Новая молодежная политика России 2003‒ 2005

Глава 5. Осень 2004 года. Беслан и Украина. Главная цель молодежи — Путин. Смычка левого и правого флангов

Взрывы около метро Рижская, на Каширском шоссе, теракты в самолетах в конце августа, а также трагедия Беслана в очередной раз всколыхнули общество. Наиболее взрывоопасная ситуация была, бесспорно, в Северной Осетии. А вот на втором месте по напряжению следовало бы поставить Москву. Большая часть терактов прямо касалась именно москвичей — московское метро, московская автобусная остановка, самолет Ту-134, летевший по рейсу Москва-Волгоград и Ту-154 Москва-Сочи, одновременно взорвавшиеся в воздухе. Наконец, подготовленные психологически к восприятию самого страшного теракта в России — захвата школы в Беслане, жители столицы отреагировали на него с удивительной предсказуемостью.

Чувство абсолютной незащищенности перед врагами, чувство полной растерянности, чувство жуткой обиды на власть, которая мало того, что допустила такие преступления, но еще всячески тянула время, а иногда и просто обманывала граждан, все эти чувства оккупировали тогда сознание масс. Повторюсь, для Москвы это чувство было очень сильным.

А самое страшное, что все это происходило при полном отсутствии каких-либо внятных политических действий с любой стороны, кроме как со стороны провластных сил и религиозных конфессий. Серьезный интерес представляет анализ 1900 сообщений информагентств о Беслане с момента захвата заложников и до начала штурма. Если исключить заявления чиновников, которые подтверждали ту или иную информацию, то есть, были ньюсмейкерами (кстати, поэтому в список не включены депутат Госдумы Михаил Маркелов, президент Ассоциации ветеранов группы «Альфа», депутат Мосгордумы Сергей Гончаров, доктор Леонид Рошаль, глава правительства Чечни Сергей Абрамов, глава МИД Сергей Лавров, экс-президент Ингушетии Руслан Аушев и еще ряд политиков), за все это время насчитал всего лишь 27 публичных заявлений политиков и общественных деятелей с осуждением теракта в Беслане.

Список этих людей необходимо привести.

1. Председатель Совета муфтиев России муфтий-шейх Равиль Гайнутдин
2. Муфтий Северной Осетии Руслан Валгасов
3. Член Совета Федерации от Северной Осетии Эрик Бугулов
4. Член Совета Федерации Александр Торшин
5. Советник президента РФ Асламбек Аслаханов
6. Глава Ставропольской и Владикавказской епархии Русской православной церкви епископ Феофан
7. Руководитель Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева
8. Уполномоченный по правам человек в РФ Владимир Лукин
9. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II
10. Сопредседатель Совета муфтиев России (СМР) муфтий Исмагил-хазрат Шангареев
11. Вице-премьер правительства Чеченской республики Рамзан Кадыров
12. Главный раввин России Адольф Шаевич
13. Муфтий Чеченской республики Ахмед- Хаджи Шамаев
14. Советник президента России по вопросам амнистии и помилования Анатолий Приставкин
15. Председатель Госсовета Чеченской Республики Таус Джабраилов
16. Глава буддистов России Пандито Хамбо-лама
17. Член Совета Федерации Михаил Маргелов
18. Генерал-полковник Леонид Ивашов
19. Член Совета Федерации Муса Умаров
20. Депутат Госдумы Валерий Драганов
21. Депутат Госдумы Константин Косачев
22. Спикер Госдумы Борис Грызлов
23. Член Совета Федерации Умар Джабраилов
24. Президент Татарстана Минтимер Шаймиев
25. Депутат Госдумы Михаил Гришанков
26. Спикер Совета Федерации Сергей Миронов
27. Вице-президент миротворческой организации буддистов мира «Азиатская Буддийская конференция за мир» Дамба Аюшеев

Что же до партий и общественных организаций, то свое возмущение в связи с терактом и готовность оказать помощь заложникам в то время высказали следующие структуры:

1. Ассамблея народов России
2. Совет муфтиев России
3. РПЦ
4. Совет чеченских организаций РФ
5. Координационный Центр Мусульман Северного Кавказа
6. Российский Красный Крест
7. Буддийской традиционной Сангхи (церкви) РФ
8. «Единая Россия» (2 сентября партия организовала ряд митингов с осуждением теракта)
9. Объединение предпринимателей «Деловая Россия»
10. Межрелигиозный совет России
11. Конгресс Еврейских Религиозных Организаций и Объединений в России
12. Московская еврейская религиозная община

В информационном поле с 1 по 3 сентября отдувались осетинские чиновники среднего и высшего звена. Но лучше бы они пропали, как и большинство российских официальных лиц в то время. Никто не сможет, наверное, забыть заявления главы информационно-аналитического управления при президенте Северной Осетии Льва Дзугаева, который первым в ночь с первого на второе сентября публично озвучил цифру в 354 заложника. И тем более обидно было журналистам, которые к тому времени в своей массе уже знали, что число захваченных заложников превышает 800 человек. И, чтобы не дай бог не помешать проведению антитеррористической операции — журналисты вынуждены были либо врать, повторяя цифру в 354 человека, либо просто игнорировать эту информацию.

Второго сентября пришлось выступить и Владимиру Путину, хотя он не должен был, да и не собирался, похоже, делать никаких заявлений во время кризиса, потому что любое публичное заявление могло бы повлиять на развязку. Но на встрече с королем Иордании ему все же пришлось отреагировать на происходящее, и президент выступил в максимально корректных выражениях, подчеркнув, что «самая главная наша задача заключается в том, чтобы спасти жизнь и здоровье заложников в Северной Осетии». Никаких обвинений в адрес террористов сделано не было, и это самое главное — власти еще рассчитывали на иной исход ситуации с захватом школы.

Как известно, только на второй день перед СМИ появился президент Северной Осетии Александр Дзасохов, до этого «работавший в штабе». Президент Ингушетии Мурат Зязиков «появился» в коротком комментарии ИД Коммерсантъ утром 3 сентября. В то время «прятались» и куда более важные и серьезные персоны. Неудивительно — делать скоропалительные заявления тем, чьи головы требовали бесланские террористы, не рекомендовалось.

Куда как большей вины заслуживают все остальные. Те, кто никак не отреагировал на теракт или попытался на нем нажить политический капитал. Первая пораженческая реакция была озвучена сопредседателем Комитета-2008 Борисом Немцовым, который призвал «искать политические пути решения, в том числе и говорить с сепаратистами». По сути так же повел себя и член КПРФ Иван Мельников. Вместе с невнятным «фе» в адрес террористов, он заявил, что «власти России хотят приучить граждан страны к тому, что теракты — обычное для цивилизованных стран явление». Отличная поддержка, в которой тогда нуждалось все общество — не находите? Где было «Яблоко», где был СПС с Хакамадой, где были олигархи, в том числе и беглые, где был модный оппозиционер Владимир Рыжков, Гарри Каспаров, правозащитники? Почему ото всей либеральной правозащитной клики только у руководителя Московской Хельсинской группы Людмилы Алексеевой хватило смелости выступить с безоговорочным осуждением мерзавцев, захвативших детей и женщин? Или слово «правозащитник» со времен Сергея Ковалева означает человека, защищающего только убийц?

Такая страусиная позиция большинства партий, движений, организаций как ножом проткнула гниль, которая накопилась в нашем обществе. На подсознательной основе многие столичные интеллигенты чувствовали безмерный стыд, что их «отцы-демократы» молчат в тряпочку, засунули голову в песок и боятся выступить единым фронтом против террора.

Глухое и бессознательное раздражение у московской интеллигенции вызвало то, что помимо представителей различных религий, среди тех, кто не побоялся назвать зло — злом, большинство составили единороссы или лояльные Кремлю политики, которых интеллектуальная тусовка в Первопрестольной либо презирает, либо ненавидит. В массе своей, когда люди чувствуют стыд и собственную вину, им хочется избавиться от этого ощущения любым способом. И такой способ скоро был найден. Им стал митинг 7 сентября.

Проведение телеведущим Владимиром Соловьевым при активном участии Администрации президента и профсоюзов грандиозного действа «Россия против террора», было воспринято в штыки. Сразу же стало известно, что заявка на митинг была подана еще до всяких терактов, что выглядело, в принципе, довольно оскорбительно. Казалось, что в дни после терактов Путину или даже Грызлову достаточно было бы просто выступить перед экраном телевизора и призвать людей на площади. И тогда повторилось бы общественное осуждение терроризма, которое мы видели в Испании после взрывов в мадридских поездах. Однако власть не решилась позволить толпе скорбеть неорганизованно. Возможно, справедливо.

Это была ошибка — в среде интеллигенции тех, кто пошел на митинг, были единицы. Несмотря на то, что прийти туда самостоятельно хотели бы многие. Но не решились потому, что им было «неловко» стоять рядом с «согнанными табунами» профсоюзниками, ДЭЗ-овцами и студентами. Неловко было оттого, что изначально интеллигенты решили, что не было в этом митинге искренности. У большинства интеллигентов превалировала мысль: «Там собралось быдло».

Ужасное слово «быдло», особенно в устах тех, кто претендует на некое интеллектуальное лидерство, вскоре стало постоянным синонимом любых провластных действий. В то время в соседней Украине оранжевые называли «быдлом» сторонников союза с Москвой. А у нас в России быдлом стали те, кто вышел на площадь заявить о своем неприятии терроризма. Интеллигенция же, пытаясь «перевести стрелки» собственной вины на весь народ, искала удобного случая, чтобы доказать «этому быдлу», что быть с этой властью вместе нельзя. И случай скоро представился.

После 3 сентября страна застыла в тягостном и грустном ожидании чего-то грядущего и пугающего в своей непредсказуемости. Ждали худшего. Чего-то радикального и резкого от властей. Или продолжения волны терактов. Однако худшего не случилось. Радикального и резкого также. Так что же все-таки произошло 13 сентября? С этим необходимо разобраться как можно более подробно. Ведь именно этот день является ключевым для дальнейшего рассмотрения всех действий молодежных движений как с оппозиционной, так и с провластной сторон. Для рядовых граждан России 13 число ничем не отличалось от предыдущего и последующего. А вот для политически активных в этот день изменилось многое, и многим не понравилось то, что предложил президент в качестве ответной меры по борьбе с терроризмом.

Владимир Путин заявил о необходимости изменения системы исполнительной власти России, которая «должна быть адаптирована к работе в кризисных ситуациях и перестроена с целью укрепления страны и недопущения кризисов». Фактически, президент предложил системный выход из проблемы, при этом, взвалив на себя лично ответственность за все грядущие неурядицы. Путин пожертвовал своим имиджем, рейтингом и остальным отнюдь не для того, чтобы получить больше власти для себя. Его слова о том, что изменения направлены на решение таких вопросов, как «обеспечение единства страны, укрепление государственной структуры и доверия к власти, создание эффективной системы внутренней безопасности» полностью соответствуют тем мерам, которые впоследствии были предприняты.

Идея поставить под личный контроль президента и личную ему подотчетность глав регионов отнюдь не кажется ущемлением чьих-то прав. Выборы никто не отменил, выбирают главу региона местные законодательные собрания. Народ никаких свобод не лишался. Зато порочная практика, когда глава региона ни за что не отвечает и кивает на федеральный центр, который, в свою очередь, кивает на региональные власти, была прервана. Партийная реформа также вполне обоснована — карликовые олигархические структурки или монстровые бренды, живущие до смерти «последних могикан» из СССР, по привычке реагирующих на слово «коммунистическая», всеобщее нежелание работать и всеобщее желание пиариться — все это настолько дискредитировало партийную систему в России, что ей была необходима серьезная встряска.

Тихо-мирно партии умирать не захотели. Поскольку в Кремле, как считали сами партийцы, их уже списали со счетов, то сразу же несколько политических структур начало бурно выражать протест. К ним же подключились недовольные политтехнологи, часть губернаторского корпуса и вечно голодные либеральные СМИ. Конечно, в течение всего сентября, особенно после 13 числа, многочисленные политологи стремились объяснить логику действий Кремля. В этой связи особого упоминания заслуживают статья замглавы Администрации президента Владислава Суркова в Комсомольской Правде «Путин укрепляет государство, а не себя» и регулярные интервью президента ФЭП Глеба Павловского, которые он давал на протяжении всего сентября Русскому Журналу, Кремлю. Орг, Газете. Ру, МК, выступления на Гражданских дебатах и в РИА-Новости. Эти статьи тиражировались в региональных СМИ, однако в столице не вызывали практически никакого эффекта. Да и провинция оставалась довольно равнодушной.

Обществу нужны были показательные порки чиновников. Следствием отсутствия давно ожидаемых чисток стало общее мнение о том, что власть неэффективна. Был необходим антикризисный штаб, были необходимы ковровые бомбардировки концептуальными статьями и репортажами в СМИ. Не было сделано ничего. На этом фоне появилось большое количество комментаторов, которые не просто подвергали сомнениям действия президента, что было вполне нормально, но отказывали власти в разуме целиком. Среди таких «говорящих голов» выделялись Георгий Сатаров и Владимир Рыжков.

Их главный контрудар был нанесен именно по Москве. Действительно, зачем тратить силы на пассивную провинцию, когда в столице уже скопилось ядро недовольства среди партчиновников разного уровня, среди пиарщиков и политтехнологов, среди либеральной интеллигенции, да и среди москвичей в целом? Поскольку дело касалось политических вопросов, то основным адресатом этого обращения стала молодежь. Ведь работягам, предпринимателям, офисным работникам, по большому счету все равно, отбирают ли у них какие-то политические права или нет. А вот молодежь, как наиболее социально активная группа (особенно студенчество), живо отреагировала на утверждение «у вас отбирают».

Добившись живого отклика «да, правда, у нас отбирают», оказалось очень удобно вложить в массовое сознание московской молодежи все страшилки, которые до этого прятались в ветхих сундуках чуланов ельцинского времени, и которые использовались только в 1996 году. Оказалось, что даже такие нехитрые приемы работают. Особенно на современную молодежь, которая не помнит никаких выборов Ельцина и Зюганова, не особо задумывается над причинами и последствиями дефолта 1998 года, тем более не понимает, что происходило со страной во времена Путина.

Самую настоящую истерию развили Яблоко и КПРФ. Первая же акция против президентских инициатив прошла 16 сентября под лозунгом «Путин — узурпатор». Правда, что именно узурпировал Путин, вряд ли смогли бы объяснить сами участники митинга, да они и не стремились к этому. Главную роль в акции сыграла молодежь обеих партий. Выстроившись перед зданием Генпрокуратуры на Большой Дмитровке, молодежь скандировала антипрезидентские лозунги и раздавала листовки, на которых был изображен портрет Путина с пририсованными усиками a la Адольф Шикельгрубер. В общество впервые была вброшена идеологема «Путин — это Гитлер». Реакция на такое негативное мифотворчество была моментальной, но слишком либеральной. Если в СИЗО в то время сидели нацболы, всего лишь выбросившие портрет Путина из окна Минздрава, то в данной ситуации налицо было нарушение статьи 130 УК РФ или специальной статьи 319 УК РФ (оскорбление представителя власти).

Поэтому ничего удивительного в том, что яблочники Алексей Навальный, Илья Яшин и Иван Большаков как организаторы митинга на следующий же день общались со следователями, а пресс-секретарь Московского Яблока Сергей Казаков закидывал интернет паническими сообщениями о том, что перед ним сидят двое сотрудников ФСБ и что-то выспрашивают. Завершилась вся эта эпопея признанием самого Казакова, который написал «мне стыдно» и пресс-релизом ММЯ, в котором молодежное «Яблоко» выразило сожаление в связи с «грубом нарушении этических норм политической полемики», выразившемся «в неподобающем изображении главы государства», а также принесло извинения президенту России и всем членам партии Яблоко, равно как и всем представителям демократической общественности. Следует отметить, что прокуратура пошла по самому легкому и в то же время самому опасному пути внутреннего урегулирования конфликта. Обвинение яблочникам якобы предъявлялось за то, что «кто-то из толпы оскорбил милиционера». При всем при этом, обвинение было предъявлено именно по статье 319 УК РФ. И предъявлено оно было младояблочнице Ирине Воробьевой, которая, не задумываясь о последствиях, гордо позировала всем фотографам с плакатом Путина стилизованного под Гитлера. Ребята отделались легко. Но если бы меры по отношению к ММЯ были бы приняты максимально жесткие, дальнейшая его деятельность была бы куда как более конструктивной.

Рассказав об этом случае, необходимо перейти теперь к важнейшему событию осени 2004 года, оказавшему на развитие молодежных движений в России грандиозное, хотя и разрушительное в своей основе, воздействие.

* * *

Все знают, что «оранжевую революцию» на Майдане свершила молодежь, все знают, что движущей силой этой молодежи была некая организация «Пора!». Но мало кто знает о том, что это тактое. В России большинство молодежных движений, а также политических акторов представляют «Пору!» как загадочную и суперсерьезную структуру, направляемую Западом.

«Пора!» — это негосударственная молодёжная организация, основанная весной 2004 года. Весной же 2004 года первые активисты «Поры» в числе 18 человек проходили стажировку в Нови Сад, где «перенимали» опыт сербского движения «Отпор», сыгравшего значительную роль в свержении Слободана Милошевича. Помимо этого изучались методы действий «Кмары» в Грузии и «Солидарности» в Польше. Основная заявленная цель — координация молодежных выступлений против действовавшего тогда украинского руководства, организация действий сторонников Виктора Ющенко. Пора не являлась до января 2005 года зарегистрированной организацией, не имела официального руководителя и всячески отрицала наличие финансирования со стороны США. После победы оранжевых, по словам главного идеолога движения Владислава Каськива, «Пора» должна была распуститься, однако 29 января движение официально зарегистрировалось, а 28 февраля в Киеве было объявлено об образовании на базе «Поры!» одноименной партии. Главным инициатором подобного шага стал тот же Каськив, в связи с чем в «Поре!» произошел раскол на желтых во главе с Каськивым и черных во главе со Свистовичем.

Резюмируя все это, можно сказать, что «Пора!» — это группа политически активных персон, имеющих единого заказчика, обладающих незаурядными организаторскими талантами, и имеющих отличные связи с либерально настроенными общественными организациями на Украине. То есть, это люди, которые стоят во главе сетевой структуры украинского протестного общества. Еще раз подчеркнем, что «Пора!» — это не организация, а именно люди, персоны, активисты — те, кто может организовывать организации. А как происходила на Украине организация организаторов, а затем организация организаторами организаций, прекрасно иллюстрирует статья М.Кордонского «Как делаются молодежные революции: Путч грантоедов».

В течение 2002–2004 годов на Украине наблюдался резкий рост предоставления грантов общественным организациям, в первую очередь, со стороны Запада. Гранты раздавались общественным организациям независимо от направления их деятельности, то есть, политическая составляющая не имела значения. Но основное направление на которое выделялись гранты — обучение молодежи. При этом организовывались и семинары, и конференции, и летние лагеря, и выезды за рубеж, обучающие «молодежному лидерству». Число участников таких мероприятий составляло несколько сот тысяч человек, а ядро — несколько тысяч. Среди преподавателей большинство — представители стран Восточной Европы, Прибалтики и СНГ, обязательно при западном кураторе. Участниками таких семинаров становились самые активные представители молодежи, готовые добровольно и чаще всего бескорыстно заниматься общественной деятельностью.
Вплоть до лета 2004 года в действиях общественных организаций и в ходе семинаров политики не было никакой. Главным было обучение молодежи налаживать связи между собой, между другими группами молодежи, не входившими в программы. То есть основная часть — обучение коммуникативным и организационным приемам: как использовать среду общения — интернет, конференции, митинги, как организовывать акции, как заниматься пиаром и контрпиаром, как рекрутировать людей в свои движения. В процессе обучения отбирались наиболее активные, причем с «нужной» идеологией, то есть антибюрократической, антивластной, антиконформистской.
В начале предвыборной борьбы никто не работал с этими активистами грубо и прямолинейно. Например, некоторым организациям сообщили, что они уже выиграли гранты, но в связи с политической ситуацией на Украине выделение средств задерживается. Большинство лидеров таких организаций-грантоедов тут же нацепили на себя оранжевые ленточки. Их примеру вскоре последовали и рядовые активисты, особенно когда Ющенко объявил «оранжевую неделю». Во время избирательной кампании жизнь этих общественных организаций резко ускорилась, происходили постоянные конференции, собрания и семинары. На всех этих семинарах присутствовал «оранжевый дух», который постепенно проникал в сознание и подсознание. Искусственно формировалась активная оранжевая общественная среда, сетевое сообщество с теснейшими взаимосвязями.
Такая искусственная среда, уже начиненная «оранжевым», имеющая в своем распоряжении громадные базы данных, телефоны, адреса электронной почты, странички блогов, располагающая пассионарным активом — пороховая бочка. Растили эту среду долго — более трех лет. А в сентябре 2004 года было произнесено ключевое слово «Ющенко» — вот он, наш спаситель! Только благодаря ему мы сможем… и дальше можно вписывать любое слово. Для активиста украинского Гринписа — очистить землю от последствий аварии Чернобыльской АЭС, для активиста студенческой организации — безусловную возможность по окончании ВУЗа уехать продолжать образование на Западе. Да мало ли что еще можно придумать? Главное, что все это может дать только Ющенко! Тот самый Ющенко, которого власти настолько боятся, что «даже отравили».

Вот именно этой работой, то есть, вживлением в сознание уже подготовленного пассионарного ядра «оранжевых» простой мысли: «Ющенко — это наше все», и занималась активисты «Поры!». Все делалось неформально, но от того не менее эффективно.
Формально была проведена только работа с ректоратом. Ее осуществляли уже не активисты «Поры!», а важные дядечки из ющенковской или тимошенковской группировок. Иногда это делали западные консультанты. И ректорат тоже в мгновение ока стал «оранжевым». Ректорат выплеснул студенческую активность в нужном «оранжевым» направлении. Это было соизмеримое по важности с деятельностью сетевого сообщества направление работы «оранжевых» креативщиков. Сетевики были более организованы и лучше мотивированы. Студенты же составляли массу. Критическую.
Еще один важный момент. Сконцентрировать всю ненависть на Кучме и Януковиче было бы неправильным ходом, и «оранжевые» это понимали. Также они понимали невозможность концентрации ненависти на «русскоязычных» — среди проющенковских пассионариев весомую часть составляли те самые «русскоязычные». Объектом ненависти для них было избрано условное «быдло», которое очень умело было приписано к донецким и днепропетровским. В массовом сознании «оранжевых» произошла смычка этих понятий. Немаловажным было и языковое влияние на массовое сознание. Ведь Янукович говорил по-украински далеко не блестяще, он попадал в категорию «быдла», и все, кто не может говорить на «ридной мове» также записывались автоматически в сторонники Януковича и в «быдлюков». Так в столице Украины постепенно нарастали маргинальные настроения, которые затем стали питательной средой майдана.
В России это осознали очень быстро. Уже к концу лета 2004 года Москва готовилась к тому, что на Украине выборы будут не простыми, что готовятся антиконституционные действия. Сначала использовался термин «каштановая революция», затем он был заменен на «оранжевую». На Украине же в лагере «синих» спохватились только тогда, когда стало понятно, что «оранжевая» молодежь может стать причиной их поражения. «Синие» попытались создать свою поросль. Но быстро такие вещи не делаются. Организаторов среди «синих» столь одаренных, что были у «оранжевых», не нашлось, да и времени не оставалось.
Пока «синие» сгоняли своих сторонников на площади городов, главная из них — Майдан Незалежности в Киеве уже была забита битком «оранжевыми» массами. Здесь опять же прекрасно проявили себя активисты «Поры!». Палатки, термосы, горячая еда, оранжевые валенки, оранжевые шарфы, сцены для выступлений политиков и артистов — все было сделано на высшем уровне. И была пассионарная массовка: украинская сетевая структура, киевская интеллигенция, украинские националисты, восторженные студенты и студенточки, либерал-демократы. Вся эта бурлящая протоплазма была организована активистами. Контролеры, наставники, организаторы, заводилы — они находились непосредственно в толпе и не давали эмоциональному накалу перевалить за грани разумного, либо, напротив, поддерживали спадающий уровень эмоциональности. Они же контролировали молодежь, которая не прочь выпить и потусоваться, поразвлечься и заняться любовью. Но на телекартинке хорошо смотрятся поцелуи, а не совокупления в грязных подъездах.
Телекартинка — важнейший момент. Ее правильно выстраивали операторы, в первую очередь, западных телеканалов. С одной стороны — разъяренные толпы «синих», раззявленные в злобе рты, с другой — улыбающиеся девочки в оранжевом, дарящие милиционерам гвоздики. Контраст — дело тонкое, но профессионалам вполне доступное. И эта трансляция предназначалась, в первую очередь, для самой Украины. Телевидение сделало майдан не бунтом, которым он по настоящему являлся, а «оранжевой революцией», направленной против бюрократов и чиновников старой гвардии Кучмы и против донецких Януковича.

* * *

Не менее важно и то, как именно все это воспринималось в России. В России все были прекрасно осведомлены о политических аспектах противостояния на Украине. Было очевидно, что идет борьба двух номенклатурных кланов, борьба элит, внешне выражающаяся в некоем «выборе направления движения страны — на Запад или к Москве». Поэтому значительная часть патриотического лагеря, равно как и центристы, поддерживали Януковича и соглашались со всеми действиями президента. Либеральный фланг занимал, скорее, выжидательную позицию, за исключением ряда СМИ типа «Новой газеты», «Независимой газеты» и других. Российские журналисты и политтехнологи в целом относились к выборам на Украине нейтрально. Так было во время начала избирательной кампании. С конца сентября ситуация начала меняться, а ближе к первому туру голосования в российской политизированной тусовке произошла существенная поляризация. Пожалуй, на выборах в Думу-2003 и на выборах президента-2004 не наблюдалось такого накала страстей.
В значительной степени этому способствовала государственная машина пропаганды. На телевидении присутствие Януковича если не превосходило по частоте появление Путина, то, пожалуй, сравнялось. Новости об избирательной кампании заслонили политическую реформу, заслонили бесланскую трагедию. Печатные СМИ были более сдержаны, а вот интернет, напротив, поддался информационному ажиотажу, что понятно — для сетевых СМИ рейтинги столь же важны, что и для ТВ. Присутствие темы украинских выборов было настолько всеобъемлющим, что скоро набило оскомину у журналистов. А очевидная игра в одни ворота, то есть, на стороне Януковича, вызывала обратную реакцию отторжения. Лучший пример — на одном из центральных телеканалов в службе новостей висел большой портрет Ющенко. И это был не РЕН-ТВ или НТВ!
«Оранжевым» лучше удалось донести до российских журналистов свою позицию. Корреспондентам, особенно тем, которые собственно работали на Украине, начинало казаться, что народ действительно выступает против «зажравшихся бюрократов», что Ющенко несет избавление от всего зла чиновничьей госмашины. Те же, кто работал в Москве, черпали информацию о происходящих на Украине событиях из Укрнета — так по аналоги с Рунетом называют украинский сегмент всемирной паутины.
А в Укрнете правили бал сторонники «оранжевых». Большинство самых посещаемых украинских интернет-СМИ контролировалось командой Ющенко. Наиболее квалифицированное и профессиональное интернет-издание — «Украинская правда» (http://www2.pravda.com.ua/ru/) в режиме он-лайн поставляла новости и комментарии к происходящим в стране событиям. Она же задавала информационную повестку дня как нашим, так и местным СМИ. «Украинская правда» помимо собственно украинской и русской имела еще и английскую версию. Это был центральный ресурс «оранжевых» во время кампании.
Важен и другой аспект деятельности «оранжевых» в интернете. Они имели глобальную стратегию по ведению кампании в сети. У «синих» же стратегии не было. Проющенковский лагерь моментально создавал «одноразовые» проекты, отвечающие повестке дня. Официальные сайты Ющенко и Тимошенко также в лучшую сторону отличались от сайта Януковича. Креатив, интерактив, большое количество иллюстративных материалов, фотографий — все играло на «оранжевых». Серьезнейшим инструментом влияния на политически активных россиян стали блоги. «Оранжевые» оккупировали блоговые сообщества довольно плотно. Если говорить, например, о Живом Журнале (livejournal.com), то Украина занимает в нем 9 место с 21 тысячами пользователей. И значительная часть их пришла в ЖЖ как раз во время избирательной кампании на Украине. Эти ребята грамотно организовали сообщество Выборы-2004, столь же грамотно провели набор в это сообщество, заинтересовали русских журналистов тем, что и как публикуется в этом сообществе, а затем путем успешной модерации сделали так, что в сообществе остались только проющенковские мнения. Читать его было интересно, тем более, что обновлялось оно постоянно — практически каждые полчаса. Сответственно, небольшая, но значительная часть российских журналистов узнавала о происходящем именно из этого сообщества.

* * *

На кого больше всего воздействовала эта агитация в России? Ответ один — на молодежь. Причем, на московскую молодежь, которую можно охарактеризовать как «интеллектуальную» — в первую очередь. А уж на политизированную молодежь и подавно. Когда юные поколения видят своих сверстников, которые «делают» на улице политику, то единственная мысль, которая остается у них в головах: «вот бы нам тоже так». В состоянии общественного возбуждения ребята лет 16–25 легко становятся манипулируемыми, сами не замечая этого.

В случае с Украиной особо важен был следующий момент: молодежь, которая восхищалась «оранжевым бунтом», осознанно или неосознанно, играла против своей же страны. Ющенко для России был хуже, чем Янукович. Если второй волей-неволей шел на сближение с Москвой, делал важные заявления, делал реальные шаги навстречу России, то относительно первого была четкая уверенность в том, что он — агент влияния Запада. Да, в свое время у России был шанс сделать Ющенко «своим», да, Россия им не воспользовалась, потому, что в течение последних 14 лет «привыкла» иметь дело с правящими политиками. Но в 2004 году Ющенко был уже «не наш», все его действия были направлены на отдаление Киева от Москвы, и поддержка Януковича, хоть и вынужденная, была единственно возможным выбором России. Часть политически активной молодежи это понимала. Но другой части молодежи весь «оранжевый балаган» был как коту валерьянка: и пьянит, и веселит, и вкусно.

Эти ощущения усиливала политика «березовых» СМИ, проводившаяся очень профессионально. Березовский играл на стороне «оранжевых», а его СМИ отрабатывали хлеб не зря. СМИ ЮКОСа также поддерживали компанию. И «оранжевая бактерия», вброшенная в российскую политическую «элиту», оказалась очень заразной. Первый тур, состоявшийся 31 октября 2004 года, еще не дал развернуться российским политикам, что в принципе объяснимо — Янукович ненамного проигрывал Ющенко (39,26% против 39,9%), и расклад второго тура был очевиден только специалистам. Но второй тур 21 ноября, и последовавшее стояние на Майдане стали наркотиком для многих. Действительно, формально победил Янукович, набрав 49,46%, тогда как у Ющенко было всего 46,61%. Но кого это заботило? Тогда, когда «вся страна» — а на самом деле не больше 300 тысяч человек — вышла на Майдан, выразить возмущение действующей власти, разум помутился у многих представителей «элиты» в России.

Оказывается, можно взять власть в стране, не выигрывая выборы! Это открытие читалось на ошарашенном лице Рогозина, который уже примерял на себя оранжевый шарфик Ющенко, и забывал о протоптанной дорожке в Администрацию Президента. Оказывается, молодые «ребята» могут сделать все! Такое вдохновение, пожалуй, не посещало Савенко-Лимонова с тех пор, как он вышел из тюрьмы. О других политиках типа Немцова и говорить не приходится.

Интересную позицию занял Явлинский. Сразу после второго тура он осторожно высказывался против «оранжевой революции». Так, 2 декабря, читая в Высшей школе экономики курс лекций, он заявлял, что ситуация в России «может привести к таким же событиям, которые сейчас происходят на Украине, и ничего хорошего в этом не будет, потому что таких революций лучше избегать, ничего приятного в этих революциях нет». Но уже через 7 недель в интервью украинской интернет-газете «ProUA» из уст Григория Алексеевича прозвучало совершенно иное утверждение: «Я не считаю, что в Украине была революция. Революция — это насильственное изменение государственного строя. У вас наоборот — люди отстояли действующую Конституцию, законы, выступили против фальсификаций и лжи, против тех, кто нарушал их права, Конституцию и законы. Это не революция, а наведение законного порядка, или, другими словами, «евроремонт государства».

Да, на Украине за этот временной промежуток прошел третий тур выборов, или как его еще называют — переголосование — абсолютно незаконная процедура, обусловленная слабостью Януковича и двуличной позицией Кучмы. Ющенко получил 51,99% голосов, а Янукович — 44,2%. Но не это было решающим для лидера «Яблоко». Главное происходило в то время в Москве, Лондоне и Тель-Авиве. Именно это повлияло на Явлинского точно также, как на Рогозина и Лимонова стояние на Майдане.

* * *

Лимонов как верный «подберезовик» попытался сделать НБП ярой сторонницей «оранжевой революции». На съезде 29—30 ноября 2004 года он объявил во всеуслышание: «Мы поддерживаем украинскую революцию, мы хотим, чтобы в России было также». Это заявление было встречено молчанием съезда. Глухое неодобрение быстро ощутил самый главный лимоновец, а потому вопрос о публичной и официальной поддержке «оранжевых» с повестки дня был снят. Нацболы не позволили лидеру от их имени выдвигать лозунг, направленный на поддержку политика, ориентированного на деструкцию гипотетической империи, о которой мечтают многие члены НБП.

Зато в вопросе с союзниками ситуация разрешилась ко всеобщему удовлетворению. Лимонов сообщил, что с февраля общается со всеми оппозиционными силами от Зюганова до Явлинского от Хакамады до Тюлькина с целью выстроить единый оппозиционный фронт против власти. Это заявление никаких возражений не встретило, более того, идея о более тесном сотрудничестве с союзниками, была одобрена. Наконец, для поддержания должного уровня ненависти к «кровавому режиму», на съезде были прокручены записи обращений нацболов, находящихся в Бутырке. Сам лидер НБП гордо сообщил, что через тюрьмы прошли 67 нацболов, а 9 из них сидят по «делу Минздрава». Тогда же, видимо, началась вербовка активистов для проведения новой акции — захвата здания Администрации президента 14 декабря 2004 года.

Проблема в том, что у НБП нет логики совершаемых действий. И.о. главы Московского отделения НБП Сергей Смирнов в одном из своих интервью заявил буквально следующее: «Мы хотим падения этой власти. Власти, которая дружит с Туркменбаши, приглашает на празднование Дня Победы ненавистницу русских ветеранов Фрайбергу… Да, мы выступаем против сегодняшней власти. Мы хотим, чтобы она ушла!» Практически аналогичной была беседа с Сергеем Родиновым, корреспондентом «Лимонки». На вопрос, «уверены ли они в том, что в случае революции у руля в России окажутся люди, лучшие, чем сейчас», Родинов ответил так: «Мы отвечаем за себя и за свои действия, а гипотетические вопросы — не наша компетенция». Пожалуй, выразиться яснее невозможно. Революция, а там — хоть трава не расти. Никакой позитивной программы у нацболов нет.

Самое интересное, что названные мной выше люди — вполне адекватные и довольно интеллектуальные в жизни ребята. Но вот, говоря о политике, они становятся младенцами или даже зомби. «Революция и никаких гвоздей,« — их главный лозунг. «Путин — уйди», — средство достижения. Но нацболы не однородны. И помимо зомбированных Лимоновым, как я говорил, есть и те, кто не разделяет нынешнюю идеологию НБП. Таких называют «Дугинскими выкормышами» и выметают из партии.

А есть и еще одна страта среди нацболов. Раньше они были активистами НБП потому, что это было «экстремально», но не страшно. Потому, что это давало возможность «потусоваться», получить адреналин, посидеть в бункере, почувствовать себя молодыми лениными, наконец. При этом, никакая идеология им была не нужна. Главным для них был именно круг общения. Начиная с середины прошлого года все чаще слышно, что некоторые нацболы «устали» от того, что их организация становится слишком идеологизированной! Если раньше нацболы чувствовали, что делают «правое дело», не задумываясь об идеологиях, то теперь они вынуждены вызубрить эти четыре слова: «Революции — да» и «Путину — нет»! Безусловный рефлекс собаки Павлова на загорающуюся лампочку, кажется им чрезмерной «идеологизацией» партии. Вполне возможно, что они и правы.

Вернемся к рассмотрению того, чем же, собственно, организация занималась в конце года, после съезда. Итак, все оппозиционные силы бредили грядущим 12 декабря Всероссийским гражданским конгрессом «Россия за демократию против диктатуры». «Родина» проводила параллельный конгресс. НБП, естественно, стремилась попасть в число участников ВГК «против диктатуры». Но ее туда не пустили. Как детишек, отшлепанных, им было отказано в праве принять участие в конгрессе. Сатаров, Ковалев, Немцов, Хакамада, Явлинский, Рыжков — все эти «монстры» серьезной политики выступали на ВГК, куда уж тут Лимонову с его «свиным рылом, да в калашный ряд»?

Лимонов, похоже, был к этому готов, но затаил обиду. «Я вам докажу!», — погрозил кулаком Лимонов в неизвестном направлении, и задействовал свою пехоту. 14 декабря 40 нацболов захватили приемную Администрации Президента. Алексей Радов, хорошо знакомый с ситуацией, утверждает, что вербовка участников акции велась с начала декабря. Причем, по его словам, изначально сообщалось, что акция будет «проблемной» и за участие в ней могут «посадить». Когда выяснилось, что желающих сидеть в тюрьме среди нацболов не много, вербовщики изменили тактику и утверждали, что больше 15 суток и штрафа никто не получит. «Кто-то подставил ребят-либо родное руководство, либо ФСБ». ФСБ об акции, скорее всего, знало, а журналистам нацболы сообщили о готовящемся действии за день-два до «захвата».

Теперь о том, кому было выгодно «подставляться». Алексей Радов говорит о том, что эта акция была выгодна Мособлпрокуратуре, дабы той можно было запретить организацию НБП. Он же ставит вопрос о «кровавом пиаре» Лимонова. Он же намекает на то, что 14 декабря проводить акцию было никак нельзя, и все «заинтересованные» стороны об этом знали. Но почему «нельзя» он не говорит. Остается догадываться. Во-первых, потому, что прошел съезд и НБП могла рассчитывать на регистрацию как партия. Во-вторых потому, что через неделю должен был быть вынесен приговор ребятам, захватившим Минздрав. И действительно, 20 декабря семеро из них получили по пять лет тюрьмы за хулиганство в составе организованной группы.

Но есть и в-третьих. Опытный конспиролог легко построит версию, согласно которой Лимонов посадил своих сторонников, чтобы помочь Ходорковскому. Итак, летом 2004 года становится очевидно, что Ходорковского не выпускают из тюрьмы, следствие по делу продлевают. Обвинения вокруг Михаила Борисовича нарастают, Невзлин не показывается в России, Пичугин, очевидно, будет приговорен, равно как и Лебедев и сам Ходорковский. Как изменить ситуацию? Представить уголовное дело как дело политическое. Что необходимо для этого, кроме постоянной информационной кампании? Наличие других политзеков, кроме Ходорковского и Лебедева с Пичугиным. Захват здания Минздрава с пощечиной в адрес Путина, с подготовленными журналистами не гарантировал, что тех, кто захват осуществлял посадят. И, действительно, сели только семеро. Но перед тем, как им огласили приговор, который вполне мог заключаться в полугоде тюрьмы, с освобождением прямо в зале суда, происходит «захват» приемной Администрации Президента. Причем, происходит в такой форме, что уязвленная гордость сотрудников спецслужб требует «раскрутить по полной» нацболов. Нацболов стали «мочить». Кто может доказать, что это не входило в изначальный план Лимонова или Березовского или Невзлина?

Ведь теперь, помимо Игоря Сутягина, Валентина Данилова и Михаила Трепашкина, объявленных либеральной оппозицией «политзеками», в заключении находятся более 40 нацболов. Если мы посмотрим на сайт Политзеки. Ру (http://politzeki.mypeople.ru/ — домен был зарегистрирован 22 января 2005 года), то мы увидим, что его делает редакция Грани. Ру (главред Корсунский) совместно с пресс-центром Михаила Ходорковского (http://khodorkovsky.ru/). Координатором проекта является Юлия Березовская. Когда загружается страница, мы видим, как скорбное лицо Михаила Борисовича Ходорковского всплывает на фоне Вацлава Гавела, Марии Спиридоновой, Григория Пасько, Махатма Ганди, Анатолия Марченко, Игоря Сутягина, Нельсона Манделы и Александра Солженицына. Среди новостей же на сайте пальма первенства отдана процессам над нацболами.

Международная Амнистия не признала Ходорковского «узником совести». Но это не интересует российских правозащитников. Действительно, если в России сидят 46 молодых ребят, которые высказывали политические требования, почему бы не быть и другим политзаключенным? При этом игнорируется тот факт, что нацболы все же нарушали нормы УК РФ. Общество, готово не просто смириться, но и одобрить осуждение Ходорковского, но вот логику осуждения нацболов оно понять не может. И поэтому в общественное сознание заложили мину: если нацболы — политзеки, то может и другие — тоже? И Ходорковский тоже политзек?

Помимо этого «конспирологического» варианта, необходимо рассмотреть еще один эффект, который принесли процессы над нацболами. НБП стало как бы «своей» структурой для правозащитников и либеральной интеллигенции. То есть, нет никакого отторжения при совместных акциях ни с той, ни с другой стороны. Вновь приведем слова Радова: «Мне страшно так думать, но я знаю, что на акцию специально отбирали молодых людей из хороших семей, студентов, интеллигентообразных, так сказать, членов. Некоторые члены московского отделения НБП, совсем не интеллигентно-студенческие, несмотря на горячее желание, в состав участников включены не были». Лимонов легитимизировал себя в глазах либеральной оппозиции и теперь стоит на одном уровне с ними. Он больше не маргинальный политик, а лидер организации, чьи активисты «сидят за политику». Причем, эти активисты, в своей массе, вполне интеллигентные ребята.

Наконец, последний аспект. О нем тоже косвенно говорит Радов, когда подчеркивает, что благодаря захвату Минздрава, кричалке «За наших стариков уши отрежем» и захвату приемной Администрации Президента, «НБП стала одной из сил, возглавивших январские антимонетизационные протесты. Возглавившей — то есть получившей возможность говорить от лица народа». Изначально НБП была не готова к тому, что вспыхнут народные волнения. Но она очень быстро оправилась от неожиданности и, если не возглавив, то оседлав протесты, смогла говорить от имени обиженных льготников.

* * *

Ветер Майдана вскружил голову и Дмитрию Олеговичу Рогозину. Правда, до голосования в третьем туре Рогозин вел себя довольно смирно. Он все еще соблюдал верность Кремлю, хотя и наступал на мозоли «Единой России». Его молодежь под руководительством Олега Бондаренко провела несколько непримечательных акций, среди которых — театрализованный митинг перед представительством ЕС в столице с требованиями обеспечить права русскоязычных школьников Латвии, который прошел 27 сентября 2004 года. 27 ноября состоялась последняя значимая акция молодежной «Родины», когда несколько младородинцев привели к зданию гостиницы «Космос», где проходи съезд «Единой России» козла в медвежьей шкуре. Молодые рогозинцы кричали делегатам съезда «вы не медведи, вы козлы». Акция прошла бы не замеченной, если бы не Коммерсантъ.

После этого деятельность молодежной «Родины» свернулась — в ней происходил тихий переворот. «Троянский пони» под названием Ярослав Греков сыграл с лидером СМ «За Родину» плохую шутку. Накануне Конгресса 12 декабря, когда все в аппарате «Родины» пахали как проклятые, в молодежной «Родине» вспыхнул межличностный конфликт. Ярослав Греков, занимавшийся креативом для молодежной «Родины, попытался встать во главе организации. Позиции лидера Олега Бондаренко пошатнулись еще летом, когда Михаил Тульский опубликовал статью, которая была затем републикована на сайте Компромат. Ру с названием «Гентиальный пиар „Рогозина“. А к декабрю, после украинский событий, все понимали, что Бондаренко не вытянет „русский Майдан“. И тут появляется Греков, который устраивает 9 декабря ссору с Бондаренко. Олег 10 декабря увольняет Грекова, тот пишет злобные комментарии в личный дневник, а 11 декабря, как раз под открытие съезда вывешивает столь же злобный, сколь и мелочный донос на Олега Бондаренко. Тот сразу же публикуется на сайте Сергея Горшкова. На конгрессе Олегу Бондаренко не дали слова, зато выступил Сергей Шаргунов (вскоре сменивший Олега на посту лидера рогозинской молодежки). Его активно поддержали Леонид Развозжаев и тот же пресловутый корреспондент газеты „Версия“ Михаил Тульский. Судьба Бондаренко была предрешена. Но и Греков не преуспел, поскольку был изгнан из „Родины“. В результате, во время акций против монетизации льгот, Рогозину сотоварищи пришлось лично заниматься „черной работой“.

Но скандал в молодежной „Родине“ был, пожалуй, не основным в то время для „Родины“. Он был наиболее интересным для политической тусовки, для журналистов, однако, чуть раньше скандала с Бондаренко не только в Москве, но и по всей стране произошли события, которые можно охарактеризовать как прямо угрожающие действующей власти. И эта угроза, если все же предполагать, что Кремль оценил ее значение, до сих пор висит каменной глыбой над государством. Столкнуть эту глыбу в пропасть можно довольно легко. Было бы желание. Речь идет о прямо инициированном представителями „Родины“, и поддержанном ректоратом давлении на Министерство образования, в котором РАПОС сыграл ведущую роль, и которое, вполне возможно, и стало последней каплей, переполнившей терпение Кремля. Именно это, а не декабрьская поездка Рогозина на майдан и его модное переодевание в оранжевый шарфик. Именно РАПОС, а не рогозинское „головокружение от отсутствующих успехов“. И, наконец, именно игры с ректоратом, а не сближение Рогозина с Белковским.

В ряде городов России 1 октября 2004 года прошли митинги с требованием отставки правительства. Что характерно, львиная доля всех митингующих — студенты. В Москве в акции около Дома Правительства приняли участие 3 тысячи человек. Студенты протестовали против отмены льгот, а также против введения платного образования. Понятно, что массовку обеспечила РАПОС, этого даже никто не скрывал. Молодежная „Родина“ лишь пропиарилась на фоне толп студентов. Представители студенческих и преподавательских профсоюзов выдвинули ультиматум главе Минобразования с обещанием провести массовую акцию 17 ноября в столице, если их условия не будут приняты. Главное декларируемое требование — „студенты против платного образования“. Однако суть проблемы гораздо глубже. Основной претензий РАПОС была следующая: закон о монетизации льгот отменял мораторий на приватизацию ВУЗов. Ректорат очень сильно испугался, что в случае реальной приватизации он потеряет свое значение. Потому, что правила игры будет устанавливать собственник. Вторая претензия — предложения Фурсенко по изменению структуры высшего образования. Это также напрямую затрагивало интересы российского ректората, не готового ни к каким изменениям. Ректорат требовал подтверждения нормы по числу обучаемых на бюджетные средства студентов — 170 студентов на 10 тысяч граждан России. Последним требованием ректората к властям было отказ от введения какого бы то ни было распределения этих 170 человек, оставив это право за самим ректоратом. 28 октября глава Минобразования согласился принять практически все условия ультиматума.

Недооценка возможностей реторатов может стать крайне серьезной ошибкой. Пример Украины — это даже не показатель. На Майдан выведены были студенты западных ВУЗов, кто мешал в восточных университетах организовывать то же самое „синим“? В России ситуация другая. Ректорат в нашей стране — самая опасная для существующего режима „пятая колонна“. Оставшись с ельцинских времен, большая часть ректоров сохранила мораль и принципы управления того самого ельцинского периода. И то, что сейчас идет некоторое ужесточение правил игры, или, если проще сказать, фиксирование правил, их не удовлетворяет совершенно. Особенно не нравится им реформа образования. Ни Филиппов, ни Фурсенко, да, пожалуй, и никто другой не сможет справиться со сплоченным ректоратом, обладающим серьезным влиянием на студентов. При желании ректорат может вывести на улицы миллионы студентов. Действительно может. И сделать это в один день по всей стране.

Какой из всего этого надо сделать вывод? Существующая система ректората в России в государственных ВУЗах требует радикального, максимально жесткого и максимально быстрого реформирования с параллельно проведенной чисткой. Вместе с реформой ректората нужно существенно реформировать студенческие профсоюзы. РАПОС необходимо распустить, возможно, проведя проверки и вскрыв нарушения, которые, наверняка имеют место. Это особенно важно сделать в ближайшее время, потому что интересы РАПОС — структуры, близкой к Родине и интересы ректората ельцинских времен, совпадают сейчас если не абсолютно, то в очень значительной степени.

* * *

Вернемся к партии Явлинского. После скандального выступления 16 сентября 2004 года, младояблочники получили „по шее“ от старшего руководства, и очень долго сидели тихо и смирно. Такая ситуация продолжалась вплоть до конца октября. За это время ММЯ была проведена всего лишь одна акция — 14 октября яблочники под лозунгами „Нет полицейскому государству!“, „Лукашенко — под суд!“, „Москва-Минск: найди 10 отличий“, „Лукашенко, оставь Беларусь в покое!“ пикетировали посольство Белоруссии. В этой театрализованной акции приняли участие около 10 человек, что говорит само за себя.

А вот начиная с конца октября активность яблочников серьезно возросла. 29 октября ММЯ совместно с КПРФ, партией „Наш Выбор“ Хакамады, движением „За достойную жизнь“, сторонниками Владимира Рыжкова, представителями Комитета-2008 и партией „Новые правые“ митинговали в столице против принятия закона о новом порядке избрания губернаторов, 3 ноября ММЯ провело традиционный митинг в защиту скверика на Шереметьевской улице. В конце месяца, 23 ноября яблочники провели театрализованную акцию против отмены ручного пересчета голосов на довыборах депутатов ГосДумы в Преображенском округе. Под лозунгами „Требуем ручного пересчета“, „Хватит фальсификаций!“ у здания ЦИК РФ несколько человек поставили портфель с надписью „Саша Вешняков“. В портфеле были тетрадки, ручки, учебник по математике и счеты. Эта акция должна была символизировать „произвол избирательной системы“ в России по аналогии с Украинскими событиями, но выглядела больно уж мелкой.

Следующая акция, напротив, несмотря на ее мелочность, важна концептуально. У здания посольства Украины 28 ноября прошел пикет в поддержку украинцев, „отстаивающих свои права и свободу“. Представители ММЯ вместе с активистами партий и движений „Наш выбор“, СДПР Горбачева и СПС выступили в поддержку „оранжевой революции“. Это происходило в то время, когда Явлинский сам лично очень критически оценивал происходившие на Украине события. То есть, ММЯ фактически пошло против своего лидера. Помимо этого 7 декабря младояблочники совместно с КПРФ и СПС приняли участие в студенческом шествии протеста, как они сами гордо сообщали против „режима полицейского авторитаризма, устанавливающегося в России“. То есть, ММЯ оказалось активной участницей березовско-невзлинской кампании по борьбе с Путиным. «Оранжевый вектор» победил.