Иранский «Брейвик» открыл в Мюнхене войну с мигрантами

Над драмой в Мюнхене, где некий мужчина открыл вокруг себя стрельбу из пистолета в торговом центре "Олимпия", висит плотный, почти непроницаемый тюль скрываемой информации. Всполохи версий лишь колышут его, не позволяя, однако, проникнуть под полог тайны.

Однако сами отрывки скудно дозируемой полицией информации позволяют построить некую непротиворечивую картину того, что произошло на самом деле. Возможно, в последующем её смогут изменить некие новые – или уже известные, но скрываемые – данные, но пока что ситуация выглядит следующим образом.

Возле торгового центра в Олимпийском парке неизвестный открывает вокруг себя стрельбу из пистолета. Почему и зачем, непонятно. Начавшись возле ресторана быстрого питания, стрельба перемещается через дорогу ближе к зданию торгового центра. Это точно, насколько-то правдиво описал происходившее глава городской полиции Хубертус Андре после завершения спецоперации.

 

Что это было?

Стрелок действовал в одиночку, утверждает полиция. Он - то ли покончил с собою, то ли был убит сотрудником полиции в штатском. Или ранен и покончил с собой. Вскрытие покажет, заявили в полиции.

Всего, включая самого стрелка, погибли 10 человек. Ещё 16 человек пострадали, из них трое находятся в тяжёлом состоянии. Здесь можно сделать первую заметку: 26 пуль – это даже при стопроцентной меткости требует четыре магазина, если предполагать, что пистолет нападавшего был стандартный. То есть у него было время и место перезарядить оружие: вряд ли стоит предполагать, что 18-летний, как потом выяснилось, парень умел как спецназовец вытаскивать и вгонять обойму двумя мгновенными движениями.

Зацепка вторая: стрелявший - гражданин ФРГ иранского происхождения. Помимо германского паспорта он имел и паспорт Ирана. Его предполагаемое имя, по версии английской The Daily Telegraph, - Али Сонболи. При этом получило распространение видео кого-то из очевидцев, на котором слышно, как стрелок в разговоре с одним из прохожих на повышенных тонах – и на немецком языке без акцента - говорит, что он является немцем и что он родился в Германии. При этом владел немецким языком в достаточной степени, чтобы уметь убедительно выражаться нецензурной лексикой. А она – кто знает немецкий, подтвердят – сама по себе нецензурных слов типа русских не содержит, но вот гладко соединить, например, "свинью" и "собаку" в крайне противоестественных сочетаниях – этого иностранцу без фальши сделать крайне трудно.

И третье: есть сообщения, что преступник заманивал людей в торговый центр, прикинувшись в одной из соцсетей девушкой-подростком под именем Селина Аким, которая обещала будущим жертвам раздачу там бесплатной пищи.

Наконец, полиция не обнаружила связи преступника с запрещённой в РФ террористической группировкой Исламское государство. Зато события в Мюнхене гладко легли на пятилетнюю годовщину терактов, совершенных в Норвегии Андерсом Брейвиком. Напомним, в 2011 году этот праворадикальный активист сначала привёл в действие мощное взрывное устройство возле одного из правительственных зданий в центре Осло, в результате чего погибли восемь человек, после чего лично расстрелял ещё несколько десятков – в основном мигрантов – в молодёжном лагере.

 

Свой среди чужих, чужой среди своих

Непротиворечивая картина из этого складывается только так: иранец – либо шиит, который уже поэтому вряд ли причастен к деятельности салафитских экстремистов из ИГ, либо утерявший религиозность за время жизни в Германии – хочет собрать вокруг себя прежде всего мигрантов. При этом избранное им для виртуальной девушки имя канонически арабским не является, да и не слишком мусульманское оно, сочетая греческий и иудейский корни. Персу и шииту это, впрочем, простительно.

Зачем ему надо собирать вокруг себя мигрантов – ибо кого он ещё может привлечь в Мюнхене через соцсети обещаниями бесплатной пищи? Это довольно легко понять, будучи знакомым с настроениями, распространёнными сегодня в Германии среди мигрантов "предыдущего поколения", почти вписавшимися в немецкое общество. "Мы для немцев всё равно остаёмся чужими, - рассказала нам женщина по имени Юлия, просившая не называть свою фамилию, происходящая из русских немцев и живущая в Кёльне. – Выходя в подъезд, я часто слышу, как дети соседей до сих пор шепчут: "Guck mal, die Russin". Никакой интеграции не происходит даже на нашем уровне, что бы там ни вещала фрау Меркель. А вот наши дети – да. Те действительно становятся немцами, причём настолько, что подчас у них нет общего языка даже с нами, родителями".

Если к этому добавить, что в немецких городах имеются целые секторы или пригороды, гласно или негласно отведённые под жильё мигрантов – как в том же Кёльне, - где соседствуют арабы, африканцы, азиаты, русские и прочие не-немцы, то можно представить себе состояние уже было онемечившегося иранца. Обрушившиеся в прошлом году полтора миллиона "диких" мигрантов, причём большая их часть остановилась в Германии, не могли не сбросить подобных стрелку-иранцу "акклиматизировавшихся" иностранцев с их и без того шаткого места в германском обществе. Грубо говоря, в сознании тех, кого они считали соотечественниками, они вмешались с новоприбывшими и вновь стали чужаками.

Подобные настроения, по неофициальным, конечно же, известиям из Германии распространены и среди албанцев из пригородных банд, которые буквально выгрызли себе место в криминальном мире Германии. По тем же негласным сведениям, они не охотятся на новых мигрантов напрямую, но очень жестоко к ним относятся, если сведёт случай.

Недовольны и турки, которые начали закрепляться в Германии с 1960-х годов, и хоть полностью так и не ассимилировались, но страну привыкли считать своей родиной.

 

Атмосфера предгрозовая. Далеко ли до молний?

Словом, недовольны все. Как свидетельствовал в конце мая в интервью федеральный председатель молодежного крыла партии "Альтернатива для Германии" (AfD), член земельного руководства AfD в Баден-Вюртемберге Маркус Фронмайер, "Германия сегодня - словно во мгле, а немцы чувствуют себя все более неуверенно, они чувствуют себя не в безопасности". "К нам приходит все больше людей, которые ищут у нас какого-то нормального представления о нормальном, - рассказывал он. - К нам приходит много девушек, которые ищут у нас защиты и уверенности. "С вами, - говорят, - я чувствую себя увереннее после случившегося в Кельне". Приходит молодежь, которой надоело опасаться компаний мигрантов, и приходят пожилые, которым надоело уступать дорогу "переселенцам". Люди недовольны, они чувствуют себя брошенными на произвол судьбы своим же правительством".

По словам политика, ситуация доходит уже до вооружённой самоорганизации граждан: "Люди вооружаются. Общины покупают и вооружают даже собственные отряды безопасности, которые исполняют, по сути, полицейские функции".

Может ли в такой атмосфере онемечившийся иранец почувствовать в себе такую ненависть к мигрантам, чтобы решиться подманить и расстрелять хоть нескольких из них? Что ж, людская душа – потёмки, поэтому с уверенностью утверждать этого не сможет теперь уже никто. Но то, что весь его отчаянный теракт похож акцию норвежца Брейвика, сомнений становится всё меньше.

И в любом случае происшествие в Мюнхене свидетельствует о том, что психологическая обстановка в Европе, даже в такой дисциплинированной и устойчивой стране как Германия, столь напряжена, что грозы стали греметь почти беспрерывно.

И поступок иранского немца – одна из молний в этой атмосфере.