Как конспирологи реалистов воевали, и что из этого получилось

Тема наиважнейшая – кто опрокинул тележку в отношениях с Москвой, и как дошли до того, что два десятилетия политики в отношении России окончились провалом?.

Ноябрьский-декабрьский номер «Foreign Affairs» в качестве заглавного материала выносит невероятно вкусную дуэль не просто крупных фигур американской интеллектуально-политической элиты — дуэль двух концепций проектирования внешней политики США.

Схлестнулись Джон Миршаймер, с одной стороны, и Майкл Макфол и Стивен Стестанович, с другой.

Тема наиважнейшая — кто опрокинул тележку в отношениях с Москвой, и как дошли до того, что два десятилетия политики в отношении России окончились провалом?

Чтобы понять, кто и о чем спорит, нужно сделать несколько примечаний.

Примечание первое. Это в России почему-то принято считать, что разрушение сложившихся в общем-то неплохих отношений с США и Европой — поражение Путина, и потому, как бы автоматически, — победа Запада.

Да уж, это не путинская победа — но и не его поражение. Политика почти всегда — не игра с нулевой суммой; и потеряли в этой ситуации обе стороны. По крайней мере, тезис о том, что политика США в отношении России зашла в тупик, ни у кого из участников спора не вызывает сомнений; спор только о том, кто виноват таком ее нынешнем состоянии.

Надо признать, драку затеял Миршаймер. В своей публикации «Почему украинский кризис — это промах Запада» в том же «Foreign Affairs», в прошлом номере за сентябрь-октябрь, он пишет: «Соединенные Штаты и их европейские союзники разделяют большую часть ответственности за кризис. Стержневой корень всех бед — расширение НАТО, которое было центральным элементом более широкой стратегии, направленной на то, чтобы переместить Украину из орбиты России и переориентировать ее на интеграцию с Западом», — и далее: «…Для Путина незаконное свержение демократически избранного и пророссийского президента Украины — которое он справедливо назвал переворотом — было просто последней каплей».

«Элиты в США и Европе были ошеломлены этими событиями только потому, что они восприняли ущербный взгляд на международную политику. Они склонны считать, что логика реализма малоприменима в двадцать первом веке, и что Европа может быть целостной и свободной на основе некоторых «либеральных принципов»… Путин и его соотечественники думали и действовали в соответствии с требованиями реализма, в то время как их западные коллеги придерживались лишь либеральных идеологем о международной политике…» , — делает системный вывод Миршаймер.

Здесь нужно сделать второе примечание. Позиция Миршаймера никак не связана с тем, что он «друг России». Подход к любому серьезному эксперту с такой точки зрения — «друг» он России или ее «враг» — сразу выдает дремучий непрофессионализм.

Для американской политической элиты все, что севернее Великих Озер и южнее Рио Гранде, — далекий космос. Стестанович, Макфол и Миршаймер обсуждают российскую политику, как обсуждали бы экосистему реки Окованго, если бы были биологами. И оценивать их нужно по тому обстоятельству, трезво ли они смотрят на факты и делают ли правильные выводы — или мистифицируют (вольно или невольно) себя и политиков. Если искать среди биологов «искренних друзей реки Окованго» — о достоверности результатов можно забыть. Да и разговаривать с ними не о чем, разве что о «природа гибнет».

Вернемся к спору, о котором наш рассказ.

Макфол и Стестанович начинают свой текст в «Foreign Affairs» важнейшим для них стратегическим тезисом: «Джон Миршаймер является одним из наиболее последовательных и убедительных теоретиков реалистической школы международных отношений, но его объяснение кризиса в Украине демонстрирует пределы realpolitik».

Собственно, лично для меня на этом спор и закончился. В диалоге реалистов с конспирологами, — пусть даже такими практиками, как бывший посол в России и специальный помощник президента США по нацбезопасности Майкл Макфол и посол по особым поручениям Стивен Стестанович, — я всегда на стороне реалистов.

Я убежден, что политикой управляют интересы. Не всегда открытые, иногда циничные, жестокие и даже корыстные — но интересы. Так же, как я убежден, что экосистема Окованго управляется законами фотосинтеза, климатом, даже такими неприятными вещами, как пищевая цепочка — но вовсе не детскими фобиями отдельных львов или сложной многовековой историей взаимоотношений слонов с носорогами.

Но я — это я; давайте, все же, дадим Макфолу и Стестановичу высказаться до конца.

«Миршаймеру трудно объяснить, почему Россия не вводила войска на Украину в течение десятилетия с лишним — между расширением НАТО, которое началось в 1999 году, и фактической интервенцией (России, как считают Макфол и Стестанович — А. Ш.) на Украину в 2014 году… Причина этого не в том, что Россия была слишком слаба: она начала две войны в Чечне, которые требуют гораздо большей военной мощи, чем крымская аннексия».

Тут без скальпеля не разобраться — сколько фобий и мифов собрано в одном абзаце.

Первое. Для Макфола и Стестановича очевидно, что естественной реакцией Путина с первой минуты расширения НАТО — двинуть танки. Потому что он ужасный бывший полковник кагэбэ. Тот факт, что Путин рационально оценивал последствия такого шага и предпринимал политико-дипломатические усилия, пока Украина не стала «последней каплей», им просто в голову не приходит. Ведь это Путин, имманентное зло! Бывшийкагэбэ! Тот пассаж, что с их точки зрения Путин все же двинул в 2014-м году танки в Украину — без предъявления миру одного-единственного подбитого там за полгода боев русского танка, что легко проверяется серийными номерами агрегатов, двадцать первый век на дворе — это уже только следствие этой фобии. Возможно, по Макфолу и Стестановичу, русские просто хорошо воюют.

Второе. Это, оказывается, Путин начал две войны в Чечне. Мифы и фобии у послов-конспирологов легко вытесняют память о том, что США поддержали тогда борьбу России с исламским терроризмом на Кавказе. Как раз в период их активной практической работы по восточному направлению.

Ну, и финальное: «Миршаймер допускает возможность, что различные государства, руководствуясь различными идеологиями, могут проводить различную внешнюю политику… Миршаймер считает, что для Соединенных Штатов и мира был бы лучше, если бы американские лидеры полностью приняли бы принципы политического реализма, в то время, как я думаю, было бы лучше, если бы Путин и будущие российские лидеры приняли либерализм».

Занавес.

И это все?! Что, «лучше уж вы к нам!..» — это и весь аргументационный ряд?

Можно порадоваться, что реалисты победили конспирологов, — по крайней мере, в этом очень важном споре — приятно. Хотя это только малая часть решения сложной задачи, вставшей перед элитами Востока и Запада. Ни умница Миршаймер, ни тем более Макфол со Стестановичем, ни кто-то другой из больших американских экспертов и тинк-танков — да и русских, между прочим, тоже — пока не понимает, что дальше-то делать.

Ведь политика, мы уже говорили — не игра с нулевой суммой. Ни Запад, ни Россия не выигрывают от раскатов второй холодной. А приемлемый для русских и европейцев с американцами маршрут, «дорожную карту» пока никто не предъявил. Ни на Западе, ни на Востоке.

С реалистами, нужно признать, надежд начертить такую карту больше. И потому не нужно отказывать себе в удовольствии порадоваться победе Миршаймера.