В глубокой Европе

Радость украинцев от «вступления» в ЕС напоминает басню про зайца, который очень гордился приглашением на званый обед к волку.

Украина в пятницу подписывает Соглашение об ассоциации с Евросоюзом, включающее положения о свободной торговле. По словам Петра Порошенко, страна стала «полноценным ассоциированным членом ЕС». Этот оптимизм отражает давнишнее желание украинцев жить «как на Западе», но возникает вопрос: насколько их ожидания реалистичны и действительно ли состоявшаяся ассоциация означает движение страны по европейскому пути?

Прежде всего — вопросы терминологии. Только ленивый не отметил несоответствие слов Петра Порошенко реальности: ЕС не имеет «ассоциированных членов», есть просто члены ЕС, а есть государства, которые заключили с ним соглашения об ассоциации и свободной торговле. Последние — это преимущественно неевропейские страны. В их числе — Алжир, Израиль, Иордания, Тунис, Египет и даже Чили и ЮАР.

«Ассоциация» с ЕС, в зависимости от того, с кем она формируется, может иметь как политические, так и экономические цели. Например, применительно к Ближнему Востоку речь идет об упрощении работы европейских компаний в соответствующих странах. Плюс — о задачах стратегического контроля, которые решаются путем предоставления помощи и выдвижения требований о политических, правовых и иных реформах. Здесь за ЕС нередко маячит «тень» США, которые «под прикрытием» решают свои политические (имперские) и экономические задачи.

В случае Чили и вообще Латинской Америки, европейцы, напротив, больше работают на себя, чем на американцев. Здесь им, с одной стороны, важен беспрепятственный выход на растущие рынки региона, а с другой — достижение выгодных позиций в конкуренции с местными производителями (например, в сфере сельского хозяйства).

Война за советское наследство

Для европейской части бывшего СССР у ЕС есть особая программа под названием «Восточное партнерство». Именно по ней Украина получает гордый статус «страны, ассоциированной с ЕС». Программа специально адаптирована для постсоветского пространства и служит политическим и экономическим инструментом для реализации интересов стран Запада.

В политической части постепенная, но очень настойчивая евроинтеграция республик бывшего СССР является частью борьбы за «советское наследство».

Западный мир ставит своей целью осуществление стратегического контроля на этом пространстве для решения следующих задач: сдерживание и ослабление России, недопущение возобновления ею наступательной внешней политики; замещение российского влияния в регионе; создание дополнительных плацдармов для контроля ситуации на Ближнем Востоке (включая поддержание стабильных авиакоридоров).

Россия, 25 лет назад завершившая (как оказалось, в одностороннем порядке) «холодную войну», все это время ограничивалась поддержанием экономических отношений со странами региона и малоэффективными попытками сохранить на них влияние. Делалось это в основном путем политической поддержки лояльных лидеров и оказания финансовой помощи, которая, к сожалению, не всегда доходила до населения страны-партнера, что снижало ее эффективность. Поскольку в этой ситуации в сфере нашего влияния оказывалась лишь часть элиты, политические риски были весьма высокими: коррумпированного лидера постсоветской республики легко можно было купить или просто изгнать. При этом Запад, в отличие от нас, не ограничивался только внутриэлитными интригами: его адепты вели каждодневную работу с самыми разными социальными аудиториями и с медиа. В конечном счете, наша страна не смогла противостоять политическому наступлению Запада. Стратегия Евросоюза (и США) оказалась успешной.

Расширение неоколониальных империй

В экономической части речь идет о расширении влияния западных корпораций на постсоветском пространстве.

Западным государствам и транснациональным финансовым институтам выгодно создание в странах второго и третьего мира зон свободной торговли. Неолиберальные реформы позволяют открывать финансовые рынки, делать их доступными для инвестиций — что на деле означает снятие ограничений для вывоза капитала и финансовых спекуляций. Соответствующие спекулятивные инвестиции наводняют страну, приносят прибыль инвесторам и неожиданно быстро уходят, провоцируя кризисы (яркий пример — аргентинский дефолт 2001 г.). Не способствуя стабильному экономическому росту и создавая многочисленные финансовые «пузыри» и «пирамиды», подобного рода инвестиции в итоге приводят к росту госдолга и стагнации национальных экономик.

Зона свободной торговли также означает, что снимаются барьеры для импорта и экспорта и исключается любая протекционистская политика. В свое время, с помощью данного инструмента США нанесли ощутимый удар по сельскому хозяйству Мексики (НАФТА, 1992 год). Дешевый экспорт, в частности, кукурузы из Америки на историческую родину этого растения (!) привел к разорению множества мексиканских хозяйств, росту городского пролетариата и крестьянским восстаниям. Очевидно, с помощью такой вот «свободной» торговли решаются вопросы сбыта продукции, подавления конкурентов (в том числе потенциальных), переориентации торговли более слабого государства на те направления, которые выгодны сильному «партнеру».

Учитывая по факту протекционистские меры ЕС в сельском хозяйстве, стоит ожидать окончательного исчезновения надежд на подъем отрасли на Украине.

Это, впрочем, касается не только сельского хозяйства. Думается, основная задача создаваемой зоны — закрепление торговых отношений с Украиной как с поставщиком, преимущественно, сырьевых товаров с низкой добавленной стоимостью.

Снятие визовых и иных подобных ограничений означает благоприятствование использованию дешевой рабочей силы. Причем не только низкоквалифицированной. Украина располагает достаточным научно-техническим потенциалом, доставшимся ей с советских времен, а также сильными вузами. Дешевые специалисты из постсоветских стран всегда ценились на Западе, и новые реалии только способствуют дальнейшей «утечке мозгов».

Наконец, открытые границы делают территорию «ассоциирующегося» государства доступной для размещения токсичных и радиоактивных отходов, поставок продукции со сниженными требованиями к потребительским свойствам, «захода» транснациональных предприятий сферы услуг, а также «общественных» и «культурных» организаций, за которыми часто стоят криминальные сети. Эту, теневую сторону европейской культуры, также нужно принимать в расчет. Стоит вспомнить и аналогичные американские практики, например, превращение дореволюционной Кубы в место для элитного «досуга» американцев по низкой себестоимости.

В конечном счете, платить за ассоциацию с ЕС будут рядовые украинцы. Национальное правительство и связанная с ней олигархия, в обмен на политическую поддержку и экономическую помощь, будут соответствующим образом регулировать уровень и качество жизни людей, их здоровье и занятость. Именно в этом суть мер, которые всегда требуют «доноры» от стран, получающих помощь. Формально это называется бюджетной стабилизацией, но на деле речь идет о переориентации государства на поддержание свободной торговли, обеспечение стабильного поступления ренты держателям национальных ценных бумаг, сокращение публичного сектора — в ущерб социальным задачам.

Как показывает опыт, в выигрыше оказываются западные корпорации, а также местные олигархи, становящиеся их партнерами (тут, к слову, и происходит реальное «ассоциирование»). Эта олигархия де-национализируется, превращается в активного участника вывода капитала из страны на Запад. В проигрыше оказываются все остальные, прежде всего, население.

Стратегический разрыв с Россией

Ассоциирование Украины с ЕС, очевидно, призвано окончательно оторвать ее от России, прекратить то сотрудничество, которое сохранялось между нами после распада СССР. Речь идет о производственных цепочках, прежде всего, в сфере ВПК. Эксперты по-разному оценивают размер ущерба, который понесут обе страны, но все они сходятся в одном: для России отрицательный эффект разрыва будет болезненным, но преодолимым, тогда как для украинской экономики стратегические потери могут оказаться весьма существенными.

На момент начала кризиса товарооборот Украины с Россией по цифрам был сопоставим с европейским.

При этом структурно торговля с Россией была выгоднее Украине, чем торговля с Европой, так как включала высокую долю экспорта продукции с высокой добавленной стоимостью (прежде всего, в сфере машиностроения). В Европу же страна в основном поставляла сельхозпродукцию (о ней мы уже говорили ранее) и различное сырье, наоборот импортируя продукцию с высокой добавленной стоимостью.

Потеря российского рынка без сомнения приведет к деградации украинской промышленности, которая и так уже нуждается в дополнительных капиталовложениях в связи со старением основных фондов. Учитывая это, а также различие в требованиях технических стандартов, действующих в ЕС и на Украине, можно ожидать сужение украинского экспорта до чисто сырьевой номенклатуры и расширение импорта, что заставит рядовых украинцев «платить больше» и будет постоянно требовать ослабления гривны со всеми вытекающими последствиями.

Товарооборот между Россией и Украиной уже упал с начала года по подсчетам экспертов на 20%. Разрушение исторически сложившихся и выгодных Украине экономических связей является, конечно, ни чем иным как политической акцией, направленной одновременно на ослабление позиций России в регионе и на превращение Украины в неоколониальное государство.

При этом в страну постепенно «заходят» новые игроки. Украинские долговые бумаги скупаются американскими инвестфондами. В руководстве газовой отрасли замечены родственники американских политиков, а также выходцы из Польши — верного сателлита США. Украина все более прочно переходит под контроль Запада.

Заяц — волк

Решает ли это ее внутренние задачи? Экономическая помощь и иностранные «инвестиции», безусловно, окажут временный стабилизирующий эффект, хотя украинцам все равно придется пережить ценовой «шок» (летом будет продолжаться рост цен на потребительские товары и на тарифы ЖКХ). Но развитие страны будет зависеть от ситуации на финансовых рынках, в частности, от колебания курса гривны. В связи с этим наиболее вероятным сценарием является прохождение страны через ряд финансовых кризисов, в ходе которых украинцам придется несколько раз заплатить за свою ассоциацию с Е. С. Долгосрочный устойчивый экономический рост вряд ли возможен, так как Украина добровольно отказывается от своего промышленного потенциала и переориентируется на сырьевые рынки.

Указанный сценарий не является для страны благоприятным.

При этом, в отличие от латиноамериканских стран, подвергшихся ассоциированию с Западом, у Украины была куда более перспективная в стратегическом плане альтернатива. А именно — сбалансированный сценарий, при котором она торговала бы с ЕС, но при этом укрепляла бы промышленную кооперацию с Россией. Эту задачу следовало решать в двустороннем формате: путем соответствующего планирования промышленной политики и на Украине, и в России, а также создания и тут и там институтов эффективного государственного управления (без коррупции и ориентации на западные финансовые и сырьевые рынки в рамках неолиберального экономического курса).

Однако, ни Россия, ни Украина свой шанс не использовали. В результате Россия, хотя и незначительно проигравшая экономически, понесла масштабную политическую потерю. А Украина проиграла и экономически, и политически, причем фатально для будущего развития страны: она, увы, не станет ни европейским государством, ни государством первого мира. Страна выбрала для себя путь третьестепенной державы, роль которой — обслуживать богатых «партнеров» по ассоциации.

В этой связи радость украинцев от «вступления» в ЕС напоминает басню про зайца, который очень гордился приглашением на званый обед к волку. Заяц думал, что его считают уважаемым гостем, а волк намеревался его попросту съесть.