Враги путина. Семь смертных грехов

Каспаров. Гордыня

Гарри Каспаров — современный Катон российской оппозиции. Непримиримый враг Карфагена заканчивал каждую свою речь в сенате словами: «И все же, я полагаю, Карфаген должен быть разрушен». Так и любые статьи или заявления бывшего шахматиста содержат один и тот же призыв — Путин должен уйти. Объявляя о своем решении покинуть большой спорт и уйти в большую политику, Каспаров определил свою роль ни много, ни мало как борца «против растущей диктатуры Путина в России»[71]. «Он наступает на свободу СМИ, мешает свободной коммерции, он сбил Россию с демократического пути»[72], — все эти и многие другие обвинения экс-чемпион обрушил на главу государства.

Вся политическая программа Каспарова заключается в «демонтаже режима». Ради этого он готов заключать любые союзы, даже с нацистами, и ничуть не смущаясь, предлагает в качестве альтернативы президентской команде радикального Лимонова или порнографа Абеля: «Я не сомневаюсь в том, что многие из них [нацболов] станут достойными представителями государства, я уверен, будут представлены в парламенте»[73].

«Жертва режима» или Как стать чемпионом
Нет более эгоистичного и индивидуалистского вида спорта, чем шахматы. Известные гроссмейстеры очень часто озабочены лишь собственной значимостью и величием: не принимают во внимание чужое мнение и сосредоточены только на своих эгоистичных побуждениях.

Каспаров, не стесняясь, демонстрирует все эти качества. «В российской политике слишком много генералов и полковников и слишком мало интеллекта… У меня его хватит», — таково представление шахматиста о своей роли в политике, которое он озвучил в интервью «The Wall Street Journal». Всех же, кто выражает сомнение в величии и гениальности экс-чемпиона, Каспаров отталкивал от себя.

Многие наблюдатели отмечают его прямо-таки феноменальную неуживчивость со своими политическими союзниками. Достаточно вспомнить судьбу пресловутого «Комитета-2008», или крах другой похожей коалиции — «Другая Россия», которая объединила разношерстную компанию всех, кто против президента.

Люди, знающие Каспарова давно, говорят, что такое поведение для него очень характерно. В жизни Гарри Кимовича главными и определяющими словами всегда являлись слова «самый» и «первый». Вся его жизнь, как связанная с шахматами, так и наступившая после его официального ухода из шахматного мира, была подчинена и осенена этими гипнотическими словами, а все события и поступки направлены на то, чтобы любым способом еще раз доказать всем — я самый и первый!

На формирование его характера и его жизненных принципов во многом оказали влияние Гейдар Алиев и мать Каспарова, старательно растившая гордыню в сыне. Благодаря первому стремительно развивалась спортивная карьера гроссмейстера; а материнское воспитание в результате стало причиной истеричности и маниакального влечения к разыгрыванию не шахматных партий, а шоу, где центральным персонажем был сам Гарри Каспаров.

Болезненная гордыня, стремление доказать любыми способами, что он самый-самый — порок, преследующий Каспарова всю его жизнь. Легко стать «шахматным королем», когда тебе оказывает покровительство член Политбюро ЦК КПСС и первый заместитель Председателя Совета Министров СССР Гейдар Алиев. В советское время это решало все. А соблазн расправиться с соперниками не за шахматной доской, а с помощью административного ресурса был велик. Именно так Гарри Каспаров сумел-таки добиться победы в матче с Каспаровым за звание чемпиона мира — для этого Алиеву пришлось использовать все свое влияние.

Матч проводился до шести побед, ничьи не учитывались. После девяти партий — счет 4:0 в пользу Карпова. Потом последовала долгая серия ничьих, но в 27-й партии вновь победу празднует Карпов, 5:0! Форменный разгром. Каспарову удается размочить счет только в 32-й партии, 5:1. Вновь ничья следует за ничьей. Матч длится уже несколько месяцев, счет не меняется, до общей победы Карпову не хватает одного шага, но победа никак не дается. Каспаров, несмотря на все свои усилия, не может сократить разрыв. И вот Каспаров выигрывает две партии подряд, 47-ю и 48-ю. Счет 5:3.

Затем произошла цепь странных событий. В феврале 1985 года в Москву прилетел президент ФИДЕ Кампоманес и объявил о прекращении матча, мотивируя свое решение усталостью спортсменов. На первой конференции 15 февраля 1985 года Карпов согласился с отменой матча, а Каспаров — нет, однако спустя совсем немного времени, Карпов выразил протест, а Каспаров поддержал Кампоманеса. Карпов направил в «ТАСС» и «Рейтерс» письмо, в котором требовал продолжения матча. Советское агентство не распространило заявление Карпова, и в памяти поклонников шахмат осталось лишь то, что он согласился с отменой матча, проиграв подряд две партии. Пресловутый административный ресурс в советское время работал отлично. Последовала еще одна пресс-конференция президента ФИДЕ, на Филиппинах. Окончательное решение: результат матча аннулирован, новый матч начнется со счета 0:0.

Годы спустя Гарри Каспаров признался, что влияние Алиева имело место и, фактически спасло его от разгромного поражения: «Если речь идет о вмешательстве Алиева, то, полагаю, единственное, чего он добился, — сорвал главную задумку организаторов переноса матча, согласно которой второй раунд должен был начаться со счета 2:0 в пользу моего соперника. Начинать лимитный матч с такого счета, давая еще и ничью вперед, было бы самоубийством, и я бы никогда на это не согласился… Именно назначение второго матча с форой было ключевым, но Кампоманес так и не решился пойти на это. Именно в этом скорее всего проявилось влияние Алиева»[74].

Что легче всего сделать человеку, который нетерпимо относится к поражениям, но не имеет достаточно сил для честной победы? Прикинуться жертвой. Этот образ Гарри Кимович пронес перед собой через годы как знамя и получил, к слову сказать, немалые дивиденды, успешно демонстрируя, как, преодолевая интриги и ловушки, он все-таки «становится первым».

В 1983 году произошло событие, которое позволило гроссмейстеру быстро усвоить «схему славы» — он приобрел имидж жертвы «маразматической советской системы». В полуфинал отборочных соревнований, победитель которых получал право на матч с Карповым, вышли Каспаров — Корчной, Рибли — Смыслов, и оба матча сорвались по вине советских чиновников. Начались обывательские разговоры о том, что подлые партийные чинуши, опасаясь за своего любимчика Карпова, решили устранить его главного конкурента, Каспарова. Однако уже после того, как Каспарову и Смыслову засчитали поражение, Москва принесла официальные извинения международной шахматной организации (ФИДЕ), выплатила штраф, и попросила все же провести полуфинальные матчи. ФИДЕ идет навстречу СССР, Корчной, несмотря на всю свою ненависть к Советскому Союзу, соглашается играть с Каспаровым. Существуют свидетельства того, что матчи спас ни кто иной, как Алиев, однако что произошло на самом деле, выяснить непросто. Как бы то ни было, в результате Каспаров обзаводится репутацией «жертвы советского режима»[75].

«У них низкий рейтинг»
Впрочем, не одно покровительство Алиева помогло гроссмейстеру вырасти неуравновешенным и амбициозным. Убежденность в том, что Каспаров-Вайнштейн — не понятый гений в нем старательно, с самого детства воспитывала мать. Она ограждала его от любого внешнего влияния. Даже вмешивалась в тренировки. Влияние Клары Шагеновны на Гарри было и остается огромным. Поначалу тренер Каспарова Александр Никитин, как рассказывает он в своей книге «С Каспаровым ход за ходом, год за годом», не мог и представить себе более подходящей фигуры для решения всех технических и организационных вопросов, чем «крайне честолюбивая мать Гарри». «Я не учел, что ее влияние на сына не ограничено ничем». Вскоре после этого резко изменилось поведение Клары Шагеновны. Никитин пишет: «Свойственные ей прежде мягкость и человечность быстро уступили место многозначительности в суждениях и решительному, почти начальственному обращению с тренерами».

Вскоре Клара Шагеновна стала главным доверенным лицом Гарри, сопровождавшим его всюду (она даже поехала с сыном в Барселону получать шахматный «Оскар», что для 1982 года было неслыханно). Тренеры из помощников и советчиков окончательно превратились в наемный персонал. Клара Шагеновна начала вникать в шахматные вопросы. Тренер вспоминает, как рассердился Иосиф Дорфман, когда она предложила ему рассмотреть «староиндийскую защиту» вместо «защиты Грюнфельда».

Гарри тоже менялся год от года. Когда-то друзья одним из главных его качеств называли доброту. Со временем он стал высокомерным, начал верить в собственную непогрешимость. Когда в 1987 году на первом заседании Союза шахматистов СССР, созданного по инициативе Каспарова в противовес официальной федерации, собрались академик Абалкин, Василий Смыслов, Артур Юсупов и другие, Каспаров поздоровался с Абалкиным, Смысловым, а мимо Юсупова и некоторых других прошел, не замечая. После заседания один знакомый спросил Гарри, почему он так поступил.
— У них низкий рейтинг, — ответил Каспаров[76].

В 1985 году, на той самой скандальной пресс-конференции президента ФИДЕ Кампоманеса раздался возглас: «Пусть Каспаров скажет!» Кто-то тут же добавил: «Если мама позволит». И присутствующие понимающе усмехнулись.

Тексты интервью Каспарова обязательно просматривает мать. Лишь несколько человек могут позвонить Гарри напрямую. Клара Шагеновна отвечает на все телефонные звонки сына и решает, с кем его соединить. Она может вполне профессионально провести любые переговоры от имени сына.

Журналисты, раскопавшие школьное сочинение Гарри Каспарова, приводят такие строки: «Мама играет в моей жизни большую роль…. Она знает меня лучше, чем кто-либо другой, потому что я обсуждаю с ней все проблемы — школьные, шахматные, литературные». Наиболее полно отношение Клары Шагеновны к жизни выражено в словах, сказанных ею сразу после объявления Каспарова об уходе из шахмат: „Ни я, ни мой сын не понимаем, зачем жить, если не стремиться быть первыми“[77].

Воспитанное у Гарри чувство превосходства проявилось не только в мире шахмат, но и в общении, в нетерпимости к чужому мнению. Об этом говорят близкие к Каспарову люди. Был такой случай. Гарри Кимович решил объяснить, как устроена экономика, пришедшим к нему в гости академикам-экономистам Абалкину и Аганбегяну. Каспаров увлекся и не давал никому вставить слово. Тогда один из присутствовавших перебил его и рассказал такую притчу. Когда тренер Михаила Ботвинника, только ставшего чемпионом мира, почувствовал, что его воспитанник зарывается, он сказал: „Запомните, Миша, в шахматах вы, может быть, и гений, а в остальном обыкновенный еврей“. После этих слов Каспаров вскочил и убежал на кухню. Клара Шагеновна заявила, что не стоило говорить Гарику такое. Через пять минут Гарри вернулся, сел за стол и начал молча есть. Потом положил вилку, обвел указательным пальцем окружающих и произнес: „Все равно вы все не правы“[78].

Мать Каспарова взяла на себя право вмешиваться и в личную жизнь сына. Когда стало известно о том, что актриса Марина Неелова, с которой у Гарри был продолжительный роман, беременна, Клара Шагеновна сделала официальное заявление в прессе: „Это не наш ребенок“[79]. Именно так — не ребенок Гарри, а „не наш ребенок“. Этим все сказано.

Места под солнцем хватит не всем
Уверенность в собственной исключительности, взращенная на некоторых успехах на шахматном поле, постепенно определили стиль поведения и даже манеру игры Гарри Каспарова. Теперь было уже неважно, какими средствами и где добиваться победы — растущая гордыня требовала новой и новой пищи. Примечательно, что в многочисленных комментариях, прозвучавших после его ухода из профессиональных шахмат, рядом с фамилией Каспарова всегда присутствовали эпитеты „резкий“, „грубый“, „несдержанный“, „скандальный“. Гарри Каспаров и здесь вошел в историю шахмат как „самый-самый“ — его называют самым скандальным, самым беспардонным и самым меркантильным из шахматных королей. Его спортивная карьера сопровождалась скандалами с самого начала и до своего завершения — были ли то закулисные игры, над которыми до сих пор ломают голову историки шахмат, как во время первого матча за звание чемпиона Карпов-Каспаров в 84 году, или скандальное открытое письмо в 2005 „Всему есть предел!“, возвестившее всему миру о том, что все виноваты, и „король“ решил уйти.

Вот что говорят о Каспарове его бывшие коллеги по шахматному цеху:

„Каспарова трудно оценить однозначно. Он был чемпионом мира, который пытался сделать, может быть, больше, чем все остальные. У него были идеи, было влияние, была энергетика, необходимая, чтобы реализовать свои идеи. Но мешали особенности его характера, а именно диктаторские замашки, отсутствие способности слышать другого человека. Каспаров — человек очень эмоциональный, взрывной. Решения он, как правило, принимает на эмоциональном подъеме, а потом, когда пыль улеглась, выясняется, что очередное мироздание разрушено…“, — считает одесский гроссмейстер Владимир Тукмаков.

„Полагаю, что жизненной философией Каспарова является философия дефицитности, недостаточности. Характеризуется идеями приблизительно следующими: есть ограниченное количество рыб в океане, нет места под солнцем для всех, бери все, что можешь, или это возьмет кто-нибудь другой, и тому подобное. Отсюда и происходят сделанные им уже давно заявления, что слишком много людей зарабатывают на жизнь, играя в шахматы, что должно быть не более 15–20 профессиональных шахматистов, и тому подобное. В поведении Каспарова бросается в глаза презрительное отношение к окружающим и огромная важность, придаваемая им материальной стороне. Называя своих коллег „туристами“, „пенсионерами“, „муравьями“, и даже свое окружение из круговых турниров „дрессированными собаками“, организуя абсурдные сеансы против гроссмейстеров, результаты которых единственное, что демонстрирует, так это, то, что гроссмейстер чувствует себя психологически очень неудобно в роли сеансируемого, Каспаров, вероятно, считает, что становится, таким образом, более великим, а другие шахматисты менее значимыми в глазах шахматной общественности“, — говорит в своей беседе с корреспондентом одной из испанских газет гроссмейстер Олег Корнеев и добавляет: „Да, ему хочется казаться этаким демократом в глазах западного общества и таким его представляют некоторые средства массовой информации. Однако уже давно экс-чемпион мира Спасский определил каспаровские методы действия как диктаторские и я согласен с этим определением. Достаточно вспомнить отказ Каспарова участвовать в одних турнирах с гроссмейстером Саловым (на тот момент 4–5 рейтинг в мире) за то, что тот критиковал его деятельность в прессе, давление на организаторов, с целью контролировать состав участников турниров с присутствием Каспарова, полное отсутствие информации в отношении его гонораров за участие (полная противоположность гласности, необходимой для демократии), практически отказ играть матч с Шировым и его замена Крамником, уверенно побежденным Шировым в классификационном матче за право играть с Каспаровым, и т. д. и т. п.“. Отметим, что выбранный для игры с Каспаровым якобы под нажимом спонсоров Крамник, проигравший матч претендентов, тем не менее выиграл матч у шахматного короля, и их отношения, ранее бывшие дружескими, сразу испортились.

Людоед из Баку
С годами манеры экс-короля не улучшились. Позиционируя себя уже не столько как спортсмена, а преимущественно как политика, Каспаров перенес свой „фирменный стиль“ общения и в публичную деятельность. 2003 год, турнир в Линаресе, где Каспаров, будучи уже второй десяток лет на вершине шахматного рейтинга, тем не менее занимает только третье-четвертое место, разделив его с Вишванатаном Анандом. Традиционно по итогам турнира журналисты определяют самую красивую партию турнира. В этот раз самой красивой была признана партия, которую Гарри Кимович проиграл своему земляку, 25-летнему бакинцу Теймуру Раджабову, самому молодому участнику турнира. Реакция „короля“ ошеломила присутствующих: Каспаров, схватив микрофон, прокричал со сцены: „Как вы могли присудить премию за красивую игру партии, в которой я проиграл из-за дурацкой ошибки? Вы выбрали ее только потому, что она оказалась единственной, которую я проиграл! Я расцениваю ваш выбор как публичное оскорбление и унижение!“. Подойдя затем к группе журналистов, он поинтересовался, за кого они голосовали, а затем воскликнул: „Это величайшее оскорбление, которое журналисты нанесли мне за всю жизнь. Вы оскорбили не только меня, вы оскорбили шахматы! Если вы думаете, что эта партия была самой красивой в Линаресе, вы наносите вред шахматам… Эту партию Раджабов практически уже проиграл“[80].

А вот реакция испанской прессы на поведение „людоеда из Баку“, как Каспарова называли в Испании, в том же Линаресе: газета „А-Бэ-Сэ“ была шокирована „эгоцентрическими эскападами“ Каспарова, для которого „словно никого на свете, кроме него, не существует“. Каспаров постоянно требовал выводить из-за зала журналистов и бушевал, когда устроители турнира отказывались идти у него на поводу. Удивило испанцев и то, что Каспаров отказывался ходить в мужской туалет, опасаясь присутствия там охотниками за автографами, а ходил только в комнату для дам, специально приспособленную для Юдит Полгар — единственной женщины, которая наравне с мужчинами и весьма успешно участвовала в этих соревнованиях[81].

Самое смешное в том, что человек, требовавший выгонять журналистов из зала, постоянно ругает российские власти за „насмешки над демократическим процессом“.

Оказавшись в прямом эфире питерского телеканала в программе „Два против одного“, уже в 2007 году, экс-шахматист устроил истерику, когда журналисты стали задавать неудобные, по его мнению, вопросы. Программа имеет огромный зрительский рейтинг и скандальную репутацию. Приглашая к себе в студию одного из российских политиков, двое ведущих проводят интервью, более походящее на перекрестный допрос. Но политики на эти интервью исправно ходят — их привлекают рейтинги и популярность программы у жителей северной столицы. Пришел на интервью и Гарри Каспаров. И начал транслировать привычные тезисы про то, как Владимир Путин и его команда нарушают государственный строй страны, когда столкнулся с неучтенными им вопросами. Ведущие поинтересовались — почему Каспаров считает, что Михаила Ходорковского посадили за то, что он пытался помешать теневой экономике страны, если сам Ходорковский занимался финансовыми махинациями? После этого Каспарова как подменили. Каспаров-интеллектуал исчез — появился Каспаров-истерик — хамящий, кричащий, бурно жестикулирующий и малоадекватный. Тыкать ведущему, выведшему его из равновесия неудобными вопросами, Каспаров начал уже на шестой минуте интервью. Материться — еще раньше. Позже канал отметил, что на записи передачи вся ненормативная лексика экс-чемпиона заменена на звуковой сигнал, поскольку телеканал не может себе позволить такой либеральности к нецензурным высказываниям, какой отличился Гарри Каспаров[82].

Правда, с иностранной прессой у Гарри Кимовича в последнее время совсем другие отношения. Интервью Каспарова иностранным журналистам не сосчитать, отечественные СМИ он балует куда реже. По признанию самого гроссмейстера, возглавляемый им „Объединенный гражданский фронт“ часто берет на себя расходы западных газетчиков, связанные с визитами в Россию. Даже во время импровизированной пресс-конференции в самарском аэропорту после очередной акции другороссов он общался с журналистами только на английском языке.

Каспаров довольно давно стал постоянным автором в американской The Wall Street Journal, его даже называют ее общественным редактором. Именно там появилось его интервью после шахматной „отставки“, которое смело можно назвать „программным“. Будущий союзник Михаил Делягин высказался тогда в отношении Каспарова совершенно определенно: „Не знаю, является ли уход Каспарова из шахмат потерей для шахмат, но вот его приход в политику — большая утрата для российской политики. Его намерения — свидетельство классической мании величия“[83].

В данном случае с Делягиным трудно не согласиться… Каспаров все строит и строит оппозицию, но… шахматным королем его называть, увы, перестали, а политическим лидером все никак не признают: своенравные пешки никак не хотят постичь величие гения гроссмейстера. Порой раздражение непослушными пешками у экс-чемпиона доходит до предела и он начинает мстить тому, кого лидером признают. Начинает мстить Путину и делает это как умеет — скандально, не стесняясь в выражениях. В той же „The Wall Street Journal“ Каспаров сравнил президента России с Гитлером: „Многие европейские лидеры закрыли глаза на воинственность Гитлера, наивно надеясь, что он новый Бисмарк, жаждущий лишь объединить Великую Германию. Начиная со Второй мировой войны и заканчивая вторжением Саддама Хусейна в Кувейт и этнической чисткой Слободана Милошевича, история полна примеров того, как Запад игнорировал признаки приближающегося взрыва. Точно так же и Россию ждет не неожиданный переворот, а неуклонный марш к диктатуре“[84]. (Остается загадкой, как такую наглость простил „соратник“ Гарри Кимовича лидер нацболов Эдуард Лимонов. Ведь именно он со своими радикальными взглядами жаждет быть сравненным с фюрером. В своей книге „Священные монстры“ Лимонов не скрывает своего восхищения „талантом“ этого человека, погубившего миллионы жизней: „Все поступки Гитлера и вся его политическая жизнь — это поступки и жизнь художника, artist’а“[85].).

Метафорам другой статьи позавидовал бы уже другой нацбол — правая рука Лимонова порнограф Абель. В иностранной прессе Каспаров назвал Путина новым Калигулой: „В дополнение к марионеточному парламенту в стране появилось марионеточное правосудие. Более того, человек из родного города Путина, Санкт-Петербурга, не имеющий опыта юридической работы, был назначен в Высший арбитражный страны — это очень напоминает, как Калигула привел свою лошадь в Сенат“[86].

Координатор Вселенной
Отвечая на вопрос, заданный во время Интернет-конференции на его сайте, готов ли Каспаров сам включиться в президентскую гонку, Гарри Кимович ответил: „Я играю роль координатора, и тут возникнет противоречие. Человек, который выстраивал систему отбора, не должен быть главным действующим лицом. У меня должна сохраниться нейтральная роль“[87]. Вот так, ни много, ни мало — человек, выстраивающий систему отбора, устанавливающий правила игры. Когда-то Сальвадор Дали, также не страдавший излишком скромности, назвал свою книгу просто и незамысловато — „Дневник гения“. Возникает ощущение, что Гарри Каспарову повторить это вслед за Дали мешает только то, что он не сможет сказать это первым. Возможно, вскоре он переступит ступеньку и, вдоволь накормив свою гордыню, скажет просто и незамысловато: „Я — бог“.

Оставшись верен своему правилу — быть всегда „самым“, в политике Каспаров сразу же оседлал самые горячие и скандальные темы: ЮКОС, „Норд-Ост“, Чечня и как пик — Беслан. Не особенно стесняясь в выражениях, он прямо, как когда-то называл соперников „муравьями“ и „дрессированными собачками“, объявил Путина диктатором. При этом он обрушился с нападками на „пассивный“ Запад, который, по его словам, оказывает Путину поддержку, вместо того, чтобы порвать всякие отношения с Россией. Негодование Каспарова по поводу „неправильного“ поведения Буша, Блэра и Саркози изливалось водопадом гневных статей в зарубежной прессе. На родине он также гневно клеймил власть, твердя мантру про „кровавый путинский режим“, вопрошая, почему Басаев на свободе, а Ходорковский за решеткой, и всячески обрабатывая матерей погибших в Беслане детей, провоцируя их на громкие акции.

Ответственность за Чечню, Беслан, авиатеракты, взрывы в метро и захват театрального центра на Дубровке в Москве — трагедии для всего российского общества — Гарри Каспаров „скромно“ возложил на Путина. Он старательно обходил тему вины самих террористов и сосредоточился персонально на президенте. В день памяти погибших моряков АПЛ „Курск“ от имени „Другой России“ было распространено заявление, в котором все мероприятия, посвященные памятной дате назывались „ложной скорбью“ .

Впрочем, „на воре и шапка горит“ — шахматист сам объяснил причину своего негодования. В своей статье в „The Wall Street Journal“ он написал: „Начало его [Путина] правления ознаменовали до сих пор нераскрытые взрывы в московских домах в 1999 году. Два года назад мы пережили захват заложников на мюзикле „Норд-Ост“, и парламент заблокировал расследование. Теперь Путин говорит, что любое расследование событий в Беслане обернется политическим шоу и поэтому он проведет внутреннее расследование“[89].

Жалко смотреть на мучения „лидера русской оппозиции“, которого лишили возможности отыграть тему и поплясать на человеческих костях. Маниакальное стремление к превращению в шоу одного героя всего, чем занимался Каспаров, было блокировано административным ресурсом. И все же он не устоял от искушения устроить очередной скандал. Проект „Правда Беслана“, запущенный в Интернете, по праву считается одним из самых грязных образцов политических технологий. Упоминание этого проекта у многих вызывает рвотный рефлекс. Проведение „параллельного расследования“ теракта сопровождалось многочисленными подтасовками фактов, выстраиванием неправдоподобных версий. Каспаров заставлял всех переживать трагедию снова и снова, а на сайте выкладывались новые видеосъемки и фотографии. И все это делалось якобы для того, чтобы показать „всю правду“ о „режиме“, продемонстрировать „заботу“ Гарри Кимовича об обществе и демократии в стране. А на самом деле Каспаров пиарился на крови.

Проваленный дебют
Для Каспарова — что оппонент, что союзник — все одинаково. Его агрессия, упрямство и неверные шаги в самом дебюте привели к положению, которое соответствует шахматному термину „цугцванг“ — можно делать ходы, изображать деятельность, но каждый шаг только ухудшает ситуацию и ведет к поражению. Гроссмейстеру постоянно мешали две проблемы — нехватка пешек и раздутые амбиции. Как это не смешно, решение первой задачи всегда противоречило решению второй. Пешки к Каспарову не тянулись, ему не удалось объединить даже либералов. Идея объединения всей оппозиции в один „колхоз“ — „Комитет-2008“ провалилась через год после создания, что вызвало насмешки со стороны наблюдателей. Гроссмейстер собирал союзников с такой спешкой, как будто ловил блох. Впрочем, Каспаров и не хотел создания реальной политической силы, ему всего лишь нужны были фигуры для своей новой партии.

После распада организации Каспаров презрительно отзывался о своих коллегах, мол, Комитет функционировал „в пределах Садового кольца — как географически, так и политически“. Вместе с новым союзником — Владимиром Рыжковым он объявил, что все остальные (СПС и „Яблоко“) для них вовсе не демократы, а просто будущие соперники на выборах. „Мы будем сами бороться за голоса избирателей“, — заявил Каспаров. Этот союз тоже долго не протянул. Рыжков не выдержал специфического подхода к делу гроссмейстера и ушел в Республиканскую партию. „Мне посчастливилось узнать Владимира Рыжкова с новой стороны, как исключительно эффективного партийного строителя… Республиканская партия и Владимир Рыжков нашли друг друга“[90], — желчно заявил Каспаров. Теперь, как когда-то Крамник, Рыжков становился для него противником. Депутат Госдумы РФ Геннадий Гудков очень точно обрисовал Каспарова: „Его взаимодействие с партнерами показало, что ни морального, ни юридического права выступать от имени объединенной российской оппозиции он не имеет. Он вступил в конфликт со всеми, с кем только было можно! Я хорошо знаю Владимира Рыжкова, это человек мягкий и способный на компромисс. Каспаров умудрился рассориться даже с ним! После этого я уж не знаю, с кем ему можно объединяться“.

Самый правильный оппозиционер
Вновь Каспарова-мыслителя подменил Каспаров-истерик — только он „правильный“ оппозиционер, а остальные — так, для видимости, ни к чему непригодная массовка. Так он отвечал журналистам, которые впрямую стали задавать гроссмейстеру вопросы о его вине в том, что долгожданное объединение оппозиции никак не может произойти. „В условиях административного диктата для руководства партий крайне важны отношения с властью. Из всех оппозиционных партий только КПРФ реально имеет более 50 тысяч активистов. Значит, судьба всех остальных партий будет решаться в Кремле. Захотят — зарегистрируют, захотят — нет. Поэтому руководство почти всех партий крайне дорожит отношениями с Кремлем“, — заявил он в интервью МК в 2005 году.

Новый „колхоз“ оппозиции, который после „Комитета-2008“ стал создавать Каспаров, получил название „Другая Россия“. Другой была оппозиция, другой была и задача. Гарри Кимович оправдал свои представления о либеральном движении как о никчемных людях, не пощадив их чувств и пригласив к союзу нацистов. Лидер нацболов Эдуард Лимонов с радостью откликнулся. Этот почитатель американского маньяка-убийцы Чарльза Мэнсона и Гитлера с готовностью примкнул к новому объединению, построенному на западные гранты. „Другая Россия“ задумывалась как центр „народного сопротивления“ все тех, кто разделяет западные ценности. Под новым брендом подразумевалось объединение „против Кремля“ и лично Путина. На первую конференцию, приуроченную к саммиту G-8 в Санкт-Петербурге, специально были приглашены западные гости. Все готовилось так, чтобы представить им наличие гражданского общества в стране, имеющего другую точку зрения на развитие России.

Каспаров получал искреннее удовлетворение от проведения уличных акций, каждый раз с трибуны он орал в толпу о победе оппозиции, и о страхе власти. Союз с радикалами был выгоден гроссмейстеру — так он получал дешевое „пушечное мясо“, которое можно было пускать в расход и устраивать провокации с милицией. Либералы, мягко говоря, не стремились ломиться под дубинки ОМОНа. Стараниями агрессивных молодых людей, готовых с сектантским фанатизмом выполнять приказы своего вождя, западные издания получили фотографические доказательства того, как именно „попираются“ права независимых политиков, а телеканалы — съемки разгона толпы, прущей на ОМОН.

Но весенняя кампания по проведению маршей несогласных быстро заставила оппозицию выдохнуться. В окружении Каспарова стали задумываться о том, что еще одна такая „победа“ — и ходить на митинги будет некому. Надежды на массовые акции не оправдались — вместо заявленных сотен на митинги приходили лишь десятки сторонников. Последовали жалкие оправдания, в „Другой России“ стали открещиваться от марша. Михаил Касьянов обвинил организаторов в провале кампании, заявив, что „гражданский протест нужно использовать более качественно“[91], совершенно очевидно пополнив тем самым черный список врагов Гарри Кимовича.

А гордый и мстительный Каспаров своих врагов не забывает. Подмоченная репутация и клеймо виновника распада „Комитета-2008“ стали причиной рейдерских атак на региональные отделения, которые испытали на себе его старые союзники по Комитету — СПС и „Яблоко“. В копилку Каспарова занесены расколы в петербургском отделении „Яблока“ и московском отделении СПС, принявших участие в организации маршей несогласных, несмотря на официальный запрет партийного руководства. Шахматист объявил „Другую Россию“ единственной „реальной оппозицией“, а лидеров СПС и „Яблока“ назвал агентами Кремля, отрабатывающими „преференции на выборах“.

Каспаровские методы управления оттолкнули от него вменяемые организации гражданского общества, которые категорически отказались играть в экстремальные политические игры. „Советом нечестивых“ назвала Валерия Новодворская гремучую смесь с национал-радикалами. А вскоре коалицию покинули и другие союзники — Каспаров потихоньку выживал всех, кто был не согласен с его статусом „единственного“ и „самого“. Так, именно из-за излишних амбиций гроссмейстера „Другую Россию“ покинул Михаил Касьянов, который не только не обрел поддержку в качестве единого кандидата от оппозиции на президентских выборах, но и получил сомнительную славу союзника радикала Лимонова. Вслед за этим произошло массовое бегство либеральных политиков и правозащитников.

Но „Комитет-2008“ и „Другая Россия“ были далеко не первыми жертвами шахматиста. Впервые Каспаров применил свой талант создавать скандалы и устраивать расколы в 1990 году, когда при его участии менее чем через полгода после первой робкой попытки создания демократической организации — ДПР внутри этой партии произошел раскол. Амбициозный Гарри Кимович претендовал на пост председателя партии. Но по результатам тайного голосования на учредительной конференции лидером ДПР стал Николай Травкин. Каспаров, решив отомстить, присоединился к радикальной фракции „Демроссия“ Аркадия Мурашева, которая главной задачей видела захват власти в стране и развал СССР. Не находите сходства с современными проектами Гарри Кимовича?

Уже тогда подобные призывы оттолкнули от него часть демократов.

В декабре 1990 года состоялся первый съезд ДПР. Проведен он был стремительно, без Каспарова, который участвовал в борьбе за мировую шахматную корону. К съезду был подготовлен устав, но не было программы. Среди заместителей председателя не оказалось ни Каспарова, ни Мурашева, ни Бурбулиса. Лидер партии Николай Травкин прокоментировал это следующим образом: „Зам — это функция, а не представительство“.

Но все-таки скандальные манеры гроссмейстера и его нежелание считаться с окружающими привели к закономерному результату. Точку на участии Каспарова в партии поставил второй съезд ДПР, принявший декларацию о создании блока „Народное согласие“. Участники блока на отрез отказались поддерживать предлагаемый шахматистом курс на распад страны. В отличие от руководства „Демроссии“ они выступили против „развала Союза“ как одной из целей демократического движения, и высказались за сохранение территориальной целостности государства.

Это переполнило чашу терпения Гарри Каспарова, он заявил: „Я должен согласиться с Травкиным в том, что мы люди разных партий… Я должен признать, что эту партию я проиграл. Но поражение в партии не означает поражения в матче, матч длинный. Я привык играть безлимитные поединки“. Шахматист не замедлил объявить о создании оргкомитета новой структуры — „Либерально-консервативного союза“, пообещав успех партии со столь удачным названием. Тогда он объяснил, как понимает либерализм: „Это все байки, что можно добиться победы парламентским путем… Либо власть надо брать силой оружия, что для нас неприемлимо, либо путем массового давления, всеобщей политической забастовкой“.

Николай Травкин, скептически оценив возможности ЛКС, сказал, что не верит в перспективы союза, ибо „для этого надо много работать по России, а не в Москве“, а из партии Каспаров „уйдет с одной шахматной доской“. Гарри Кимович ушел, демонстративно положив партбилет на стол. Тогда он так ничего и не создал — ЛКС, как и сам гроссмейстер, оказался никому не нужен[92].

Капитализация….всего
Что такое жизни пешек в сравнении с величием стратега, удовлетворением его прихотей? Для гроссмейстера пешки ничтожны — собственные амбиции и комфорт ценятся им превыше всего. Каспаров никогда этого не скрывал. Именно с его „царствованием“ в шахматах связывают их окончательную коммерционализацию и выход на первый план денежных интересов. Когда-то в результате создания собственной системы игр, параллельной Международной федерации, Каспаров, как считают его коллеги, практически привел к воплощению свою мечту о „неприкасаемой“ десятке, которая зарабатывает с помощью шахмат большие деньги. При этом, по мнению того же Олега Корнеева, умело пользуясь несовершенством рейтинговой системы, „Каспаров и К“ играли преимущественно друг с другом и не допускали в свой круг „чужаков“: „Это привело к резкому снижению интереса к шахматам и к экономическому обнищанию 99% профессиональных шахматных игроков, за исключением самого Каспарова и нескольких привилегированных с которыми он желал играть в турнирах“. „Да, Каспаров может быть доволен. Количество игроков, зарабатывающих на жизнь игрой в турнирах, не сократилась до 20 человек, что было бы идеально в соответствии с его заявлениями, но уменьшилось очень заметно“, — подытоживает Корнеев.

Каспаров никогда не скрывал и того, что в политике придерживается тех же принципов. Вся работа оппозиционной коалиции „Другая Россия“, благодаря Гарри Каспарову построена исключительно на реализации коммерческих проектов. В интервью журналу „Коммерсант-Власть“ гроссмейстер заявил: „Мы делаем ровно то, на что получаем поддержку. ОГФ оказался первым рыночным игроком, у нас не может быть помощи просто так… Мы должны делать вещи, которые имеют резонанс в обществе… Если идеи нравятся окружающим, то у нас появляются деньги“. Аналогично оценивает шахматист и проект „единый кандидат“: „Нам надо повышать капитализацию… кандидата… Будет хороший кандидат — будут деньги“[93].

Даже история ухода Гарри Кимовича из спорта круто замешана именно на финансовом скандале. В течение нескольких лет разваленная усилиями Каспарова ФИДЕ пыталась провести так называемый „объединительный“ матч, в котором должны были бороться за мировую корону чемпион по версии ФИДЕ и сильнейший на тот момент по рейтингу шахматист, то есть Каспаров. По каким причинам ряд подобных попыток провалились — пусть выясняют историки, нас же сейчас интересует финал этой истории. В 2004 году чемпионом мира по версии ФИДЕ являлся Рустам Касымджанов и Каспаров должен был играть с ним. Отметим, что отвечая на вопросы о своем сопернике, Каспаров заявлял: „Он — 25-й в мировом рейтинге, и я думаю, что это его реальное место“.

Лидер рейтинга — Каспаров — однако, предъявил главе ФИДЕ Кирсану Илюмжинову ультиматум, в котором потребовал предоставить ему финансовые гарантии проведения матча. Свои претензии Каспаров выразил в открытом письме, которое направил руководству ФИДЕ. На генеральной ассамблее, которая прошла в Кальвии, вице-президент Международной федерации шахмат Георгиос Макропулос отказался распространить текст среди депутатов, сославшись на оскорбительный тон письма, однако его содержание быстро стало известно. „Если на банковский депозит не поступят деньги до 31 октября 2004 года (для Дубаи) или до 10 ноября 2004 года (для Турции), я заявлю о своем отказе играть матч в январе 2005 года“, — заявил Каспаров[94]. По словам главы ФИДЕ, они были в полном недоумении от требований гроссмейстера. Илюмжинов даже заявил тогда, что шахматисты не должны требовать каких-либо денег вперед: „Ведь даже спортсмены-олимпийцы или участники различных чемпионатов никогда не получают вознаграждение до начала соревнований“. Он подчеркнул, что, если Каспаров откажется от игры без предоплаты, Рустаму Касымжанову будут искать другого соперника[95].

Итогом всего этого стало открытое письмо (Каспаров вообще питает слабость к открытым письмам — народ должен знать своего героя) 13-го чемпиона мира, в котором он сообщил всей мировой общественности, что покидает шахматы и обвинил ФИДЕ во лжи и недееспособности.

Оценка, данная Каспаровым своей шахматной карьере, показательна. Выступая с многочисленными интервью, статьями и комментариями после столь эффектно режиссированного ухода, Каспаров, не страдая излишней скромностью, самодовольно заявляет: „По уровню соперников и продолжительности пребывания на вершине первое место принадлежит мне. Самый большой разрыв между шахматистом номер один и остальными был у Бобби Фишера в 1972, но это длилось год или два, потом появился Карпов. Мне удалось держаться наравне с новым поколением, а потом и превзойти его. Я смог остаться в авангарде и удерживать лидерство на протяжении двадцати лет. Я бы сказал, что это дает мне право считаться шахматистом номер один“, и далее добавляет: „Я не уверен, что кто-либо сможет удерживаться на пике более пяти лет. Это было бы уже достижением“[96].

„Факелоносец свободы“
Постоянно подчеркивающие свои различия и ситуативный характер объединения, „несогласные“ производят впечатление группы без единой идеологии. А между тем общая идеология у них есть, и она отнюдь не тайная. Ее ключевые компоненты не раз и не два совершенно открыто высказывали вожди „несогласных“. Вот только марширующая массовка этого либо не знает, либо не хочет знать. Поскольку в противном случае многим из них пришлось бы отвечать (самим себе, разумеется) на весьма неприятные вопросы. Вот, например, Гарри Каспаров в интервью „Эсквайру“ заявил: „Основная угроза миру сегодня исходит от стран, у которых слишком много нефти. Мы же все понимаем, что Россия без нефти — это страна, которая встанет на путь демократических реформ. Шальные нефтедоллары ничего хорошего не делают: пока нефть была 10 долларов за баррель, в Иране правил умеренный Хотами, искавший компромиссы. Как стала стоить 70 долларов — пришел Махмуд Ахмадинежад… Нефть — источник политической нестабильности, от нее надо отказываться“[97].

Так, в переводе на общедоступный язык один из вождей „несогласных“ сообщает россиянам, что основная угроза миру — Россия, потому что у нее нефти „слишком много“. А чтобы она не была основной угрозой миру, нужно нефть у России отобрать, и взамен наступит „демократия“: „Нефть, газ, политика, запугивание и репрессии — все смешано там, где рука руку моет. Когда Путин и его друзья будут свергнуты и в России появятся независимые суды…“[98]

Очевидно, что говорящий от имени „мира“ Каспаров озвучивает чьи-то национальные интересы. Чьи именно — не тайна. Если человек еще в 1991 году получил звание „факелоносца свободы“ от Центра политики безопасности США и состоит в консультативном совете при этом центре, то какие могут быть вопросы? Ведь центр этот под почетным сопредседательством экс-главы ЦРУ Д.Вулси позиционирует себя как идеологический спецназ (Special Force) американского правительства, американского народа и „всех свободолюбивых государств“!

Что же делает американский „спецназовец“ Каспаров в России? Именно то, что ему положено: ведет идеологическую борьбу, продвигая интересы своих боссов. А боссы изъясняются предельно понятно. В докладе Центра политики безопасности подчеркивается интерес к России как к крупнейшему мировому экспортеру нефти и газа, но американским интересам мешает лично Путин. Вот как характеризуется в докладе ситуация: „Разумеется, наш интерес к России имеет долгосрочный характер ввиду того, что она является вторым крупнейшим мировым экспортером нефти и газа“. И дальше: „Таким образом, в той мере, в которой Путин консолидирует свою власть, он укрепляет власть диктаторов по всему миру, при этом способствуя созданию климата, угрожающего нашей национальной безопасности. Следовательно, его деятельность нельзя игнорировать, но нужно рассматривать как прямую угрозу и американской, и глобальной демократии“[99].

После этого становится очевидна каспаровская логика: российская нефть — источник политической нестабильности США, поэтому Россия должна отказаться от своей нефти[100].

Гарри Каспаров создает себе образ единственного борца за демократические свободы в России, на деле же он успешно формирует имидж правильного продавца чужих ресурсов: „За разговоры, в отличие от нефти, денег не берут. Западные лидеры могут выражать сожаление, озабоченность, даже „крайнюю озабоченность“ — все, что угодно. Но Кремль не понимает этого языка. Лидеры свободного мира при определении целей своих взаимоотношений с Россией должны сделать выбор. Нужен ли им надежный партнер, который станет членом демократической европейской семьи, или они просто будут обмениваться любезностями и услугами с репрессивным режимом, чтобы покупать газ по хорошей цене?“[101] За своих заслуги в работе со спонсорами штатный колумнист газеты „The Wall Street Journal“ Гарри Каспаров даже попал в список самых влиятельных персон планеты, подготавливаемый американским журналом „The Time“.

„Мне тесно на шахматной доске…“
Самомнение, выросшее до неимоверных высот, уверенность в собственной исключительности и непогрешимости являют Каспарова во всем блеске его гордыни. Уходя из шахмат, он объяснил свое решение тем, что титул абсолютного чемпиона недостижим из-за „политического хаоса“ в мире шахмат, а следовательно и оставаться там незачем. Его амбиции требовали реализации. „Великому чемпиону“ показалось, что 64 клетки слишком малы для него и он решил расширить доску, перенеся на политическое поле принципы и методы своей шахматной стратегии. Каспаров совершенно уверен в том, что эти принципы подходят и принесут успех, а он одним своим приходом в политику все в ней изменит, как меняет подчас один ход шахматную партию. „Чем дольше я изучал безграничное царство человеческой мысли, тем труднее мне становилось ограничивать свою энергию 64 черными и белыми клетками… Можно многое сказать о способности шахматиста видеть всю доску. Многие политики настолько сосредоточены на одной проблеме, на одном аспекте проблемы, что не понимают — решение может требовать действий в области, казалось бы никак с проблемой не связанной. Шахматисту же свойственно видеть картину в целом. Збигнев Бжезинский недавно назвал геополитику „огромной шахматной доской“, и эта аналогия справедлива во многих отношениях… Пришло время для амбиций. Победа на Украине и изменения на Ближнем Востоке — это последние символы того, как демократия сегодня господствует в мире в экономическом, военном и нравственном отношении. Мы должны управлять этим процессом, ставить глобальные задачи и завершить эпоху благодушия и уступок, воплощением которой стала ООН. В политике, как в шахматах, как в войне, как в бизнесе, когда появляется преимущество, его надо использовать быстро, иначе ты его теряешь. Впервые в истории у нас появилась возможность поставить шах и мат тирании. Преимущество в основном на стороне демократии“, — провозглашает Каспаров свою, теперь уже политическую, стратегию[102].

Слышите — знакомые слова? „Впервые в истории“, „амбиции“, покончить с благодушием».

Именно так — продолжая погоню за тем, чтобы стать «самым первым», накормить досыта демона своей гордыни, который в спорте давно уже сидел на голодном пайке — выбрал Гарри Кимович следующую свою цель и следующего соперника — махом, исходя из собственных представлений, решить судьбу 150 миллионов, как 32 послушных фигур, и «оказать сопротивление диктатуре Путина», как когда-то игрой или скандалами опрокидывал соперников. И соперника Гарри Кимович на сей раз выбрал, исходя из собственного представления о рейтинге, а не из-за рекомендаций спонсоров или предварительных соревнований. Он выбрал единственно «достойного» самому себе, как ему кажется, единственно приемлемого для собственного беса гордыни — самого президента. Только гроссмейстер не учел того, что в политике у него низкий «рейтинг», что сам он -салажонок, проигравший уже много партий и не подающий никаких надежд.

Распоряжаться фигурками «королю» надоело, ему захотелось управлять людьми. Но все старания бывшего шахматного гения пропадают втуне — распухшие амбиции заставляют отталкивать всех союзников, а скандальный характер делает компромисс немыслимым. Теперь Гарри Кимович может быть доволен — он не просто один на один с режимом в России, но, похоже, и один на один со всем миром, как когда-то в «сенсационной» шахматной партии «Каспаров против всего мира», и для победы никаких шансов.