Креативный класс: неоправданные издержки

Среди наиболее распространенных, и, возможно, самых вредоносных идей прошлого десятилетия было представление о том, что так называемый креативный класс, состоящий из квалифицированных, образованных и продвинутых людей, смог бы перестроить и возродить американские города.

Идея, изложенная и распространяемая специалистом по консалтингу Ричардом Флоридой, состояла в том, что не расходование госсредств на жирных котов с Уолл-Стрит, корпоративных управляющих и прочие старые элиты, а именно ставка на креативных людей поможет стимулировать широкомасштабное городское возрождение.

Урбанистов, журналистов и ученых – не говоря уж о девелоперах из мегаполисов – было совсем не трудно убедить в том, что немного раскошелиться в пользу хипстеров пойдет на пользу всему обществу. А сам Флорида весьма преуспел, написав массу книг, опубликовав массу статей, прочитав массу публичных лекций и получив массу постов в университетах. Это, в свою очередь, весьма помогло как продвижению его идей в массы, так и формированию из впечатленных брендом "креативный класс" изрядной клиентской базы, в которую кроме крупных корпораций и девелоперов попали такие совершенно не похожие друг на друга города как Детройт и Эль-Пасо, Кливленд и Сиэтл.

Ну, и… упс!

Месяц назад сам Флорида, уже в качестве редактора журнала "The Atlantic", сказал то же самое, что уже лет как десять твердили его критики: очень немногие, кроме непосредственно самих представителей креативного класса, получили выгоду от инвестиций в него. Он отмечает, что преимущества от реализации стратегии "креативного класса" "распределяются диспропорционально в пользу более образованных и высокопрофессиональных творческих работников", тогда как повышение заработной платы "синих воротничков" и малоквалифицированных рабочих "практически незаметно на фоне роста их квартплаты". Флорида делает разумный и честный, хотя несколько запоздалый, вывод: "При тщательном рассмотрении, инвестиции в талант мало что дают для перераспределения материальных благ вниз по социальной лестнице".

Кого явно не обрадует такая перспектива, так прежде всего то множество городов, которые подписались под эту стратегию, и, следуя рекомендациям Флориды, в течение многих лет тратили серьезные деньги на поощрение культуры и индустрии развлечений, на строительство велодорожек, создавая тем самым позитивную атмосферу для нацменьшинств и геев, что в свою очередь должно было привлечь молодых выпускников колледжей. В этом смысле модельными для будущего являются такие города, которые, как Сан-Франциско и Сиэтл, смогут стать хабами для высокоинтеллектуальных мигрантов, хайтека и высокотехнологичных сервисных бизнесов.

Однако реализацию этого плана для большинства старых городов "ржавого пояса", которые по большей части и сформировали клиентскую базу Флориды, нельзя назвать успешной. Вероятно, еще более унизительным для этих городов является то, как Флорида решительно поменял свое мнение на негативное в отношении их будущего. Эти города теперь выглядят весьма глупо, коль скоро они побежали записываться на прием к известному консультанту.

Наверное, самым смешным примером подобной практики была кампания "клевые города" (cool cities) губернатора штата Мичиган Дженнифер Грэнхолм в середине нулевых, которая была призвана вырастить "креативный класс" в Детройте и во всем штате за счет субсидий на культуру. Она вообще никак не сработала. "Можно поставить литые диски на "Гремлин"", - писал один местный старый колумнист, - "но от этого он не превратится в "Мустанг"" (1).

Алек МакГиллис в 2009 году отметил в статье для "The American Prospect", что собирая в течение нескольких лет приличную дань с переживающих упадок городов, таких как Кливленд, Толедо, Хартфорд, Рочестер и Эльмайра, штат Нью-Йорк, Ричард Флорида пришел к выводу, что "упадок некоторых городов невозможно остановить" и предложил сосредоточить вместо этого внимание на дальнейшем развитии многообещающих "креативных" анклавов. "Ну что, получили, обитатели "ржавого пояса"?", - написал год назад МакГиллис в этой статье для "New Republic". "Собирайте чемоданы и отправляйтесь в Боулдер, штат Колорадо, или Роли-Дархэм, Северная Каролина, или Фэрфакс, Виргиния. Ах, да, и спасибо за чек!"

Одними из самых серьезных защитников идей ориентированного на "креативный класс" развития были наиболее крупные игроки на рынке городской недвижимости. Альберт Ратнер, представитель расположенной в Кливленде компании "Forest City Enterprises", крупнейшего городского девелопера, работающего по всей стране и в частности в Нью-Йорке, и познавшего вкус субсидий, полагает, что идеи Флориды составляют полноценную "рабочую книгу девелопера".

Для городов "ржавого пояса", пишет Риччи Пиипаринен из Кливленда, увлечение "креативным классом" означало не только потраченные деньги, но также потраченные зря усилия и неверно избранное направление развития. Выбрасывать деньги на ветер ради того, чтобы стать немного "круче", чем-то напоминает городской кризис среднего возраста.

Этим городам, как пишет Пиипаринен, было бы куда более разумным обратить внимание на свойственные им отличительные признаки, такие как доступное жилье, глубокие традиции, связанные с высокой концентрацией кадров с определенными профессиональными навыками, а также преимущества, связанные с географическим расположением. Он призывает "ржавый пояс" делать ставку на то, что составляет его сущность, а не гнаться за новомодными стандартами "крутизны", о которых столько говорят девелоперы типа "Forest City". Пытаться превращать города вроде Кливленда в удобные для хипстеров все равно, что бросать их на произвол судьбы, полагает Пиипаринен.

 

География колоний хипстеров

Возможно лучшее, что может быть сказано об идее креативного класса, так это то, что она соответствует вполне реальному, хоть и переоцененному, явлению: появлению в городах групп молодых людей, преимущественно не состоящих в браке и не имеющих детей, иногда геев. Такая "сохоизация" – трансформация старых, часто индустриальных районов в анклавы хипстеров – очевидна во многих городах. На вполне законных основаниях к подобным местам, где параллельно резко выросла стоимость недвижимости, могут быть отнесены район Уильямсберг в Бруклине, Нью-Йорк, Уикер-парк в Чикаго, Беллтаун в Сиэтле, Жемчужная улица в Портленде и большая часть Сан-Франциско.

Однако количество подобных "хипстерских" районов в центральной части городов, привлекающих молодых преимущественно бездетных новых горожан, куда меньше, чем обычно говорят. Демограф Уэнделл Кокс сообщает, что между 2000-м и 2010-м на расстоянии в радиусе двух миль вокруг городского центра 51 наиболее крупного города США дополнительно заселили 206 тысяч человек. Но окружающая территория в диапазоне от двух до пяти миль от центра потеряла порядка 272 тысяч человек. В отличие от этих весьма небольших цифр прибыли-убыли, на территориях пригородов – от 10 до 20 миль от центра – по грубым подсчетам дополнительно поселилось 15 миллионов человек.

Скромные цифры, которыми характеризуется потенциал хипстеров, особенно заметен на фоне городов "ржавого пояса", таких как Кливленд и Сент-Луис, в центре которых обитает не более 1-2% всего и без того тающего городского населения. Тогда как субсидии, выделяемые крупным застройщикам, зачастую оправдываются "регенерацией" всего города, большая часть которого продолжает приходить в упадок.

Эту негативную динамику не изменил и мировой финансовый кризис, несмотря на предсказания таких урбанистов как Аарон Эренгальт обратного. Эренгальт, ссылаясь на свои представления о предпочтениях нового поколения американцев, рассчитывает на возрождение городов в свете постепенного отказа от жизни в пригородах в связи с прекращением бума жилищного строительства. Если верить Эренгальту, такие места как центр Чикаго превращаются в современную версию Вены начала ХХ века. Центры городов привлекают элиту, тогда как рабочие и представители среднего класса переезжают жить в пригороды. Однако в реальности данные, полученные экономистом Джедом Колько между 2011 и 2012 годами, показывают иное: несмотря на всплеск числа жителей городского центра, число жителей районов, непосредственно к нему примыкающих, падает. Тогда как наибольший рост населения наблюдается на более удаленной периферии.

 

Классовая политика в "креативную эру"

Инвестировать в районы хипстеров имеет смысл ради молодых высокопрофессиональных кадров вплоть до того момента, пока они не заключат брак и не заводят детей. Но кроме как им, как теперь признает и сам Флорида, эти инвестиции мало что дают для городского среднего класса и еще меньше – для рабочего класса и городской бедноты.

В действительности характерное для Ричарда Флориды внимание к индустрии развлечений, производства программного обеспечения и социальным медиа порождает скошенный набор экономических приоритетов. Представители креативного класса, в конце концов, вообще не трудятся на заводах и фабриках. Так зачем вообще помогать промышленности? Не лучше ли вместо этого признать хорошо оплачиваемые профессии синих воротничков пережитком прошлого. А если тебе не досталось работы в деиндустриализированном Мичигане, предлагает экономист Рэй Фишман в Slate, то собери немного еды в дорогу и отправляйся в столицы креативного капитала, типа Сан-Франциско или Остин: добро пожаловать в сервисный класс – сервировать посуду, стричь волосы клиентами или траву на лужайках.

Подобные издержки "хипстерской стратегии", связанные с широкомасштабным экономическим подъемом были очевидны уже давно. Консерваторы, такие как Стив Маланга из Института Манхэттена, отмечали, что многие анклавы креативного класса зачастую демонстрировали иные, нежели их менее хипстерские аналоги, экономические показатели. Более либеральные ученые вообще осудили идеи Флориды как лишь только "усугубляющие неравенство и отчуждение". А такой радикал как Джейми Пек из университета Британской Колумбии, называет их не иначе как неолиберальным рецептом "бисквитов и зрелищ".

Вот как урбанист Аарон Ренн ставит этот вопрос политически: "Креативный класс ни для кого не может быть паровозом" (2).

 

Почему хипстеры не спасут Нью-Йорк

Печальная правда состоит в том, что даже для таких удобных для "креативного класса" городов как Нью-Йорк и Сан-Франциско ставка на хипстеров и интеллектуальную индустрию услуг сочетается с упадком среднего класса и ростом разрыва между богатыми и бедными. Даже Вашингтон и Сан-Франциско, эти живые примеры "городов для хипстеров", находятся в числе городов с высоким уровнем бедности – порядка 20% населения здесь живут ниже прожиточного минимума.

Нигде издержки хипстерии не видны более явно чем в Нью-Йорке, культурной столице нашей страны и одной из трех, наряду с Майами Бич и Торонто, резиденцией Ричарда Флориды. Манхэттен имеет наивысший показатель неравенства среди всех 25 наиболее густонаселенных районов страны, разрыв между бедными и богатыми здесь ныне максимальный за последние десять лет. Один процент жителей Нью-Йорка получает треть личного дохода всех жителей города – это вдвое превышает пропорцию, характерную для всей остальной страны.

Эта география неравенства распространяется и на соседей. В Бруклине, который становится районом хипстеров и все более дорожает, почти четверть жителей находится за чертой бедности. В то время как растет число лавок, торгующих фермерскими продуктами, баров и цветочных магазинов для хипстеров, один их четырех бруклинцев получает продуктовые карточки. Нью-Йорк занял первое место в стране по росту числа бездомных, а число детей, спящих по ночлежкам в этом, согласно Майку Блумбергу, "городе роскоши", выросло за прошлый год на 22%.

 

Расовый вопрос

На бумаге теория "креативного класса" служит делу многообразия. "Самое главное в городах", - говорил Флорида в интервью npr.org в прошлом году, - "это их различия. В них живут очень разные люди". Но даже если оставить в стороне вопрос об экономическом разнообразии, миры хипстеров, как пишет урбанист Аарон Ренн, являют собой города с преимущественно однотипным населением и очень небольшим числом представителей расовых меньшинств. Сан-Франциско, Портленд и Сиэтл становятся все более белыми и менее этнически различными, нежели остальная страна и, в частности, быстро приобретающими мультирасовый характер их пригородами.

Представители креативного класса могу исповедовать политические корректные взгляды, однако эффект политики Флориды, как пишет социолог Ричард Кампанелла из Тулейнского университета, часто подрывает этническую устойчивость городского сообщества. Как только представители креативного класса попадают в город, тут же взлетают цены на аренду недвижимости, что вытесняет местные магазины и местных жителей вон. В его собственном квартале Байуотер в Новом Орлеане между 2000 и 2010-м темнокожее население сократилось на 64%, тогда как белое выросло на 22%.

Как пишет Кампанелла, то, что придавало старым кварталам их уникальность, с приходом креативного класса было утрачено, а местная культура постепенно была вытеснена невероятно однотипными, быстроразмножающимися ресторанами, находящимися в трендах у хипстеров, в которых вместо жареной бамии подают равиоли со свеклой, и всякими рыночками органической еды. Все "уникальные места", которые вы найдете здесь, в Новом Орлеане, ничем не отличаются от подобных в любом другом райском месте для хипстеров, будь то Портленд, Сиэтл, Берлингтон, Вермонт или Уильямсберг.

 

Семья и будущее

Кампанелла предлагает обратить внимание на еще один побочный эффект джентрификации хипстеров – смерть семьи. Десять лет назад в высшей степени "креативный класс" квартала Байуотер был ориентирован на ценности семьи. Теперь же это "детская пустыня". В 2000 году в районе жило 968 несовершеннолетних детей. Всего лишь 10 лет спустя их число сократилось на 70% - до 285. Когда у Кампанеллы родился в 2012 году сын, это был первый ребенок на всей улице в эпоху после урагана Катрина. Он стал единственным ребенком в округе, тогда как в 2000 году, когда Кампанелла переехал сюда из Миссисипи, их здесь было одиннадцать.

Поэтому неудивительно, что в книжках Флориды вы мало что найдете о семье, в частности потому, что его основная теория по преимуществу обращает внимание на одиноких, молодых выпускников вузов без детей и представителей сексуальных меньшинств. Он весьма низко ценит пригороды, эти национальные роддома и ясли, поскольку они в "креативный век" устарели, точно так же как домовладения и дома на одну семью, которым отдают предпочтение семейные люди.

И вправду, места, которые предпочитает "креативный класс", также относятся к числу таких, где меньше всего семей и детей. Таковы Сан-Франциско, Сиэтл, Манхэттен и быстрыми темпами джентрифицирующийся округ Вашингтон. Крайне высокие цены на квадратный метр недвижимости, по понятным причинам вызывающие энтузиазм у акул рынка недвижимости, сделали ее крайне недоступной не только для среднего, но даже и для высшей категории среднего класса. Как только у вас появляется семья, вам тут же приходится расставаться с вашими богемными фантазиями: трудно вообразить, как можно быть родителем в городе вроде Сан-Франциско, где всерьез обсуждают вопрос о праве людей бродить голыми по улицам.

 

Настоящая география возможностей

Наверняка ведущим городам "креативного класса" есть, что посоветовать остальным городам, избравшим эту стратегию. В частности Портленд и Бостон в последние годы демонстрируют впечатляющие показатели роста доходов на душу населения. Однако большинство "городов для хипстеров" в последние десять лет не могут похвастаться стабильно высоким уровнем занятости или ростом населения. Население таких городов как Шарлотт, Хьюстон, Атланта и Нэшвилл за последние десять лет выросло на 20 и более процентов, минимум в четыре раза быстрее, чем Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско и Чикаго. Эта тенденция к переселению в менее плотные и более доступные города становится очевидна из анализа последних статистических данных.

Одна из причин такого положения дел состоит в том, что наибольший рост занятости наблюдается в регионах – среди них Хьюстон, Даллас, Оклахома-Сити, Омаха – экономики которых основываются не на "креативной" индустрии, а на куда менее модных занятиях как добыча и переработка нефти и газа, сельское хозяйство и производственная индустрия. Столица энергетиков Хьюстон, например, показала в прошлом году самый высокий рост ВВП среди всех городов США, легко оставив позади фаворитов урбанистов, включая Чикаго, Нью-Йорк, Сан-Франциско или Бостон. Остальные места на пьедестале почета заняли Даллас вместе с Форт-Уэртом и, как ни удивительно, Детройт, по большей части в связи с возвращением автомобильной промышленности.

Разумеется, в некоторых из этих поднимающихся городов прорастают свои кварталы хипстеров. Но в этих регионах также куда более быстрыми темпами растут и расширяются привлекательные для семей пригороды, и люди продолжают селиться даже за их пределами. В равной степени важно и то, что ни один из городов, включая такие "горячие точки" "креативного класса" как Роли и Остин, не являются транзитными и густозаселенными территориями, как советуют урбанисты, чтобы стимулировать экономический резонанс и привлечь мигрантов.

Оба Роли и Остин фактически являются крайне низкозаселенными городами, которые представляют собой компактные урбанизированные карманы, окруженные огромными пригородами. Попробуйте как-нибудь прогуляться по центру Роли и уже через пять минут пути по центральным улицам вы окажетесь на засаженных деревьями как по линейке улицах односемейных домов, в сущности, в старых пригородах. Остин также относительно малонаселенный город, окруженный так ненавистной Флориде пригородной застройкой. Все то же самое можно сказать о Шарлотт, Атланте и о других быстрорастущих городах.

Эти факты, разумеется, вряд ли соответствуют ожиданиям корыстных лоббистов субсидий на редевелопмент городских центров из крупных компаний-застройщиков, как и предрассудкам урбаноцентричных СМИ. Но в отличие от риторики, поддерживаемой Флоридой и другими сторонниками городов с высокой плотностью населения, преобладающей в будущем городской формой в Америке становится (по большей части не замечаемая медиа) город куда менее плотнонаселенный, экономически диверсифицированный и, возможно, чуть менее хипстерский.

 

Примечания:

1) "Гремлин" - небольшой двухдверный автомобиль эконом-класса, выпускавшийся в США в 1970-е, в чем-то аналогичный советскому "Запорожцу".

2) Имеется в виду распространенная в электоральных демократиях практика популярных лидеров привлекать голоса для членов своей партии или клиентелы. В России известен как эффект "паровозов", в США как coattail effect.

Источник