Что нам делать с долгами граждан перед банками

Советник-наставник мэра Москвы Михаил Москвин-Тарханов о том, что делать с коллекторами. На днях снова вспыхнул скандал, связанный с недопустимыми действиями некоторых коллекторских агентств и отдельных коллекторов. Не в первый раз.

И так же не в первый раз из Государственной думы донеслись грозные заявления, что необходимо, дескать, коллекторскую деятельность вовсе запретить, а если не запретить совсем, то крепко ограничить законом, который, или уже внесли на рассмотрение, или вот-вот уже внесут народолюбивые депутаты. И так уже лет десять продолжается, никак не меньше, а дальше разговоров дело не идет. Тут нужен властный импульс с самого-самого верха, чтобы, наконец, хоть какое-то шевеление началось и мало-мальски пристойное законодательное регулирование коллекторской деятельности было бы установлено.

Хотя бы, для начала, по словам, сказанным мытарям (античных времен иудейским коллекторам) Иоанном Крестителем: «Ничего не требуйте более определенного вам». Тогда ведь среди мытарей были разные люди, в том числе, апостол и евангелист Матфей, а не только одни негодяи, так что, наверное, можно и сегодня договориться с лучшими из современных мытарей (коллекторов), и эту деятельность ввести в гуманные и цивилизованные рамки. Закон такой нужен срочно!

Однако надо заметить, коллекторы действуют не сами по себе, а в интересах кредитных организаций, которые при этом, очевидно, несут вместе с коллекторами ответственность за ситуацию в целом, хотя и, по понятным причинам, склонны это отрицать. И в случае с кредитными учреждениями также очевидно назрела необходимость усиления государственного регулирования их отношений именно с гражданами.

Известно, что в императорской России в купеческих кругах к разного вида предпринимательской деятельности относились по-разному. На первом месте по уважению стоял купец-«промышленник», заводчик и фабрикант, «от которого люди кормятся», который хороший товар честно производит. Менее уважаемым лицом был торговец, ведь «не обманешь — не продашь, да и не купишь». А самым неуважаемым из дельцов был «процентщик» — под это понятие подходил банкир, частный кредитор, коммандитист, акционер и портфельный инвестор. Тот, кто «ничего не делая, получает барыш», — это был последний человек в иерархии состоятельных людей в Москве или Нижнем Новгороде девятнадцатого века. Потом это отношение постепенно изменилось, промышленники сами организовывали банки, кредит стал упорядоченным, возник цивилизованный рынок ценных бумаг, общее негативное отношение к «процентщикам» уходило в прошлое. Но не совсем: это отношение к профессиональным кредиторам стало более дифференцированным, от вполне терпимого к тем, кто брал «божеский процент» (6–12% годовых), до враждебного и презрительного к тем, кто «драл три шкуры» (15% и выше годовых). Этих называли уже даже не «процентщиками», а прямо «ростовщиками» и ненавидели всесословно, как наживающихся на чужих бедах и страданиях паразитов.

Власть в прежние времена, реагировала на раздраженные чувства населения, сама с неудовольствием наблюдала за деятельностью ростовщиков, и взяла за постоянное правило нормативно ограничивать максимальный процент годовых любых заемно-кредитных операций. При этом, для займов частных лиц максимальный процент в разные годы менялся, обычно составляя не более 12% годовых в рублях. При темпах инфляции 2–3% в год и процента по надежным займам в виде государственных облигаций в предела 5–6,5% годовых, это было все равно, и весьма чувствительно, и терпимо для граждан, и достаточно высокодоходно для кредиторов даже с учетом рисков.

Полагаю, что применительно к кредитам физических лиц следует к этой практике и расчетам вернуться и в наши дни, так как уровень экономического поведения граждан в силу нашей исторической судьбы недалеко ушел от стандартов позапрошлого века. Иными словами, назрел вопрос законодательно ограничить предельный максимальный процент по займам частных лиц в любых кредитных организациях, то есть, принять закон «о запрете ростовщичества».

Да, темпы инфляции у нас сегодня выше в разы, чем в мирные царские времена, курс рубля по отношению к основным иностранным валютам, в отличие от того времени, не стабилен и склонен к падению, проценты по государственным ценным бумагам весьма высоки, потому и ставка рефинансирования Центробанка представляет собой двузначное число.

Взяв за основу то, что Государственный банк Российской Империи кредитовал граждан и организации обычно из расчета от 5% до 6% годовых, а максимальная разрешенная ставка по кредитам частных кредиторов составляла до 12%, полагаю, что следует и сегодня установить максимальную планку по кредитам, выдаваемым частным лицам в размере не выше двукратной ставки рефинансирования Центрального банка России на день выдачи кредита. При этом также не должна допускаться никакая последующая корректировка условий выдачи займа в пользу кредитора, а только в пользу заемщика, например, при реструктуризации долга.

При этом в общую сумму выплат должны включаться все без исключения «накрутки» за обслуживание, за что бы то ни было еще, санкции за просрочку, и тому подобное, то есть, двойная ставка рефинансирования, «кредитный максимум», должна быть предельным и непреодолимым барьером для кредитора при установлении условий выдачи и обслуживании кредита и не зависеть от любого дальнейшего поведения заемщика. При превышении этого максимума (две ставки рефинансирования Центробанка России) соглашение о предоставлении кредита должно признаваться недействительным, как противоречащее закону, а выданный кредит кредитору не должен возвращаться, так как сделка при таких условиях признается изначально кабальной, и требования кредитора о реституции удовлетворению не подлежат.

Так, если завтра ставка рефинансирования Центрального банка России будет установлена для кредитных учреждений, скажем, в 11% годовых, то максимальный процент по кредиту по условиям договора, заключенного этим днем, может быть не свыше 22% процентов годовых в рублях. Если же кто-то, «под любым соусом», включит в соглашение что-либо, увеличивающее общую платежную нагрузку должника хотя бы на один рубль, соглашение становится недействительным, и кредитор просто теряет свои деньги без возможности их вернуть. Такая жесткость закона позволит защитить граждан, при этом она, не повредив крупным кредитным учреждениям, которые выдают кредиты под разумный процент, но отобьет охоту у всякого рода ростовщиков и вымогателей, паразитирующих на людской непрактичности, слабостях или несчастьях.

Но это предложение на будущее, что делать с уже гигантской накопленной задолженностью граждан, в том числе, в виде средств, взятых под очень высокий процент?

Полагаю, что законодательно следует предложить провести перерасчет накопленной задолженности по выбору банка либо с учетом максимума в виде двукратной ставки рефинансирования на день выдачи кредита, либо такого же максимума на день перерасчета, и руководствоваться только этим расчетом без возможности коррекции в пользу кредитора.

Кроме того, следует ограничить общую конечную сумму выплат по краткосрочному кредиту до 5 лет в размере двукратной первоначальной суммы долга, а по кредиту свыше 10 лет — суммой трехкратной (от 5 до 10 лет установить «лестницу»). После превышения размера общего долга дальнейшее исчисление процентов в пользу кредитора может производиться исходя из 1/300 или 1\360 ставки рефинансирования Центробанка за день пользования должникомсоответствующего невыплаченного остатка средств, полученных по кредиту. Эта мера позволит защитить неисправных заемщиков от разорения и компенсировать кредитору в разумных пределах убытки от просрочки.

Возникает также вопрос, что делать с теми, кто ранее взял кредит в иностранной валюте, а теперь столкнулся с тем, что ему придется выплатить огромные проценты и неподъемные суммы погашения основной части долга. Здесь надо сформулировать и законодательно установить общий принцип: получая кредит в валюте, заемщик принимает на себя курсовые риски, однако, не в одиночку, не только один заемщик, но и само кредитное учреждение, выдавшее кредит, номинированный в иностранной валюте. Банки также должны брать часть курсовых рисков на себя, не перекладывая их целиком на заемщиков. Поэтому, конечная выплата годовых процентов по валютному кредиту также не должна превышать при пересчете в рубли по курсу на день платеже все той же самой двукратной ставки рефинансирования Центробанка- абсолютного «кредитного максимума». Безусловно, необходимо отработать и приемлемую формулу погашения частями основного долга заемщика, номинированного в иностранной валюте с тем, чтобы все риски изменения курса валют были распределены между кредитным учреждением и заемщиком пропорционально и соразмерно.

Также предельные общие размеры долга в иностранной валюте не должны превышать при его накоплении тех параметров, которые установлены для долга в рублях с пересчетом по официальному курсу валют, установленному на день платежа, с тем, чтобы кредитное учреждение несло солидарно ответственность за использование данного механизма вместе с заемщиком. Надо отучать не только брать, но и предлагать взять кредит частным лицам в валюте. Если кому-то надо, то пусть возьмет кредит в рублях, сам поменяет, тогда сам и отвечает, а иначе кредитное учреждение будет отвечать вместе с заемщиком

Вот такие предложения хотелось бы внести на рассмотрение компетентных лиц и организаций. Думаю, что крупнейшим банкам они вреда не принесут, а всякую агрессивную кредиторскую «шпану» приведут в чувство или заставят уйти с рынка. Вопрос ведь этот не только экономический, это вопрос социальный и политический. Мы уже столкнулись с такого рода проблемами в больших масштабах в трудные два последних года, и в ближайший год иди два они будут только нарастать. «Пускать дело на самотек», думать, что все обойдется, было бы неблагоразумно, пора принимать меры, нужен закон против ростовщичества в его современном, но все в таком же неприглядном виде, как и в прежние времена Раскольникова и старухи процентщицы.