Читатели не лучше чем нечитатели

Сегодня у «нашего всего» - Александра Сергеевича Пушкина – очередная дата рождения. И его творчество можно поверить в этот день не только эстетически, но и с точки зрения цифр.

Сегодня у «нашего всего» — Александра Сергеевича Пушкина — очередная дата рождения. И его творчество можно поверить в этот день не только эстетически, но и с точки зрения цифр.

А именно. Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) сообщил, что (цитирую) «россияне стали больше читать за последние три года: в среднем 4,55 книги за последние три месяца, в то время как в 2011 году этот показатель составлял 3,94 книги». Чтобы россияне не возвращались к известной мифологеме «самой читающей страны мира», тот же ВЦИОМ притормозил готовых возрадоваться: «О том, что практически не читают книг, сообщили 35% опрошенных».

Тем социологическим данным ВЦИОМа, что касаются политики, доверять не очень принято (с мнением автора редакторы ТАСС-Аналитика не согласны — прим. ред.). По крайней мере, принято данные ВЦИОМа про политику «проверять Левадой». Условная «социология чтения» под политику не подпадает, поэтому примем исследование ВЦИОМа как отражающее объективную реальность.

Как это обычно бывает в «анкетной социологии», цифры имеются, но объяснять их приходится уже с помощью «социального воображения», основанного на здравом смысле и непосредственных мелких наблюдениях за обществом и окружающими людьми.

Начнем все-таки с некоторого сомнения. Абсолютно убежден, что в реальности читающих людей в России меньше, чем получается в исследовании ВЦИОМа. Тут следует делать поправку на так называемые «социально-одобряемые ответы». Люди могут на самом деле даже не прикасаться к книгам, но ответить на вопросы анкеты, что читают их, поскольку бессознательно стремятся, даже оставаясь анонимами, казаться лучше — окружающим и самим себе. А то, что читать книги это хорошо, и читающий человек лучше, чем не читающий — закладывается в нас с детства и, слава богу, что закладывается. Поэтому уверенно могу предположить, что от показателей читающих по ВЦИОМу надо отнимать какое-то число, как, например, можно отнимать от среднего количества половых контактов, получающихся из опроса мужчин, и добавлять к среднему количеству половых контактов, получающихся из опроса женщин.

Правда, мне этот поправочный коэффициент неизвестен. Однако общим показателям динамики можно верить. Если количество читающих увеличилось в последние три года, значит, оно действительно увеличилось, ведь общая доля отвечающих, что они читают книги, хотя на самом деле не читают их, примерно одна и та же.

Стали ли действительно больше читать? И да, и нет.

Почему нет? Потому что — я абсолютно убежден в этом — за эти три года часть людей чтение текстов с экрана (планшета или компьютерного монитора) стало воспринимать именно как «чтение книг». Тогда как три года назад они понимали под чтением именно процедуру вдумчивого перелистывания книжных страниц. Просто привыкли к мысли о том, что чтение электронных аналогов книг это тоже чтение. Уверен, что в ближайшие годы таких «привыкающих» будет становиться все больше, следовательно, формальное количество читающих, выявляемых исследователями, будет увеличиваться.

Но допускаю и вполне реальное увеличение читающих, ибо наблюдаю признаки некого тренда возвращения к «традиционным источникам информации». Тенденция эта является контртенденцией по отношению к предыдущей тенденции. Так, например, мои собственные устные опросы студентов в нескольких университетских группах показывают, что практически большинство так или иначе интересующихся политикой студентов черпает информацию о ней из… телевизора, а не Интернета. Кто бы мог подумать? Тем более, что ничего подобного не наблюдалось пару-тройку лет назад.

Почему так? Студенческие разъяснения просты: Интернет это гигантское собрание фейков; в Интернете все пишут, что заблагорассудится; верить ничему в Интернете нельзя. А в телевидении есть хоть какой-то фактчекинг. В конце концов, говорят они, можно просто посмотреть телекартинку (которую «на Мосфильме» не поставят) и самому сообразить, что и как происходит на той же Украине.

Я сам был удивлен свидетельствами этого ренессанса доверия к телевидению, но в объясняющих ответах все получается более или менее логично.

Поэтому я вполне допускаю, что внутри формирующегося «консервативного тренда» — возвращения к традиционным источникам информации — происходит и усиления интереса к книгам. Не уверен, что к книгам в бумажном исполнении, но так ли это важно?

Что касается цифры в 35 процентов тех, кто книг не читает, то тут замечу, что эта цифра — точно настоящая. Ибо за ней те, кто отважился дать социально-неодобряемый ответ. То есть уверенно можно говорить, что в России тех, кто не читает книг — не менее 35 процентов. По причинам, названным выше, я уверен, что таковых больше.

Катастрофичной ли выглядит эта цифра? Да ничуть. С высоты или из глубины прожитых лет я могу заявить, что процент людей личностно-порядочных и, скажем так, общественно-полезных (трудолюбивых и ответственных, например) — примерно одинаков, как среди книгочеев, так и среди тех, кто не читает. Поэтому с точки зрения, как сказали бы политические мыслители, «общего блага», можно совершенно не переживать о соотношениях читающих и нечитающих. Это их личное дело. «Общее благо», да простят меня романтики чтения, не складывается из количества прочитанных гражданами книг. Помянутые трудолюбие и ответственность значимы для «общего блага» намного больше.

Так что, завершая комментирование цифр ВЦИОМа, скажу просто: нет повода для радости, нет повода для печали. Все нормально, ребята!