Враги путина. Семь смертных грехов

Касьянов. Алчность

Михаил Касьянов был премьер-министром около четырех лет, до тех пор, пока Путин не уволил его в 2004 году. «Они [начальники] привыкают к своему высокому положению, обрастают всякими либо рыбами-прилипалами, либо устаревшими идеями, начинают излишне дорожить своим местом вместо того, чтобы активно работать»[160], — пояснил тогда свое решение президент.

Спустя год после отставки, используя свои связи с иностранным капиталом, Касьянов нашел себе выгодный бизнес — помня старую обиду, он подрядился на борьбу с «диктаторским режимом». Бывший премьер бросил перчатку Путину, заявив, что «попытка модернизации страны президентом полностью провалена», «глава государства несет основную долю ответственности за нынешний политический курс и его последствия»[161], а сам курс сравнил с «большим террором 37-го года»[162].

Премьер — гедонист
Михаил Михайлович прославился как большой любитель дорогих сигар, коньяков и фешенебельных вечеринок. Он сразу оживляется, когда речь заходит о его любимой теме — нефти, а о политике предпочитает говорить однотипными фразами — она явно скучнее.

С народом бывший премьер любит общаться в дорогом костюме от Армани, и жалуется прессе, что народ его не понимает. Особое внимание уделяет своим заграничным контактам — бизнес есть бизнес. А с политическими союзниками ведет себя исключительно по-деловому, подбирая их как товар низкого качества — оптом.

Друзей бывший глава правительства выбирает себе более тщательно, желательно побогаче, но в их проблемы вмешивается неохотно — так удобнее, можно и на этом неплохо заработать.

Российскую власть Касьянов не любит, зато очень любит поговорить с иностранцами, преимущественно об энергоносителях, которые обещает продать по дешевке, если его выберут президентом. А если не выберут — то страну поглотит хаос.

Бывший премьер запомнился всем как щеголь, хотя при этом всегда умел произвести впечатление уравношенного, спокойного и довольного жизнью человека. Однако Касьянов начинает не на шутку нервничать, когда ему задают вопросы о финансовой стороне его политической деятельности.

Об этом написаны сотни статей, даже прочно закрепившееся за ним прозвище «Миша — два процента» успело перекочевать из российских в зарубежные СМИ. Иностранные журналисты, поднимая эту тему в интервью с бывшим премьером, уже не задают вопросов об истории возникновения такого «ярлыка», а просто констатируют это как данность[163].

Важнее денег только…большие деньги
Доллары обладают притягательной силой, которая способна полностью изменить человека, подчинить себе. Получив, благодаря хорошему знанию английского языка, еще в советское время доступ к миру иностранных кредитов и внешних долгов, Касьянов так и не сумел впоследствии избавиться от этой «зависимости». За 20 лет работы на госслужбе он стал большим профессионалом в вопросах внешнеэкономических отношений. Даже правительство он возглавил, успешно (как принято было считать) проведя реструктуризацию долга Лондонскому клубу. Поэтому когда после отставки встал вопрос о будущем бизнесе, бывший премьер, не долго думая, обратился к своим иностранным знакомым, и сделал заявку на участие в конкурсе по «демонтажу режима».

Подчинение западным боссам, чьи интересы далеки от интересов российского государства, Касьянова не смутило. Он и сам от интересов России невыносимо далек. В 2001 году вся страна услышала благоухающий бас тогда еще российского премьера из Рима, который выразился предельно ясно: «Защита государства не может быть и не является для нас приоритетом»[164].

Своими заявлениями и действиями Касьянов добился того, что его стали воспринимать как жесткого бизнесмена, ставящего перед собой одну цель — личную выгоду. Своему главному правилу — «за деньги можно решить все»[165] — он следует в полной мере во всем и всегда. Эти слова, обращенные к российским чиновникам, стали его кредо. Правда иногда можно немного изменить себе, особенно, если это сулит еще больше денег. В погоне за наживой все средства хороши, и правила — не главное, когда, например, можно заработать на разрушении бизнеса своих друзей. Речь идет о ЮКОСе. С этой структурой бывшего премьера связывают давние и теплые отношения. В свое время именно кабинет Касьянова начинал рассматривать проект нефтепровода в Китай, который тогда лоббировал ЮКОС[166]. По информации иностранной прессы, Касьянов также участвовал в переговорах с американской «Exxon» о продаже 25-процентного пакета акций нефтяной компании. Но все это было до заключения Ходорковского. «Более трех лет я думал, что у Путина и у меня одинаковые представления о ценностях. Но после ареста Ходорковского и его соратников я не мог оставаться в одной упряжке с Путиным и молчать. Это были неприемлемые действия»[167], — так описывает в немецком журнале «Шпигель» свои разногласия с президентом Касьянов.

Заметим, что Ходорковский был арестован в октябре 2003-го, а отставка Михаила Михайловича состоялась в феврале 2004-го. Почему же он тянул целых полгода, если был так раздосадован? Неужели такой большой срок ему понадобился для того, чтобы принять окончательное решение? Возможно, все проще. Согласитесь, знание ходов одной и другой стороны — большая сила. Оставаясь над схваткой, видя всю картину происходящего, хороший игрок может заставить пешки двигаться так, как выгодно ему одному. Оставаясь на премьерском посту, Касьянов мог получать с обоих фронтов инсайдерскую информацию, которая в случае с нефтяной компанией дорогого стоит.

Впрочем, это предположение. Хотя, если верить тысячам скандальных публикаций в российских и зарубежных СМИ, в правительстве при Касьянове не брезговали инсайдом.

Прелесть таких схем — в том, что доказать их незаконность весьма непросто — никаких «гоп-стопов», банковских ограблений или неуплаты налогов — всего лишь вовремя «слитая» нужным людям информация, какие задолжавшие компании получат поддержку государства по оплате долгов и чьи долги можно по дешевке быстренько скупить у иностранных кредиторов.

Однако бизнес на инсайде — далеко не все. В июле 2000 года в итальянской газете «Репубблика» была опубликована статья «Премьер Касьянов — режиссер „Рашагейта“», в которой Касьянов был обвинен в причастности к переводу в августе 1998 года стабилизационного кредита МВФ в размере 4,8 млрд. долларов на секретные счета Центробанка и Минфина в Швейцарии. Должностные лица МВФ официально отрицали, что стабилизационный кредит был использован не по назначению. В апреле 2003 года заместитель генерального прокурора России Владимир Колесников заявлял, что у Генпрокуратуры появились вопросы и претензии к Касьянову в связи с расследованием дела о злоупотреблениях в Госкомрыболовстве, в частности, о подписанном премьером распоряжении правительства от 12 сентября 2002 года «Об увеличении объема общих допустимых уловов крабов и моллюсков «трубач». Однако, дальше вопросов дело не пошло.

Сам Касьянов говорит, что все это — слухи, запущенные из-за его политической деятельности: «Сегодня недоброжелатели вспоминают не имеющие ничего общего с действительностью „штучки“, помимо этого существуют разные слухи и упреки по траншу МВФ, по самолетам-кораблям-пароходам-вокзалам и так далее»[168].

«Все, что нажито непосильным трудом…»
Такими заявлениями Касьянов дразнил прокуратуру долго, пока, наконец, в 2005 году правоохранительные органы не заинтересовались обстоятельствами, при которых была за неестественно низкую стоимость приобретена дача «Сосновка-1», находившаяся в госсобственности. Михаил Михайлович опять попытался заявить о политической подоплеке дела: «была дана команда «сверху»[169] — но реакция замгенпрокурора Владимира Колесникова была однозначной: «Ну, наняли мы, в смысле, общество, в свое время Касьянова для того, чтобы выполнял возложенные на него функции. Зарплату дали. Приходит, считает, что государство — это я. Что хочу, то и ворочу. Прекращайте воровать — я неоднократно это говорил, — и не будет никакой политики».

По заявлениям Генпрокуратуры, дача стала собственностью бывшего премьера в результате сомнительных схем. «Используя незаконные способы, при активной помощи некоторых госчиновников и самого Касьянова, бывшего премьер-министра, продали за 11 миллионов рублей комплекс „Сосновка-1“, — рассказал журналистам Колесников.

Причем он специально оговорился, что факт приобретения экс-премьером госдачи „Сосновка-1“ в Троице-Лыково ему очень хочется назвать хищением, а самого Касьянова — соучастником. „Но пока об этом рано говорить, — философски заключил Колесников и тут же доверительно добавил: — Как мне представляется, эта комбинация по отъему собственности началась 22 января 2003 года, с распоряжения, подписанного Касьяновым“[170].

Между тем неутомимый Александр Хинштейн подбросил заинтересованной публике еще ряд деталей, призванных доказать общественности вину Касьянова в досудебном порядке. Предъявив документы за подписью экс-премьера и его супруги, журналист и депутат привел нехитрые математические выкладки, которые показывали, что „Сосновка-1“ обошлась Касьянову в 1,2 процента от ее оценочной стоимости.

Подпись Михаила Касьянова в договоре о покупке дачи. Кадр ТК „Россия“

По рыночной стоимости усадьба и прилегающие 11 гектаров территории оценивались почти в $150 млн. В свое оправдание Касьянов тогда заявил: „Уйдя с государственной службы, я приобрел 4,5 гектара земли в Московской области. На территории Москвы мне принадлежат три разрушенных здания 30-х годов, вокруг которых сейчас тоже идет судебная тяжба. Причем год назад суд вынес решение в мою пользу. Но государственная исполнительная власть оказывает на суд давление и требует вынесения другого решения“. По собственным заверениям Касьянова, он жил только на зарплату и не вел побочной деятельности: „Именно так оно и было. Я занялся бизнесом через год после своей отставки, в частности, строительным. Теперь я отложил эти дела и пошел в политику“[171].

Произведем несложные подсчеты: официальная зарплата премьер-министра составляет 117 тысяч рублей в месяц — именно эту ставку озвучил в 2004 году после проведения административной реформы вице-премьер Александр Жуков. Зарплата министра и того меньше — 80 тысяч рублей. Таким образом, за период работы на посту министра финансов (май 1999 г. — май 2000 г.) по самым нескромным подсчетам Касьянову удалось заработать 960 тыс. рублей. Во время работы премьером он заработал побольше (май 2000 г. -февраль 2004 г.) — 5 млн. 265 тыс. рублей. Но даже за 6 млн. 225 тыс. рублей (около 244 тыс. долларов по курсу 25,5 рублей за доллар) можно в лучшем случае купить скромную двухкомнатную квартирку в столице, но никак не приобрести 4,5 гектаров земли в ближайшем Подмосковье и 3 здания, пусть даже разрушенных, в Москве.

„Паленка“ от Касьянова
Касьянов никогда не был публичным деятелем. Он скорее считался олицетворением воцарения в стране новых, невидимых для непосвященных, кланов, базирующихся на сложном переплетении власти и бизнеса. Эдакого царства теней, о котором все говорят, и которое неосязаемо пронизывает все клетки современного российского общества.

Поэтому сейчас, когда в ранге „кандидата в кандидаты“ ему жизненно необходимо демонстрировать навыки хотя бы игры в популизм, Михаил Михайлович теряется[172].

И действительно, история с отбираемой по суду виллой, приватизированной за копейки, учитывая стоимость гектаров этих угодий, никак не вяжется с образом борца за всеобщее равенство и справедливость. А уж публичные обещания кандидата покончить с коррупцией и вовсе вызывают улыбки. Особенно смехотворно критика „режима“ Касьяновым смотрится на фоне его собственных признаний о том, что он „сам создавал основы новой страны“[173].

Еще больше ситуацию ухудшают противоречия в программе кандидата. Остается впечатление, что-либо экс-премьер пожалел на нее и на тех, кто ее писал, денег, либо создание предвыборных тезисов шло далеко за океаном, и — что еще хуже — людьми не знакомыми с ситуацией в России. Все претензии к власти передраны с „черного списка“, который в 2003 году Компартия и „Яблоко“ представили в качестве обоснования для вынесения вотума недоверия правительству самого же Михаила Касьянова. А представленные им „предвыборные тезисы“ напоминают „пиратскую“ копию уже проводимых в стране нацпроектов и целевых федеральных программ.

Его программная статья, вышедшая в „Коммерсанте“ в 2006 году под заголовком „Империя Свободы“[174], и вовсе расценена многими журналистами как откровенный плагиат. В XIX веке „Империей Свободы“ называл США Томас Джефферсон. Помимо США термин этот можно было „позаимствовать“ у некоего Джеймса Робинсона, издавшего в свое время книгу „Империя Свободы: История компании „Amway“ и что она значит для тебя“, вышедшей в 2003 году. И даже у некоего Константина Ошкина, руководителя Первой социальной корпорации из Хабаровска, который еще в 2004 году начал писать книгу „Империя Свободы“ и так неосторожно поведал об этом всему миру. Смешно сказать, но Касьянов экспроприировал лозунг „Империя Свободы“ не только у вышеперечисленных персонажей, но и у „Идущих вместе“, которые с транспарантом такого содержания встречали членов Первого гражданского конгресса 12 декабря 2004 года, а также у Дмитрия Рогозина, поскольку плакат с аналогичным содержанием висел в холле альтернативного конгресса, проведенного в тот же день партией Родина. Наконец, стоит ли здесь вспоминать Чубайса с его „Либеральной империей“? Пожалуй, нет, и так достаточно аллюзий.

Содержание самой статьи тоже заставляет задать несколько вопросов. Например, Касьянову не нравятся „торги по любому вопросу“ на внешнеполитической арене. Видимо, сдача позиций по любому вопросу ему нравится больше? Поправки в закон об общественных организациях также вызвали возмущение у Михал Михалыча. Что же такого было в этих поправках? Прозрачность финансирования и недопущение финансирования политической активности из-за рубежа? Но любая независимая страна обязана контролировать поступление средств, а первейшее условие суверенитета — никакого участия иностранцев в политике (Заметим, что первоначальная „Империя Свободы“ — США совсем недавно ужесточила контроль за НПО, работающими с иностранцами. С 27 августа 2007 года по программе „Система проверки партнеров“ эти организации обязаны предоставлять подробнейшее досье на всех своих сотрудников компетентным органам. Власти заранее предупреждают, что итоги подобных проверок не будут подлежать ни обсуждению, ни обжалованию. В случае отказа в финансировании никакого объяснения причин НПО не получат).[175]

Это сладкое слово — „империя“
Но больше всего бывший премьер удивил тем, что предложил строить „империю“. Уж очень ему понравилось это слово — хлебом не корми, дай опять взвалить на Россию ответственность за „происходящее на огромных пространствах евразийского континента“.

Возможно — чтобы снять ответственность с некоторых стран за кровопролитную „демократизацию“ Афганистана или Ирака и переложить это все на Россию? Ради такой „имперской демократии“ не жалко ни страны, ни русских.

Русские в касьяновской речи, кстати, отсутствуют. Их Михаил Михайлович заменил безликим термином „россияне“, и выдвинул для них глобальную задачу — „подать пример всему миру“. Заметим, что в истории России уже были подобные „примеры“: бесплатно строились гигантские заводы во многих странах, поворачивались реки, оказывалась спонсорская помощь в миллиарды долларов — а потом Россия надорвалась. И нет сомнений в том, что подобное может повториться вновь. Тогда из „империи свободы“ Россия превратиться в „империю хаоса“, измотанную и разрушенную страну просто растащат по кусочкам. Конечно, все это наверняка будет делаться под красивыми лозунгами торжества свободы и демократии, справедливости и процветания. Вот только во имя чьих интересов — Касьянова и его западных инвесторов? И тут не важно на чем срубить куш — на нефти или перераспределении доходов от нечестной приватизации 90-х, последствия которой бывший премьер предлагает исправить: „Это нужно сделать следующим образом. Принять закон, который бы обязывал участников той приватизации, прежде всего, это касается, так называемых, залоговых аукционов, чтоб эти средства были возвращены в государство, т. е. в общенародное пользование… Некоторые из моих коллег говорят, введем налог такой специальный, налог это немножко технологически совсем другая вещь. Потому что налог должен платиться каждому, а не группе людей. А вот взносы в фонд, это приемлемая вещь“[176], — говорит бывший премьер. Переводя на доступный язык несколько сумбурное объяснение новоявленного вершителя судеб, получаем следующее — если такое перераспределение и произойдет, то справедливее, чтобы от этого выиграла только узкая группа людей. И не остается сомнений в том, о какой именно группе он говорит, и кто в эту группу входит.

„Страшно далеки они от народа“
Михаил Михайлович прославился среди своих как тонкий ценитель вин и морепродуктов, его считали одним из самых „щегольских“ членов правительства. Поэтому он „слегка“ не понимает простых людей, и искренне сокрушается по поводу „коварной политики“ Кремля и несознательности граждан, эту политику принимающих: „Кремль заключил с российским народом сделку: „Граждане! Наслаждайтесь жизнью, ездите за границу, покупайте машины, но не лезьте в политику“[177]., — возмущается Михаил Михайлович и в свою очередь предлагает „оранжевую революцию“, майданы, хаос и неразбериху.

Если в отношениях с нефтяными корпорациями все ясно — здесь все решают деньги, то людей, которые в этих корпорациях не состоят, ему понять сложно. В интервью на „Эхо Москвы“, отвечая на вопрос: „Вы же премьер-министром были. Вы что не знали, что власти плевать на народ?“, Касьянов ответил: „Нет, не знал и не хочу этого знать“. „Вы уверены, что сегодня свободы — те, которые вы защищаете, они нужны большинству населения?“ — спрашивает у него на том же „Эхе Москвы“ ведущая. „Уверен, что нужны, но люди это не очень понимают“, — отвечает Касьянов, явно досадуя, что ему так не повезло с народом[178].

Ну, что тут поделаешь — простым людям, особенно живущим в провинции, действительно сложно понять бывшего премьера. Трудно серьезно воспринимать негодование Касьянова по поводу роста коррупции и „царящей“ в стране „полицейщины“, когда сам оратор вопиет об этих проблемах в дорогом костюме от Армани и предпочитает общаться с народом из-за спин своих охранников. Народу хочется знать, как решить их собственные, конкретные проблемы, а „демократический“ кандидат предпочитает ограничиваться отговорками и общими словами. Вот как описывают журналисты его визит в Брянск: „Собравшаяся публика, впрочем, тоже не была настроена благодушно. Так, один пожилой мужчина заявил, что бывших министров, как и милиционеров, не бывает, и спросил, почему мы такие бедные. Касьянов ответил в том духе, что стабфонд надо тратить…“[179] А вот другой пример из общения Касьянова с народом, на этот раз — в Самаре: „Поселили Михаила Касьянова на пятом этаже отеля „Ренессанс“. И уже через час сияющий лоском вероятный кандидат в президенты предстал перед публикой<…> Некоторые дамы отмечали и чисто мужские достоинства экс-премьера. Перешептываясь, представительницы слабого пола даже сравнили Михал Михалыча с „объевшимся сметаны котом“…“[180]

„Всем выйти из сумрака!“
Не печется народ о касьяновских интересах в бизнесе и иностранных связях, которые сулят столь желанные нефтедоллары. Не понимает страданий Касьянова из-за пересохших финансовых ручейков. Впрочем, сейчас это не так актуально, главное — освоение зарубежных инвестиций, в „демократического“ и исключительно прозападного кандидата. Даже свой политический манифест Касьянов издал на английском языке. Став одним из авторов сборника статей „Проект для России“ британского Центра международной политики (Foreign Policy Center), бывший премьер написал: „Всего за несколько лет Россия утратила почти все существенные признаки современного демократического государства“[181]. Зато период своего премьерства Михаил Михайлович оценивает как время расцвета — „стратегических ошибок не было“, а власти достигли главного — „создания прочного экономического фундамента, позитивного предпринимательского климата для последующей реализации преобразований в социальной сфере и вывода страны на траекторию устойчивого роста“[182].

Остается непонятным, как за полтора года страна могла настолько „деградировать“ без Касьянова. Впрочем, это далеко не единственное противоречие в заявлениях бывшего премьера. А противоречия начались после того, как Касьянов стал „иным“. В интервью журналистам, отвечая на вопрос „чем Михаил Касьянов 2007 года отличается от Михаила Касьянова 2003 года?“, бывший чиновник сказал: „Скажу вам, серьезным образом. Даже не только 2003-го, а 2004 года, после своего ухода из правительства, или отставки правительства, до осени 2004 года я был другим. А сейчас я иной, да“[183]. Иным Касьянов вернулся из США, где в разгар „оранжевой революции“ на Украине выступил с серией лекций о положении с демократией в России, на которые не допускали граждан РФ, и встретился с лидерами Республиканской и Демократической партий. И те, и другие одобрили план превращения Касьянова в лидера „российской оранжевой“. Ступив на родную землю с трапа самолета, Михаил Михайлович сразу принялся клеймить „режим“, который не дает ему эффективно защищать интересы собственников, находящихся за океаном. А их интерес озвучен давно — нефть.

Грузите апельсины танкерами
Более подходящего кандидата было отыскать трудно — бывший премьер никогда не скрывал своей благосклонности к нефтяным компаниям и иностранным инвесторам. Это он в бытность главой правительства пошел навстречу Shell в проекте „Сахалин-2“, и поручил своим подчиненным подготовить поправки в антимонопольное законодательство[184]. Как выяснилось позже, условия соглашения по проекту были крайне невыгодны для России. Из аудиторского отчета Счетной палаты следовало, что действие СРП по „Сахалину-2“ привело к „полному вывозу сырья из страны“, а условия добычи нефти „снизили эффективность проекта и доходы государства“. В Счетной палате расценили, что само соглашение подписано с нарушением закона, без конкурсов и аукционов. А ущерб, нанесенный стране от действия соглашения, составил в общей сложности $2,5 млрд[185].

Вообще, к нефти у Михаила Михайловича отношение особое. От одного ее запаха волшебным образом появляются деньги, всякая недвижимость и… предвыборные бюджеты. А если к сырьевым корпорациям возникают претензии, нефтедоллары начинают таять как мираж в пустыне. Это одна из причин того, почему Касьянов демонстративно подчеркивает, что противоречия в отношениях с Путиным у него возникли после ареста Михаила Ходорковского. История вокруг ЮКОСа действительно не могла понравиться защитнику крупного капитала Михаилу Касьянову, для которого государство не является приоритетом, а интересы народа по сравнению с прибыльностью нефтяного бизнеса — пустой звук. Тяга к нефтяным корпорациям так сильна, что даже штаб Михаила Касьянова после его заявления о президентских амбициях, по сообщению ряда СМИ, начал свою работу в одном из интеллектуальных центров бывшей империи Михаила Ходорковского — Институте Открытой Экономики. Этот институт — составная часть разветвленной общественной организации „Открытая Россия“, спонсируемой ЮКОСом. По мнению многих наблюдателей, негласный контроль над всеми действиями „Открытой России“ осуществляет Леонид Невзлин, глава группы „Менатеп“, скрывающийся от российской прокуратуры в Израиле[186].

Предвыборная тактика экс-премьера построена так, чтобы все время оставаться на виду в вопросах нефтяных доходов. Пока долгие годы Михаил Михайлович защищал интересы крупных собственников, „реструктурировал“ внешние экономические связи страны и контролировал финансовые потоки российского бюджета, его вполне все устраивало. Когда от всего этого Касьянова отстранили, он почувствовал дискомфорт, как клещ, которого оторвали от питавшего его тела. Попытка летом 2004-го создать некий европейский „супербанк“ для расширения инфраструктуры экспорта российских энергоносителей в Евросоюз, который должны были финансировать ЕС, Россия и страны СНГ, не получила поддержки и оставила Касьянова без вожделенных финансовых речек и ручейков. А нефть неиссякаема, ее в России много и хватит на всех, кто предложит хорошую сумму. Новые боссы требовали защиты своих интересов, и Касьянов принимался осваивать очередную статью бюджета. Даже политические вопросы он старательно подводил к теме „черного золота“. Так, во время своего предвыборного турне по регионам, он посетил Иркутск, где выступил на встрече с общественниками и жестко раскритиковал строительство нефтепровода до Китая, который когда-то с энтузиазмом обсуждал. „Демократический“ кандидат вспомнил, что еще в 2003 году его правительство рассматривало проект нефтепровода и заявляло, что „южный маршрут“ не может быть одобрен по причине экологических проблем. „В 1957 году здесь уже было землетрясение силой в 11 баллов — здесь стык платформ“, — ругался экс-премьер. „Авария обязательно будет“, — поспешил он заверить всех. Бывший премьер отругал губернатора за то, что тот „ходит на митинги, а не взаимодействует напрямую с федеральными органами власти“, и пообещал, что „данная дискуссия не закончится одним только разговором“[187], отчитавшись таким образом перед западными „друзьями“, которым нефтепровод в Китай как кость в горле. Ведь, если нефть потечет в другую сторону, не только кому-то достанется меньше благ, но и российские власти укрепят свое положение, и тогда уж об ультиматумах, предъявляемых России, равно как и о захвате нефтяных корпораций придется забыть.

Ющенко всея Руси
Запад не скупится на финансирование политиков в других странах — тех, которые представляют особый интерес. Так, в 2006 году США на „развитие демократии“ в СНГ потратили 1,2 млрд. долларов. Деньги были зачислены в копилку различных политических сил. А уже в 2007 году Госдеп прямо назвал главный объект своего внимания — Россию. Новый транш должен пойти на „помощь и поддержку российским политическим партиям и средствам массовой информации в преддверии парламентских и президентских выборов в России“[188].

Странная победа „оранжевых“ на Украине, двусмысленный характер которой, впрочем, не помешал освоению „революционного“ бюджета, послужила Касьянову хорошим подспорьем в борьбе за деньги американских налогоплательщиков — образ „российского Ющенко“ стал своеобразным „ярлыком на княжение“, выданным Касьянову за океаном.

По различным экспертным оценкам, „оранжевые революции“ в Киргизии и на Украине обошлись более чем в 100 млн. долларов[189]. Эта внушительная сумма вызывает нескрываемый энтузиазм внутри российской оппозиции. И многие изъявили желание побороться за лакомый кусок во время предвыборной кампании.

Поэтому „предвыборная“ пресс-конференция бывшего премьера, на которой он сказал о том, что может бороться за президентское кресло, вызвала огромный интерес и очень неоднозначную реакцию в среде политиков, в частности — российских оппозиционеров. „Ведомости“ от 24 февраля 2005 года приводят комментарии либеральных лидеров на эту тему: „Заявление Касьянова в определенном смысле для меня неожиданно“, — сказал депутат Госдумы Владимир Рыжков, один из ключевых политиков проекта объединения демократов. По его словам, имя Касьянова не упоминалось в переговорах либералов, где основными „фигурантами“ являются сам Рыжков, а также партии „Яблоко“ и „Союз правых сил“. „Есть определенный диссонанс в его словах — Касьянов четыре года руководил правительством, при котором начали сворачиваться многие демократические ценности“, — сказал он. „Я затрудняюсь определить его электоральный потенциал, могут возникнуть репутационные как плюсы, так и минусы“, — добавил Рыжков. В партии „Яблоко“ не захотели даже обсуждать „проект Касьянова“. „Нет предлога для комментария. Его заявление о возможности участия в президентских выборах за отдаленностью времени не актуально“, — сказал Сергей Иваненко, первый заместитель Григория Явлинского. В новом руководстве объединенной демократической партии, если она будет создана на базе „Яблока“, „яблочники“ попросили „зарезервировать“ за собой половину мест.

Георгий Сатаров высказался в том ключе, что появление такого политического тяжеловеса как Касьянов, может только усложнить ход переговоров между амбициозными политиками и еще более затруднить поиски компромисса между „Яблоком“ и СПС“.

Как Касьянов был спонсором
Громкий старт нового оппозиционера обсудили, СМИ отработали тему, и все стали ждать продолжения, а для Касьянова начались суровые будни „борца с режимом“. И тут, в сфере, непосредственно не связанной с финансами, новоявленный оппозиционер „поплыл“. Выяснилось, что в политике его также легко могут реструктурировать, как внешние долги.

Для начала политической карьеры Касьянову нужна была партия. Создавать новую хлопотно и долго. К тому же — кандидат в президенты без партии, что атаман без золотого запаса. Выбор Касьянова пал на Демократическую партию России. В региональных отделениях предложение о сотрудничестве восприняли с энтузиазмом, надеясь на приличное финансирование и возвращение в активную политику. Началась работа над подготовкой съезда, на котором Касьянов, по его замыслу, должен был стать председателем партии. Однако энтузиазм у партийцев быстро иссяк: оплатив немалые долги ДПР за эфир на выборах ГД-2003 и по прочим более мелким статьям (в СМИ называется сумма около $1 млн.), команда экс-премьера посчитала, что купила право распоряжаться судьбой партии и повела линию на выдавливание старых кадров из руководства. Был образован новый руководящий орган — Политсовет. Надежды, связанные с приходом в партию Касьянова, сменились массовым отторжением экс-премьера. Дело могли поправить личные контакты Михаил Михайловича с активом, особенно в регионах, лично им данные гарантии сохранить старый костяк партии. Но команда Касьянова, воспитанная в духе аппаратной модели, не сочла нужным организовывать такие встречи. Даже накануне съезда, 6 декабря, когда в Измайловском комплексе собрался ЦК для решения рабочих нюансов, демпартийцы не дождались аудиенции с Касьяновым — его окружение посчитало настрой регионального состава некомфортным для босса.

За неделю до съезда стало понятно, что его решение отнюдь не предопределено, в партийных рядах стала расти уверенность в том, что партия нужна Касьянову куда больше, чем он ей. Касьяновцы, похоже, не были готовы к такому маневру и попытались организовать контрнаступление слишком поздно. Старые члены ДПР усмотрели в поведении касьяновской команды оскорбление для себя и публично заявили бывшему премьеру, что неправильно считать партии товаром, который можно покупать и продавать. Был проведен отдельный съезд, на котором Касьянову для проформы насчитали всего 13 голосов. Валентин Полуэктов, в 1991–1994 годах руководивший московской организации ДПР, заявил: „В том, что ДПР проигнорировала Касьянова, виновата не власть, а бездарная команда экс-премьера, не сумевшая договориться с активом демпартии о поддержке своего босса“. „Как должны были оценить партийцы упорное нежелание экс-премьера встречаться с ними? Отсюда, собственно, и отторжение Касьянова. От его неумения, а, может быть, и нежелания считать людей за людей. От непрофессиональности команды экс-премьера, привыкшей работать в условиях строгой субординации, и абсолютно не понимающей дпровскую публику, насквозь пронизанную демократической вольницей“, — написал он в своем комментарии по поводу случившегося[190]. Кроме того, Касьянову пригрозили подать в суд за подкуп членов партии. Так Михаил Михайлович, совершенно неожиданно для многих и в том числе для себя выступил в несвойственной ему роли спонсора и совершенно безвозмездно, то есть даром поспособствовал делу установления в России демократического общества. Таким образом, теперь он мог совершенно искренне говорить о том, насколько существенный вклад он внес (а не получил) в российскую политику.

„Давайте пропустим этот вопрос…“
В журналистской среде тем временем стало расти недовольство экс-премьером. В СМИ отмечали, что „выступления Михаила Михайловича оставляют ощущение некоторого непрофессионализма“. В частности, на Конгрессе общественных сил он заявил, что раз демократы получили всего одиннадцать процентов в Москве, значит, они ничего не смогли добиться. „Сидеть молчать все выборы, не помочь ничем, а потом — когда выборы закончились — вдруг сказать, что эти объединенные демократы никуда не годятся. Он же хочет дружить с этими объединенными демократами. А как они будут к нему относиться, если он вот так, походя, взял и плюнул им в шляпу?“, — транслировала свои впечатления от Касьянова журналистка МК Юлия Калинина[191].

За такую „наглость“ Касьянов отыгрался потом на другом журналисте этой газеты. Вот интервью, которое он дал МК через несколько месяцев:

— Вы не раз заявляли, что в 2008 году будете баллотироваться в президенты. Однако за вами не стоит ни серьезной политической силы, ни административного ресурса, а рейтинг ваш колеблется в пределах статистической погрешности: от 2% до 4%. На что вы рассчитываете?
— Рассчитываю на победу.
— В первом туре или во втором?
— Давайте уже в технику не будем углубляться.
— Почему?
— На этом этапе я считаю невозможным раскрывать такие вот стратегические и тактические планы по победе на предстоящих в 2008 году выборах.
<…>
— Вы уверены, что мнение людей меняется благодаря вам?
— Это уже другой вопрос.
— Но я его вам задала…
— Это вопрос другой! Нужно ли иметь иного президента, нежели номинированного Кремлем, — вот что главное. Это является целью сегодняшней работы. ЭТО!
— Допустим, на президентских выборах вы, вопреки собственным прогнозам, не победите. А наберете 2–3%. Как кандидат Малышкин. Вы готовы к тому, что вас причислят к политическим маргиналам?
— Давайте пропустим (этот вопрос. — Н.Г.)!
— Почему „пропустим“?
Молчание.
— Вы знаете, что так интервью журналистам не дают?
— А вы знаете, что так себя не ведут?!
— Как?
Молчание[192].

НДС — 2%
Так борец за демократию и западные ценности отомстил за едкий комментарий в российской прессе, позволив себе расслабиться и немного „выйти из образа“. Однако стремление бывшего премьера к западным деньгам заставило его забыть о временных трудностях и двигаться дальше. „Разборки“ с дпровцами и журналистами закончились, а Касьянов тем временем создал собственную партию с привычной для него аббревиатурой — НДС. Первоначально партия называлась Народно-демократический союз, но после отказа в октябре 2006-го Минюстом в регистрации из-за недостоверности сведений в представленных документах пришлось совершать вторую попытку.

„Налоговый бренд“ оказался настолько дорог Касьянову, что тот решил дать ему вторую жизнь, переделав НДС в „Народ за демократию и справедливость“. Новый продукт экс-премьера претендует на регистрацию в качестве партии, и, по словам Касьянова, она „создается не под выборы в Госдуму, но под другие выборы, чтобы иметь возможность отстаивать свои взгляды и решать свои задачи“.

Михаилу Михайловичу парламентские выборы ни к чему, он претендует на большее. А под „своими взглядами и задачами“ подразумеваются совершенно очевидные интересы и конкретные цели. Основная не раз озвучена — смещение Путина, который мешает отстаивать права иностранного капитала, не скупящегося на финансирование „правильных“ кандидатов. За этим должен последовать еще один шаг: нужно отменить все новшества в политической жизни, введенные при Путине, и тогда-то уж точно наступит счастье. А новые правила игры должно будет определить коалиционное правительство, созданное на основе „Другой России“, которое уж точно не пойдет против интересов заокеанских боссов.

Это я — Мишечка
Несмотря на заявления о приверженности демократическим идеалам, Касьянов не стесняется водить дружбу с нацистами. Именно так можно расценить его союз с национал-большевиками Эдуарда Лимонова в рамках „Другой России“. Никакие репутационные издержки, не связанные напрямую с финансовыми потерями, не могут переубедить его: „Мы будем сотрудничать с теми, кто исповедует демократические принципы в практической жизни, последовательно стоит на общедемократических принципах“[193]. А Лимонов — известный приверженец западных идеалов, да такой, что, как признается сам лидер нацболов, ему „стыдно быть русским“: „Русские немые, тупые, покорные рабы“[194].

Пока Касьянов обвиняет власть в попустительстве укреплению национализма и ксенофобии[195], его союзник в борьбе за западные ценности Лимонов распространяет пособия для борцов за чистоту расы: „Ты видишь таких же, как ты, РУССКИХ, а рядом ох.евших от вседозволенности хачей. Вот они идут, маленькие, вонючие, в дорогих пальто, одетых на пропахшие мочой и потом спортивные костюмы. Расправив плечи, задевая наших девушек, засоряя атмосферу своей поганой речью. Мы надеемся, ты понял, КОГО НАДО БИТЬ“[196]. Впрочем, в борьбе с Путиным все средства хороши, главное — чтобы финансовый поток лился, не останавливаясь. И Касьянов делает для этого все возможное.

Всю информацию о западном финансировании Касьянов опровергает, но делает это как-то непрофессионально, сразу начинает почему-то беспокоиться и отвечать невпопад. Когда в 2007 году на „Эхо Москвы“ его спросили, „правда ли, что коалиция „Другая Россия“ финансируется Западом“, бывший премьер как-то напрягся, занервничал и выдал: „Ну, конечно, неправда. Конечно, неправда. Это опять таки это выгодно, не только выгодно, это способ очернения этой коалиции кремлевскими властными группировками, политтехнологами кремлевскими. Конечно, не так. Но я не знаю, как финансируются другие организации. Но мы как Нардемсоюз, то я уже ответил. Мы финансируемся средним и малым бизнесом России. Люди боятся, но помогают нам“[197]. И, правда, где взять партии, не имеющей никаких политических шансов, деньги, если не у иностранных инвесторов? Ведь в России никто не согласиться помочь политику, путающемуся с маргиналами из „Другой России“ и нацистами Эдуарда Лимонова. Хотя последнее, видимо, все-таки может пригодиться, если „правильно“ подойти к делу — на эти мысли наводит оговорка Касьянова „люди боятся, но помогают“. Неужели Михаил Михайлович в погоне за деньгами так запугал малый и средний бизнес? Но все же этой статье доходов „демократического кандидата“, если она существует, конечно, уделяется куда меньше внимания, чем вожделенному бюджету от Запада.

Заграница нам поможет. А мы — ей
Деньги, предлагаемые иностранными партнерами, само собой, накладывают определенные обязательства. Но если не все идет гладко, бывший премьер виновато обращается за помощью к западным „друзьям“ напрямую. Когда в 2006 году Касьянов делал европейское турне — выступал на Международной конференции по вопросам энергетического сотрудничества в Брюсселе, побывал в Берлине и провел ряд встреч в Париже — он дал интервью российским журналистам, в котором открыто попросил вице-президента США Дика Чейни указать Путину его место, причем у него же дома. Комментируя выступление американского вице-президента в Вильнюсе, дружно признанное новой Фултоновской речью, о нарастании якобы „антидемократических тенденций“ в России, Касьянов заявил: „Было бы еще больше пользы, если бы те же самые слова вежливо, но твердо были бы публично сказаны непосредственно руководителям нашей страны, но обязательно в России“[198].

Делая западные вояжи, бывший премьер все свое время посвящает любимой теме — нефти. Консультируя иностранную публику, Касьянов дает понять — только он может отстоять интересы зарубежных спонсоров. Он говорит о „тревожных тенденциях“, осложняющих сотрудничество с Россией в энергетической сфере, и критикует „антидемократический“ курс Кремля. И хотя иностранные организации утверждают, что „не нанимали“[199] Касьянова, сам факт подобных выступлений отчетливо доказывает — бывший премьер готовит серьезный проект как раз в сфере энергетики. Вкратце, его суть состоит в том, что в случае победы на президентских выборах Касьянов проведет аукцион по полной распродаже крупнейших компаний, прежде всего в ресурсодобыче.

Еще в октябре 2005 года экс-премьер озадачил всех заявлением о своем видении справедливого ценообразования на нефтяном рынке. Дословно он обещал британским журналистам, что будет стремиться снизить цены на нефть и газ на мировых рынках до оптимальных 20–25 долларов за баррель[200]. При этом он еще и призвал мир использовать альтернативные источники энергии. Для потенциального президента нефтедобывающей страны обещание почти в три раза сбить цены на черное золото в угоду интересам западных экономик означало политическое самоубийство.

Как и лидер Объединенного Гражданского Фронта Гарри Каспаров, бывший премьер хочет власти над российским народом, но при этом от имени и по поручению совсем других народов. Как осторожно заметила тогда же лондонская „Гардиан“, „Аналитики могут усмотреть в этом заявлении обращение за поддержкой в Вашингтон и Брюссель, чьим экономикам угрожают высокие цены на нефть“[201]. Мысль вполне доступная и очевидная. Например, цена на норвежскую или кувейтскую нефть пусть остается 60 долларов. А нашу — ради благополучия евро-американской экономики — будем продавать втрое дешевле[202].

Считать благом для собственного государства уменьшение в три раза бюджетных поступлений мог либо душевнобольной, либо деятель, уверенный, что вся основная игра будет вестись вдали от родных осин. Но разве Касьянов не в своем уме? Напротив, он прекрасно понимает, чем грозит России такое развитие событий. В том же году в интервью немецкому журналу „Шпигель“, отвечая на вопрос „будет ли иметь обрушение цены на рынке сырья роковые последствия для России“, Касьянов дал недвусмысленный ответ: „Это была бы катастрофа“[203].

Все на продажу
Впрочем, бывший премьер не скрывает, что действует не в интересах государства. Принципы Касьянова с 2001 года не изменились, государство по прежнему не является для него приоритетом. В программе кандидата черным по белому прописана участь „Газпрома“ — выделить транспортную составляющую, продать все непрофильные активы. „Мы дадим „зеленый свет“ независимым производителям и установим предсказуемые рыночные правила доступа к газотранспортной системе“[204], — такие программные заявления можно понять, только если они писались за океаном, а Касьянов их попросту не читал. „Газпром“ — одно из тех звеньев, которое способствует ухудшению структуры экономики в стране», — так говорит «демократический кандидат в президенты»[205] о компании, которая вырабатывает 90 процентов всего естественного газа в стране и владеет примерно четвертью общемировых запасов этого сырья.

Отметим, что распродаже должны подвергнуться не только непрофильные активы «Газпрома» — бывший премьер в своей программе предлагает также аукцион по покупке долей крупнейших телеканалов — Первого канала и НТВ. А за государством Касьянов рассчитывает оставить два общефедеральных ТВ: «второй как чисто государственный и пятый — канал «Культура»[206]. Думается, что со временем телеканал «Россия» под шумок тоже кому-нибудь продадут. Такова концепция «защиты прав крупных собственников» в действии. Чем она грозит, известно — 90-е годы еще свежи в памяти и не забыто, как олигархи пытались шантажировать российские власти через подконтрольные финансовым группам СМИ.

Да что там мелочиться с нефтью! Нам и земли нашей не жалко. Вот третий вождь «коалиции» «Другая Россия» Эдуард Лимонов в интервью «Газете» прямо так и говорит: «Да, я за отделение Чечни, безусловно»[207].

По сути дела, Каспаров, Касьянов и Лимонов продолжают дело Ходорковского и Лебедева, суть которого честно описал Стюарт Айзенштат — сотрудник администрации Картера и Клинтона, член Международного консультативного совета Group Menatep Limited: «Перед арестом Лебедев и Ходорковский вели переговоры о продаже 25 процентов главного бриллианта своей имперской короны — ЮКОСа — одной из американских компаний. Причем деньги им нужны не были — они решили, что вступить в подобное партнерство необходимо, если они хотят построить Россию западной ориентации. Если бы эта продажа удалась, то планам Кремля по возвращению контроля над российской нефтяной промышленностью пришел бы конец <…> значительная часть огромных природных ресурсов России контролировалась бы сегодня еще одной из крупных международных компаний»[208].

Начав с издания своего манифеста по-английски, бывший премьер показал, к кому апеллирует и от кого жаждет получить деньги. Здесь, в России, под такую программу на выборах больше пресловутых двух процентов не набрать, хоть из кожи вон лезь.

Статистическая погрешность
Прекрасно понимает это и сам Касьянов. Как бы он не расписывал будущее без Путина, феноменальные возможности открылись перед Россией как раз в путинские годы, а касьяновское правительство, столь любившее бизнес на инсайде, было тормозом этого развития. Да и в политику Касьянов решил вернуться вовсе не из-за борьбы за президентское кресло, а ради денег, которые поступают от заокенских боссов. Поэтому иногда Касьянов раздваивается. «Демократический» кандидат как бы един в двух лицах. Есть Касьянов экспортный, а есть Касьянов, рассчитанный на внутреннее потребление, для отечественных обывателей, не читающих западные газеты и не знающих о грандиозных планах обесценивания национальных богатств.

Возникает закономерный вопрос: как Михаил Михайлович собирается выполнять свои обещания, сбивая параллельно цены на российскую нефть? Из каких доходов намерен он оплачивать все свои посулы народу? Ясно, что не из своих собственных — не позволят «принципы», благодаря которым он так успешно выколачивает деньги, откуда только может.

В конце концов, Михаил Михайлович всего лишь бизнесмен, притом ориентированный на Запад. Его работа стоит денег, и денег немалых. Бесплатно Касьянов не готов делать ничего. И требовать от бывшего премьера защиты национальных интересов — все равно что биться головой об стену — эффекта все равно не будет, только лоб расшибешь.

Да и думать над национальными интересами Касьянову некогда. Он больше думает над бизнес-проектами. Даже предложения по поводу изменений курса страны он пытается делать именно как бизнес-проект, всегда оставляя лазейки для вожделенного «освоения» бюджета. Какие бы варианты не предлагал Михаил Михайлович, они все похожи на стандартные схемы вывода денег. И «имперские» тезисы, возвращающие страну в позднеельцинский период, и борьба вокруг выборности губернаторов, и цены на нефть, и заявления по перераспределению средств от приватизации в интересах «своих» — все это рассчитано на получение доступа к финансовым потокам, примитивный «распил», которым можно будет рулить и управлять как вздумается.

Позолота «западных ценностей» и «демократических свобод» не сделает жизнь людей лучше, а вот одну отдельно взятую жизнь Касьянова — сделает. Впрочем, люди отвечают главному оппозиционеру взаимностью — давнишнее прозвище «2 процента» стало не только ярлыком и визитной карточкой «российского Ющенко», но и той оценкой, которую дает общество его потугам, не превышающим ни в одном рейтинге статистической погрешности. Вот так — как погрешность системы — и войдет Михаил Касьянов в историю России.