Стабильность, покупаемая воровством, это, братцы, плохая стабильность

Политолог Алексей Чадаев — о том, что экономика должна быть адаптивной и готовой к появлению новых социальных групп.

Читаю новости о задержании в Москве бывших руководителей уральской Корпорации развития, которая была главным оператором проекта «Урал промышленный — Урал полярный». С подробностями их быта.

И вот я думаю, ну вроде бы всё ещё у Гоголя было описано:

«Скоро представилось Чичикову поле гораздо пространнее: образовалась комиссия для построения какого-то казённого весьма капитального строения. В эту комиссию пристроился и он, и оказался одним из деятельнейших членов. Комиссия немедленно приступила к делу. Шесть лет возилась около здания; но климат, что ли, мешал или материал уже был такой, только никак не шло казенное здание выше фундамента. А между тем в других концах города очутилось у каждого из членов по красивому дому гражданской архитектуры: видно, грунт земли был там получше».

Однако ж есть один важный аспект, который хотелось бы к этому добавить.

Один из фетишей нашей эпохи — слово «стабильность». И его неизменный спутник — слово «развитие». Так вот, история с руководителями УПУПа — это наилучшая иллюстрация к тому, каким смыслом они обросли за отчётный период.

Давайте представим, что на месте помянутых руководителей оказались бы другие — кто-нибудь, кто действительно бы строил там железнодорожные магистрали и создавал новые производства, а не покупал бы себе на казённые деньги яхты и «майбахи».

Парадокс в том, что он бы немедленно нажил себе целую кучу влиятельных врагов. Просто потому, что масштабные изменения в структуре производства и торговли всегда приводят и к изменениям в социальной архитектуре. Появляются новые лидеры и новые лузеры. Те, кому было хорошо при старом укладе, но кого отодвинули или кто просто остался при своих, но в результате перестал быть первым парнем на деревне.

Появляются люди с амбициями, подкреплёнными ресурсами и историей успеха. Старые производства и старые компании закрываются, приходят другие игроки — и, глядь, уже и в депутаты избирается кто-то другой, чем вчера, и в губернаторы, и министры региональные меняются…

Глядя на это глазами представителя региональной элиты, ориентированной на поддержание статус-кво, я вдруг думаю: уж лучше бы вор. Воровство удобно потому, что не разрушает и не покушается на существующую пирамиду отношений.

И это политический тезис. Революции случаются не на спаде, а на подъёме экономики — это общее место. А причина в том, что подъём и технологическое обновление порождает новые классы, которые начинают требовать политических прав, а старая элита их в упор не видит.

Что говорить о великих революциях прошлого — даже перестройка есть порождение конфликта коммунистической элиты с ею же порождённой прослойкой НТР, которые захотели, чтобы их воспринимали не как обслугу соввласти, а как партнёра по управлению страной. Понятно, вожди КПСС к такому готовы не были.

Более того, даже на Болотную вышел столичный менеджериат, целиком паразитарный слой, выросший на второй-третьей производной от нефтяных денег — и тем не менее с амбициями участвовать во власти.

Вор, который превращает корпорации развития в корпорации присвоения, снимает эту проблему. Единственный, кто выигрывает в социальном плане, — лично он и его семья. Ну, такое благородные доны могут и потерпеть. А более никто — все остаются на своих этажах, никто ничего не хочет, никуда и ни на кого не рыпается, каждый знает своё место.

Поэтому, когда я слышу 'стабильность' и 'развитие', я слышу нежное шуршание шин «майбахов» и плеск волн у яхтенного причала. И вздохи облегчения начальников в различных кабинетах: всё окей, ровно сидим.

Теперь, собственно, постановка проблемы. Я бы назвал её «проблема динамической устойчивости системы». Дело в том, что я тоже не хочу революций и потрясений: они часто отбрасывают общество на целые поколения назад, хотя и являются сами порождениями роста и прогресса технологий.

Но стабильность, покупаемая институциональным воровством, — это, братцы, плохая стабильность. Слишком дорогая в наши трудные кризисные годы.

Соответственно, вопрос не только в том, чтобы вместо «жуликов» на денежные позиции пришли «честные». А ещё и в том, чтобы производимые в экономике изменения не ослабляли, а укрепляли политическую и социальную систему.

Для этого она сама должна измениться в сторону большей адаптивности, готовности к появлению новых групп и новых претендентов на власть.

Источник