Плачь о книге

Незачем оплакивать книгу. Она свое отжила задолго до того, как появилась дигитальная форма подачи информации.

Я бы сказал, что книга умерла не позднее начала холодной войны. Не знаю, как это связано, но книга перестала быть ценнее той части контента, которой она была. В мире интертекста, взаимных ссылок, цитат, книга оказывается своего рода грибом-паразитом, уродливым выростом над грибницей текста. Когда Деррида писал «Конец книги, начало письма» уже с книгой все было ясно. Так что «книжные войны» — это все про бизнес, а не про культурные формы.

Кстати кодекс — современная книга — появился, конечно, задолго до Гуттенберга. И сейчас мы наблюдаем не конец гуттенберговой эпохи, а конец кодекса. Нечто похожее было и в истории свитка — он тоже появился до того, как книга приобрела его форму. Исходно на свитках писали поперек лини их разворачивания. То есть пагинация фактически уже была как в кодексе. И, говорят, только Цезарь «развернул свиток» — то есть стал писать сплошным текстом без разрывов на страницы.

Смотрел тут на днях видео византиниста Сергея Иванова про Византию по богомерзкому «Арзамасу», где честные люди под восторги людей со светлыми лицами читают на камеру Википедию. Кстати, скоро ее за это запретят. Так вот, Иванов говорил, что одна их причин победы кодекса над свитками — это не только долговечность, удобство хранения и чтения, но и удобство в поиске нужного фрагмента.

Я вспомнил, как много дет назад на каком-то мероприятии, куда нас затащил Кураев, наблюдал соревнования по удивительному виду спорта: скоростному переспору. Два юных представителя протестантских деноминаций ругались по какому-то малозначимому социальному вопросу, но делали это с такой экспрессией и с такой скоростью листали специально приготовленные с диким числом закладочек томики библии, что я очень удивился.

В общем, листая старенький ЖЖ посаженного либерала, я понял, что кодекс как раз таки проиграл. Что бы там ни эмулировали ридеры, победила лента, тот же свиток. Разве что искать по нему стало проще. Правда, ненамного. Да и протестантские юноши со своими кодексами куда-то пропали.

Возможно, что я в жизни не прочел ни одной книги. В смысле, чтобы понимать книгу как нечто законченное, самодостаточное и цельное. Я не знаю удовольствия от чтения книг. Если вообще по каким-то причинам считать, что чтение может его производить.

И поэтому, наверное, я вообще не понимаю дурацкого вопроса «какая ваша любимая книга?» Да никакая! Все равно, что спросить, что вы больше любите, дыбу или испанские сапоги? Удивительно, но ни школа, ни вуз, ни офис так и не научили людей тому элементарному факту, что чтение — это очень тяжелый труд. Всякий литературовед объяснит вам, что читать что Пушкина, что Булгакова — тяжело, что вы читаете, поскольку ничего не понимаете. Психоаналитик разъяснит, что ваше наслаждение от чтения связано с чем угодно, кроме него самого, например с прокрастинацией. Дискурс-аналитик укажет, что чтение — это некритическое потребление пропаганды. Возрастной психолог — что это способ нейтрализации ребенка, чтобы под ногами не вертелся и не связывался с плохой компанией. Попу ясно, что чтение — это молитва, умное делание, монашеская добродетель, так что читать равно спасаться, а это нелегко. А бабушка скажет, что чтение вредит зрению и она права.