Большие данные смотрят на тебя

Книга ценна как грандиозное саморазоблачение современного западного сверхобщества на его пути к реализации антигуманных антиутопий.

Книга Виктора Майер-Шенбергера и Кеннета Кукьера «Большие данные. Революция, которая изменит то, как мы живем, работаем и мыслим» ценна как грандиозное саморазоблачение современного западного сверхобщества на его пути к реализации антигуманных антиутопий. Книга содержит много полезной информации технологического и аналитического характера, определенную долю корпоративной жвачки и пафоса, но, прежде всего, проговаривает будущий проект управления обществом.

Все важные и существенные изменения в развитии человечества происходят когда технический феномен превращается в социальный.

Как только технология выходит на массовый уровень — она автоматически и неизбежно становится средством эксплуатации и контроля.

Чтобы понять глубину изменений, связанных с большими данными, нужно внимательно вникнуть в причинно-следственный характер революции больших данных. Потому что речь в книге идет далеко не о технологиях, а о ценностях: «изменение способов производства информации и взаимодействия с ней поневоле меняет правила самоуправления. А эти изменения, хотим мы того или нет, преобразуют основные ценности, которые общество должно защищать». Слово «ценности», однако, несет здесь «магический» смысл, который призван скрыть реальную сущность этих ценностей.

Фото с веб-сайта издательства «Манн, Иванов и Фербер»

Вообще, технические инновации в последнее время предлагается принимать некритически и позитивно. Складывается впечатление, что для Майер-Шенбергера и Кукьера наибольшее восхищение вызывают не технологии больших данных как таковые, а их влияние на структуру общества и социальную эволюцию человечества. О «темной стороне больших данных» говорится так, будто все опасения напрасны и устарели. Предлагается принять на веру, что гуманитарные последствия и риски несущественны, а сам процесс внедрения больших данных предопределен и естественен.

«Существует еще одна опасность: мы рискуем стать жертвами диктатуры данных, в результате которой станем боготворить информацию и выходные данные анализов, а в конечном счете и злоупотреблять ими. Большие данные являются хорошим инструментом рационального принятия решений, если с ними вдумчиво обращаться. Если же ими орудовать неблагоразумно, они способны превратиться из мощного инструмента в оправдание репрессий, создавая неудобства клиентам и сотрудникам или, что еще хуже, нанося ущерб гражданам», — пишут Майер-Шенбергер и Кукьер. Только они не говорят о том, что и сами категории разумности будут определяться все теми же большими данными…

По-другому и не может быть в дивном новом мире больших данных. Ведь конечной целью является включение в эту машинную рациональность самого человека, самостоятельное принятие решений и понимание причинно-следственных связей которым будет исключено.

Авторы «Больших данных» этого особо и не скрывают: «В мире больших данных мы больше не обязаны цепляться за причинность. Вместо этого мы можем находить корреляции между данными, которые открывают перед нами новые неоценимые знания».

Знать и понимать причины в мире больших данных больше не требуется: «Если электронные медицинские записи показывают, что в определенном сочетании апельсиновый сок и аспирин способны излечить от рака, то точная причина менее важна, чем сам факт: лечение эффективно. Если мы можем сэкономить деньги, зная, когда лучше купить авиабилет, но при этом не имеем представления о том, что стоит за их ценообразованием, этого вполне достаточно. Вопрос не в том почему, а в том что. В мире больших данных нам не всегда нужно знать причины, которые стоят за теми или иными явлениями. Лучше позволить данным говорить самим за себя. Нам больше не нужно ограничиваться проверкой небольшого количества гипотез, тщательно сформулированных задолго до сбора данных. Позволив данным „говорить“, мы можем уловить корреляции, о существовании которых даже не подозревали».

Из этого следует закономерный вопрос: «Должна ли воля человека превалировать над большими данными, даже если статистика утверждает иное?» Все решат данные, которое заодно освободят и от этической оценки и понимания наших поступков, ведь мы «вступаем в мир постоянного прогнозирования на основе данных, в котором, возможно, не всегда сможем объяснить причины своих решений». Это в свою очередь «подталкивает общество отказаться от освященного веками поиска причинности и в большинстве случаев пользоваться преимуществами корреляций».

Общество не готово к изменениями («ведь наши мировоззрение и структура учреждений формировались в условиях дефицита, а не избытка информации») и цепляется за старые убеждения? Тем хуже для общества, большие денные не допустят отклонений. Ведь именно они «будут дополнять или отклонять человеческие суждения», а «эксперты в предметной области и основные специалисты утратят часть своего блеска на фоне специалистов по статистике и аналитиков данных, которые не держатся за устаревшие способы ведения дел».

Все нарушители нового порядка будут выявлены и устранены. Системы на основе больших данных «направлены на профилактику преступлений путем их прогнозирования вплоть до выявления частных лиц, которые могут их совершить. Большие данные здесь служат новым целям: с их помощью можно было бы предупреждать преступления. Звучит многообещающе. Разве не лучше остановить человека до совершения преступления, чем наказывать его после?».

Достаточно? Почитайте книгу повнимательнее, и вы найдете еще очень много «откровений». Повторимся, в этом ее главная ценность.

Таким образом, большие данные — это не просто часть проблемы развития информационных технологий, их распространения, генерировании, хранения, обработки и анализа информации, а потенциально фундаментальная проблема дегуманизации управления обществом. Ведь с самого начала нам велели не искать причину. — Так зачем думать о последствиях?

Все должно превратится в данные, все должно быть подсчитано, тем более большие данные позволяют обрабатывать информацию в мельчайших подробностях и в режиме реального времени. Правда, для этого необходима максимальная открытость. Сокрытие данных рассматриваемое сегодня как уклонение или отказ от потребления, что в капиталистическом обществе является серьезным преступлением. Вероятно, тайна, секрет — вот это вот все уже совсем в скором будущем станет приговором для желающего их сохранить члена общества.

Виктор Майер-Шенбергер, Кеннет Кукьер. Большие данные. Революция, которая изменит то, как мы живем, работаем и мыслим. М., Манн, Иванов и Фербер, 2014