Сказать правду об Украине

Многим европейским лидерам и высокопоставленным еврочиновникам вдвойне не позавидуешь: говорить правду о происходящем на Украине они по тем или иным причинам не могут.

Многим европейским лидерам и высокопоставленным еврочиновникам вдвойне не позавидуешь: говорить правду о происходящем на Украине они по тем или иным причинам не могут

Говорить правду легко и приятно, а вот выслушивать ее – тяжело и противно. В этом смысле многим европейским лидерам и высокопоставленным еврочиновникам вдвойне не позавидуешь: говорить правду о происходящем на Украине они по тем или иным причинам не могут, зато выслушивать неприятную для себя правду им волей-неволей приходится. Вот и мрачнеют лица, вот и создаются и подхватываются всяческие глупости, лишь бы не слышать робкого голоса совести. Или политика (в ее современном евроатлантическом виде) и совесть – две вещи несовместные?

Свидетельством такой несовместности стали недавние высказывания главы Еврокомиссии Жозе Мануэла Баррозу. Передавая участникам саммита ЕС содержание своего телефонного разговора с президентом РФ Владимиром Путиным, Баррозу (чей мандат председателя ЕК близок к завершению), как пишет итальянская газета «Република», утверждал, что в ответ на упоминание о возможных новых санкциях российский лидер будто бы пригрозил «взять Киев за две недели, если захочет».

Естественно, в Москве не могли оставить без внимания столь откровенное искажение содержания разговора: помощник президента РФ Юрий Ушаков назвал разглашение деталей телефонных переговоров «некорректным, выходящим за рамки дипломатической практики». К тому же, подчеркнул он, приведенная цитата «вырвана из контекста и имела совершенно другой смысл».

Вообще-то с подобным поведением партнеров Кремлю приходится сталкиваться не впервые.

В свое время уже «отличился» нынешний генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен, который в бытность премьер-министром Дании тайно записал содержание своей частной беседы с Владимиром Путиным, а затем передал запись телевидению для использования в документальном фильме. По поводу того инцидента российский лидер посетовал, что Расмуссену следовало «хотя бы предупредить или хотя бы спросить разрешения» на публикацию. В этот раз Москва, дабы восстановить истину, сама готова опубликовать полное содержание телефонного разговора Путина и Баррозу, но при этом ведет себя вполне по-джентльменски: Баррозу официальным письмом предупредили, что запись будет обнародована, если он в течение двух дней не сообщит о своих возражениях.

Если поведение Баррозу еще можно объяснить, к примеру, огорчением по поводу скорого отъезда из Брюсселя, то чем тогда объяснить резкую перемену тона высказываний министра иностранных дел Италии Фредерики Могерини, которой предстоит занять пост верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности? Может, виноваты бациллы на «эстафетной палочке», полученной из рук прежней главы европейской дипломатии Кэтрин Эштон, которая твердила о «мирных протестах» на Майдане даже в тот самый момент, когда отряды вооруженных боевиков штурмовали административные здания в центре Киева? Или всему виной общая инфекция, поразившая обитателей евроинститутов? Ведь совсем недавно, когда кандидатура итальянского министра только обсуждалась, Могерини упрекали в чуть ли не пророссийских взглядах. Но вот назначение состоялось, и Могерини, представляя в Брюсселе приоритеты Италии как председательствующей в ЕС страны, заявляет: «Ситуация сегодня такова, что стратегическое партнерство (ЕС и России) закончилось. Это очевидно, и это в первую очередь было выбором Москвы». Интересно, в какой же момент Москва сделала этот выбор? Когда отказалась признать государственный переворот на Украине? Когда не стала покорно мириться с санкциями, введенными против нее Евросоюзом? Когда осудила карательную операцию, проводимую киевскими властями на юго-востоке Украины?

Хотя нет, исходной точкой европейские партнеры (или уже не партнеры?) считают, видимо, «аннексирование Крыма».

Во всяком случае, именно в таком духе высказалась на днях канцлер ФРГ Ангела Меркель, выступая перед депутатами бундестага: «Территориальная целостность суверенной страны (Украины) была нарушена аннексией Крыма. Это нарушает устои послевоенного порядка, согласно которым необходимо признавать территориальную целостность любой страны. Только так можно мирно сосуществовать в Европе». Красиво звучит, только как же быть с Сербией, от которой при прямом и непосредственном вооруженном вмешательстве НАТО (в том числе и Германии) был отторгнут край Косово? Помнится, сербского лидера Слободана Милошевича обвинили в этнических чистках и судили в Гааге. Где же сейчас немецкая и европейская принципиальность, когда нынешний украинский президент Петр Порошенко использует вооруженные силы для этнических чисток в отношении русскоязычного населения на юго-востоке Украины? И почему бы Меркель, проявляя заботу о мирном сосуществовании в Европе, не инициировать процедуру отказа Германии от признания независимости Косово?

И не надо пытаться вслед за незабвенной Кондолизой Райс утверждать, будто Косово – это не прецедент (созданный США вместе с Евросоюзом). Все, что происходило прежде, является историческим прецедентом. Равно как и все, что происходит при нас, станет историческим прецедентом для наших потомков. Конечно, признавать собственные ошибки тяжело, но политик, публично признавший свои ошибки, будет гораздо более любимым и популярным, нежели политик изолгавшийся и двуличный. Так почему бы европейским лидерам и еврочиновникам не создать прецедент и не попытаться – хотя бы для разнообразия – сказать правду и о том, что на самом деле происходит на Украине, и о своей ответственности за происходящее? Тем более что правду, как заметил один из персонажей «Мастера и Маргариты», говорить легко и приятно.