Начало перемирия в Сирии: скептический оптимизм

Семен Багдасаров, Виктор Литовкин, Евгений Сатановский, Анна Глазова участвуют в «круглом столе» политического обозревателя Александра Цыганова о перспективах мира в Сирии.

Сегодня вступили в действие договорённости по установлению перемирия в Сирии. Если изложить дипломатические формулировки кратко и просто, то ни предполагают, что все конфликтующие стороны гражданской войны в этой ближневосточной стране прекратят огонь и тем откроют, по-восточному говоря, дорогу не крови, но словам. То есть — переговорам о будущем своей страны и собственной роли каждой группировки в этом будущем.

Эти договорённости, впрочем, не касаются группировок, признанных террористическими на уровне ООН. Это ИГИЛ, Джебхат-ан-Нусра (как отделение Аль-Каиды и прежде дочерняя ветвь запрещенного в России ИГИЛ), а также их ответвления. По которым, впрочем, ещё идут дискуссии между главными движителями мирного процесса — Россией и США: различные оппозиционные правительству в Дамаске группировки так изрядно делились почкованием, а различия между ними и признанными террористами были столь незаметны, что две великие державы долго не могли определиться, кого нужно бомбить, а кто уже стал «умеренным»…

Как бы то ни было, процесс примирения запущен, и дальнейший его ход будет многое определять в послевоенном устройстве Сирии.

Беда лишь в том, что многие наблюдатели и эксперты не слишком-то верят в то, что нынешнее перемирие перейдёт в примирение, а то, в свою очередь, — в послевоенное устройство.

Сочти число их
Так, директор Центра изучения Ближнего Востока и Центральной Азии Семён Багдасаров обращает внимание на численность тех, кто подпадает под действие соглашения, и тех, кто будет подвергаться военным ударам в качестве «неумеренного» террориста.

«Я скептически отношусь к этому соглашению по целому ряду причин, — говорит эксперт. — Хотелось бы, конечно, ошибиться, но посмотрите на структуру вооружённых формирований так называемой оппозиции — условно назовём их повстанцами. Свыше 50 процентов из них — это ИГИЛ и ан-Нусра, которые, естественно, выводятся за скобки перемирия, и против них можно вести боевые действия. Ещё 20 процентов приходится на Ахрар аш-Шам и Армию Ислама, которые то ли будут участвовать в перемирии, то ли не будут. Вот и получается, что свыше 70 процентов — это те, кто, может быть, вовсе и не думает о перемирии…».

Основания для таких сомнений, надо признать, вполне чёткие. Ахрар аш-Шам — союз салафитских группировок, которые сами по себе представляют признанно экстремистское течение в исламе. Те же ваххабиты, «братья-мусульмане» и тому подобное. Образует так называемый «сирийский исламский фронт» вместе с Джебхат-ан-Нусрой, что уже само по себе должно бы выбрасывать эту организацию в разряд террористов. Но — находится она под патронажем Кувейта, а Кувейт смог вчерне договориться и с Россией, и тем более с США, то есть с обеими великими державами, оказывающими ключевое влияние на сирийские дела.

Армия Ислама — Джейш аль-Ислам — тоже довольно экстремистская исламистская организация салафитского толка. Она признана террористической в России. Запитывается, в основном, из Саудовской Аравии и Турции. Так что тоже может в любой момент отказаться от примирения, причём террористические методы при этом препятствия для неё не составят.

К этим силам, по мнению Багдасарова, прямо не относятся, но вступают сними в союзы бригады так называемой Сирийской свободной армии, «которые являют собой структуру не вертикальную, они разбросаны по разным регионам и там примыкают к тем, кого считают ближе». «Как тут будет проводиться размежевание, кто террорист, а кто — „умеренный“, непонятно», — высказывает недоумение эксперт.

Ещё более скептично высказывается президент независимого научного центра «Институт Ближнего Востока» Евгений Сатановский. «Я оптимизма не испытываю, — категорически заявил он. — Да и что такое оптимизм в политике? И что такое оптимизм в борьбе с терроризмом? Перемирие не будет соблюдаться».

Оппозиция — это террористы, обосновывает своё мнение этот популярный в российском информационном пространстве специалист по региону. «И те террористы, которые выедены из-под рамок возможного перемирия, — боевики Исламского государства, террористы из Джебхат-ан-Нусра, из Аль-Каиды, террористы, которые входят в список террористических организаций ООН, будут дробиться, менять свои названия», — убеждён он. А потому «будут провокации, будет масса разного всякого».

А главное, «будет колоссальная подлость и большое враньё со стороны наших западных «коллег» и «партнёров». Более того, считает Сатановский, — «будут агрессивные действия, включая военный удар по территории Сирии в течение ближайших дней от наших турецких соседей, а также саудовцев и эмиратцев. Не исключено, что 1 марта и начнут. Это всё будет. Поэтому я очень скептически отношусь к перспективам этих договорённостей».

Ждать ли военного удара?
А вот в этом сомневается один из ведущих военных обозревателей России Виктор Литовкин. Он напомнил о недавнем заявлении со стороны США, будто бы они готовы перебросить до 30 тысяч своих солдат в Сирию — то ли в качестве миротворцев, то ли в качестве гарантов непонятно чего. Хотя на самом деле последняя версия на деле более чем прозрачна. Понятно, что российские ВКС не будут бомбить районы дислокации американских частей (что, однако, не воспрещено для сирийской авиации, защищающей территорию своего государства). Следовательно, где Америка поместит своих «джи-ай» и может считаться территорией союзных США сирийских группировок.

В нынешней раскладке сил и влияний, впрочем, военные США могут разместиться относительно без потерь только в сирийском Курдистане. Как свидетельствует ещё один очень информированный специалист по данной теме, заместитель директора Российского института стратегических исследований Анна Глазова, «американцы нацелены на то, чтобы поддерживать сирийских курдов, делать их своими союзниками в Сирии и в целом в регионе, американцы уже на протяжении последних лет активно поддерживают курдов вооружением».

Но здесь и возникает любопытный — а для специалистов и забавный — парадокс: уже одним этим своим заявлением США блокируют возможные попытки собственных союзников по НАТО обратить свой блеф в козырную карту и всё-таки вторгнуться в сирийский Курдистан. Ведь, по сути, они заявили, что сами готовы стоять в этом регионе, а значит, туркам там делать нечего.

«Но здесь есть ещё одна сторона вопроса, — дополняет тему Виктор Литовкин. — Всё дело в том, что если Турция нарушает суверенитет Сирии, вторгается на территорию Сирии, то российская авиация получает полное право наносить по турецким войскам удары. И никакая НАТО как союзник Турции не может за них заступиться, — разве что на словах. Но реально применить силу против России натовцы будут не в состоянии, потому что реально это не нарушение Вашингтонского договора, это не нападение на Турцию. Это — защита сирийской территории, каковые обязательства Россия взяла на себя по соглашению с Дамаском». «Поэтому, чтобы не выглядеть глупо, когда союзники не смогут оказать законную помощь Турции, они Анкару и предостерегают, чтобы турки не совались на территорию Сирии».

Любопытную краску к этой картине добавляет Семён Багдасаров. «До 20 процентов территории Сирии контролируют курды, которым американцы оказывают помощь вооружением, военными материалами, — утверждает он. — Например, у них появились противотанковые комплексы „Джавеллин“, которые даже Украине не поставлялись. Там уже есть американские советники, там есть и спецназ. Их количество может быть и увеличено. Они там строят аэродром, на который могут высадить свои войска. Это вполне возможно».

Поэтому когда этот эксперт констатирует: «Там очень интересные политические манёвры затеваются, вокруг сирийского Курдистана», — появляется повод вспомнить исторические прецеденты, когда добычу, уже намеченную для себя вассалом, забирает себе его сюзерен…

Впрочем, военный эксперт Виктор Литовкин сомневается в способности американцев осуществить подобную акцию. «Я думаю, что американцы не в состоянии ввести 30 тысяч своих солдат на территорию Сирии, — считает он. — Для этого им надо месяц готовиться, сосредотачивать свои войска, потому что они не могут быстро перебросить их с одной части планеты на другую. Даже из Германии перебросить солидную группировку в Турцию — это для них большая, серьёзная проблема. У них нет достаточного количества самолётов, ну, и сам процесс погрузки-разгрузки отнимает очень большое количество времени. Поэтому я считаю, что подобные заявления — своеобразный шантаж, способ надавить на тех участников переговоров, которые сегодня есть в Сирии».

Это кажется близким к действительному положению вещей. Достаточно вспомнить, что в Южной Корее базируется группировка из 40 тысяч американских военных. Выбросить сравнимое с этим количество войск в неуютные горы на сирийско-турецкой границе — это явно нетривиальная задача для нынешней американской армии. Похоже, что — тоже блеф. Но — покрывающий турецкий.

С кем можно договориться
Как подсчитал Семён Багдасаров, в Сирии после заключения перемирия «остаётся 15–20 процентов тех, с кем теоретически можно договориться». Конечно, «надо с ними работать», убеждён он: «Пусть даже 5 или 10 процентов замирившихся — уже было бы неплохо».

Но только ли в процентах дело?

«При этом бумага, которую подписали в Женеве наши дипломаты, имеет огромное значение, — считает Евгений Сатановский. — Это хорошая бумага. По ней можно работать».

«Она очень грамотна, — поясняет он. — Американцам не удалось нас объехать на кривой козе: не удалось вывести из списка террористических организаций своих подопечных и подопечных своих ближайших партнёров — саудовцев, катарцев. Отличная в этом плане бумага, которая является прекрасной базой для того, чтобы Анкара, Доха, Эр-Рияд окончательно поняли, что они Асада не свергнут, Дамаск не возьмут, и мы в Сирии как сидели, так и будем сидеть. До той поры, пока война там не прекратится, пока нормальное урегулирование отношений между конфликтующими группировками не получится».

Это соглашение, по мнению эксперта, будет содействовать тому, что однажды эти страны и их политические элиты «скинут задачи гражданской войны в Сирии». Сатановский сравнил это с историческими эпизодами прошлого века: «Это как война с басмачами: пока англичане не убедились, что ничего они с нами не сделают, что из Средней Азии они нас не выкинут, — не переставали им деньги давать. Вот потому мы и воевали с басмачами». «А здесь на новом уровне — то же самое», — констатировал он.

Он же указал на ещё одно важное, но часто не попадающее в визир обозревателей обстоятельство сирийской гражданской войны: «Надо с шейхами племён говорить, а не с террористами. Шейхи готовы на мир, но это же не снимает задачу уничтожения террористов. Если их не уничтожать, то они перебьют эти племена с огромным удовольствием». «Так было у американцев, — привёл пример Евгений Сатановский. — В Ираке, в провинции Анбар, когда они шейхов привлекли к перемирию. Но об этом узнала штаб-группа Исламского государства, и они просто перебили огромное количество народа». «Разве мы людей так можем подставлять? Не можем, и не будем», — убеждён президент Института Ближнего Востока.

И с кем договорились
При всех не слишком оптимистичных ожиданиях от заключённых соглашений по перемирию в Сирии эксперты выказывают весьма оптимистичную оценку самому факту их появления.

«Это соглашение очень важно, — убеждена, к примеру, заместитель директора РИСИ Анна Глазова. — И особенно важно, что именно Россия сделала очень много для того, чтобы оно вообще было принято, и продолжает делать очень много для того, чтобы это соглашение вступило в силу».

Да, признаёт она, работающая в РИСИ также руководителем центра Азии и Ближнего Востока, безусловно, есть серьёзные препятствия для того, чтобы оно заработало, поэтому реализовать его на практике будет крайне сложно. «Но! — подчёркивает она. — Но очень важно отметить, что именно это соглашение и то, как стороны, вовлечённые в конфликт, поведут себя после того, как оно вступит в силу, является лакмусовой бумажкой, чтобы чётко показать, кто хочет мира в Сирии, а кто нацелен на войну. Оно чётко покажет реальное лицо конфликтующих сторон, то, как поведёт себя оппозиция. Потому что реальная оппозиция, которая хочет светлого будущего для сирийского народа, обязательно должна присоединиться к этому соглашению и всячески его поддержать».

Анна Глазова даже считает, что данное соглашение — важный признак того, что «это сотрудничество будет развиваться и дальше». Более того, она не исключает, что «явление, когда сирийских курдов поддерживают и Россия, и Соединённые Штаты может протянуть некий мостик между нашими странами, который поможет найти точки соприкосновения для дальнейшего диалога по Сирии».

По-военному прагматичный Виктор Литовкин указывает на более приземлённые повороты темы: «С военной точки зрения приостановка военных действий означает для каждой из сторон возможность перегруппировать свои силы и пополнить боеприпасы, отправить на лечение раненых. А главное — подумать над тем, как дальше действовать, если перемирие будет нарушено».

Но с политической точки зрения, соглашается он, «это большой успех». «Это успех с той точки зрения, что Соединённые Штаты согласились принять совместное заявление с Россией, — указал военный эксперт. — Если ещё несколько месяцев назад США категорически отказывались сотрудничать с Россией в Сирии, кроме заключения соглашения о разделении зон ответственности для лётчиков, которые наносят удары по ИГИЛ, то сегодня идёт речь о гораздо более объёмных договорах. Это соглашения и о том, что военнослужащие той и другой страны будут совместно обсуждать свои дальнейшие действия, и о том, что они на картах разметят позиции различных вооружённых группировок, то есть будут знать, где кто находится и по кому можно наносить удары, а по кому нельзя. Это, безусловно, большой успех, это признание Соединёнными Штатами успехов российских лётчиков и моряков, и прежде всего того, что Россия играет очень важную роль в Сирии и не считаться с нею невозможно».

Что же касается дальнейшего развития событий, то тут Виктор Литовкин вновь обращается к прагматике: «Как долго продержится перемирие — это непредсказуемая вещь, потому что здесь все пытаются выиграть не только силой оружия, но и на дипломатическом фронте. Так что здесь уже вопрос дипломатии. Которая будет подкреплена военной силой…».