О рейтингах губернаторов

А в чем, вообще-то, профит от всех этих градусников, каждый из которых показывает разную температуру и по разной шкале? Вопрос не риторический..

Читаю интервью главы ФоРГО Константина Костина в «Известиях» — http://izvestia.ru/news/588480. Корреспондент зачем-то спрашивает его отдельно про моего старого знакомца, калининградского губернатора Николая Цуканова — как же так, ведь в вашем списке он был в «группе смерти», а вот же идет на перевыборы, имеет неплохой электоральный рейтинг и все шансы на успех… Костин отвечает — ну, мол, он над ошибками работал, то и это…

Ради интереса взял рейтинг ФоРГО и три других губернаторских рейтинга — АПЭК, «Медиалогии» и центра «Рейтинг», посмотрел там позицию Цуканова. В рейтинге ФоРГО он на позициях 74–77, у «Рейтинга» вообще 85-й, в АПЭК 33-й, а по «Медиалогии» вообще 19-й. Интегрально получилось примерно 52-е место.

Разброс бывает и постраньше. Вот, например, Кадыров по АПЭК и «Медиалогии» второй, у Костина он на 7–8 строках, а «Рейтинг» дает ему только 17–18 места.

С другой стороны — калужский Артамонов, который в ФоРГО делит с Кобылкиным первое-второе место, по «Рейтингу» 8-й, у АПЭК только 18-й, а по «Медиалогии» вообще 65-й.

Собственно, задумался в связи с этим: а в чем, вообще-то, профит от всех этих градусников, каждый из которых показывает разную температуру и по разной шкале?

Вопрос не риторический. Ясно же, что сами регионы сильно неодинаковы — по экономическому потенциалу, территории, населению, уровню развития инфраструктуры (что отнюдь не одно и то же с экономическим потенциалом — возьмите, к примеру, Якутию и тот же Калининград). Политическому значению, наконец; что опять-таки не тождественно численности населения — скажем, Чечня меньше Ленобласти по числу жителей, но… навскидку — как фамилия у действующего губернатора Ленобласти? Дрозденко его фамилия. Наконец, уровень внимания к региону федеральных СМИ и частота попадания в федеральную повестку — тоже отличаются радикально, и это не одно и то же с политическим влиянием.

Идея оценивать и сравнивать эффективность и влияние действующих руководителей регионов безотносительно к различиям между самими регионами требует очень хитро простроенной методологии. Предположим, эффективность можно попробовать измерить динамикой ключевых показателей регионального развития с начала правления, по принципу было-стало. Но и тут получится очень кривое зеркало. Вот, скажем, пресловутое «калужское чудо»: по количеству привлеченных внешних инвестиций Артамонов безусловный лидер, но непосредственно на показателях регионального бюджета все эти инвестпроекты (и бюджетные обязательства по их сопровождению) отразились скорее в худшую сторону: тянешь трубы к новой промплощадке — вешаешь на бюджет долги на много лет вперед. А налоги от новых предприятий — когда они еще пойдут? — а когда пойдут, то пойдут в основном в центр, по логике кудринского «бюджетного федерализма», усиленной тем, что регион дал инвесторам все льготы, которые вообще мог дать. Так что по формальным признакам никакого чуда и нет, а есть большие расходы при весьма скромных доходах.

А в рейтинге влияния — поди отдели влияние лично главы от «удельного веса» самого региона в нашей системе. Вот, скажем, Ханты-Мансийский АО добывает примерно 57% всей российской нефти — это больше, чем любая страна мира, кроме Саудовской Аравии. А по алфавиту почти сразу за главой ХМАО Комаровой в рейтингах идет глава Еврейской АО Левинталь: ЕАО — 168 тысяч населения, экономика — сельское хозяйство и приграничная торговля с Китаем, региональный бюджет в масштабе подмосковной Балашихи (8,5 млрд — против 190 млрд у того же ХМАО). Но вот, например, Комарова по рейтингу АПЭК 34-я, а Левинталь — 55-й. Что я должен понять из этих цифр? Кто из них круче?

Нужны ли инструменты оценки эффективности деятельности региональных управленческих команд? Безусловно, нужны. Но и тут нельзя переборщить: скажем, Греф в бытность главой Минэка наплодил более 60 индикаторов оценки эффективности деятельности регионов, породив систему, в которой «прилететь» из центра теоретически могло за проседание любого из них, но по факту котировались только два — динамика ВРП на душу населения и процент голосов за «Единую Россию» на выборах.

Является ли таким инструментом любой из публикуемых сегодня рейтингов? Нет, не является, поскольку в сводном рейтинге смешиваются самые разные шкалы, получая средневзвешенное непонятно что. Даже рейтинг «Медиалогии», основанный на анализе медийного образа главы региона, количестве и качестве упоминаний в СМИ — очень невнятная штука: там, где работают имиджевые команды и тратятся бюджеты, показатели выше; там, где главы вместо пиара пускают деньги на дороги, школы и больницы — они, разумеется, ниже.

АПЭКовский рейтинг — «более сложный» продукт, где основной упор делается именно на управленческую эффективность, понимаемую, впрочем, достаточно широко. Здесь в одном ряду и «урегулирование внутриэлитных конфликтов», и «отношения с федеральным центром», и «межнациональные отношения», и «улучшение инвестиционного климата». В итоге имеем набор показателей, зачастую обнуляющих один другой. Скажем, «эффективность бюджетной политики» — показатель, напрямую зависящий от другого — «развитие социально значимой транспортной инфраструктуры и ЖКХ»: грубо говоря, чем больше потрачено денег на вторую позицию, тем хуже дело обстоит с первой. В итоге имеем целый набор странностей в рейтинге: например, глава Крыма Аксенов, оказавшийся сейчас в эпицентре конфликта с силовиками, занимает высокую 6-ю позицию (выше Артамонова или, к примеру, Тулеева) — понятно, что это политический аванс вновь присоединенному субъекту, а не оценка эффективности работы команды как таковой. Или, с другой стороны, глава Чукотки Копин, стоящий на 44-м месте, несмотря на то, что, с формальной точки зрения, основные перечисленные показатели (будь то «бюджетная эффективность» или «межконфессиональное согласие») у него существенно лучше, чем у других глав субъектов, опережающих его по списку. Но не поставишь же в топ рейтинга главу удаленного региона с 40-тысячным населением.

Рейтинг ФоРГО собирается по методике — 80% ФОМовская социология, 20% сборная солянка из объективных показателей социально-экономического развития территорий, характеристик медийности и опрос «списка экспертов». Такой метод даже в большей степени страдает смешением кислого с теплым и мягкого с длинным. В первую очередь — за счет того, что в один интегральный показатель включается как оценка населением деятельности главы, так и «уровень социального самочувствия», «удовлетворенность населения положением дел в регионе» и т. д. Насколько можно понять замысел создателей исходя из выбранной методики, рейтинг пригоден отвечать на один-единственный вопрос: «прочно ли сидит» на своем нынешнем месте тот или иной глава губернии. Но даже по этому критерию рейтинг не работает — пример с Цукановым, этим вечным Гарри Поттером губернаторского корпуса, не единственный. Скажем, из прошлогодней группы с «очень высоким рейтингом» ушли двое — Ткачев и Кожемяко — оба «на другую работу», но ведь ушли же! Из списка с высоким рейтингом — Бочкарев и Бетин, из «средней группы» — Винников и Хорошавин, зато последний прямо в наручниках; а «подвал» списка потерял только Мамсурова, остальные занимают прежнее место.

Рейтинг от ЦИК «Рейтинг» в методике опирается преимущественно на экспертные опросы, причем акцент делает на «оценку действий» глав регионов, именно поэтому их рейтинги охватывают краткосрочные периоды, в течение которого оцениваются сами решения и их эффект. Неудивительно, что их лидерская группа — это руководители столиц и сырьевых регионов, то есть тех территорий, где главам не приходится латать тришкин кафтан дырявого бюджета, решать сложные конфликты в условиях дефицита инструментов и т. д. В итоге получается больше рейтинг губернаторских мест, чем рейтинг губернаторов — именно поэтому, скажем, глава Коми Гайзер оказывается на 7-м месте, а тульский Груздев — на 69-м. Но как этот список помогает оценить, насколько хорош не сам стул, а руководитель, его занимающий?

Да, забыл: есть еще рейтинг инвестпривлекательности регионов по методике АСИ. Но из него опять-таки неясно — ведь, кроме субъективных (качество законодательство, скорость выдачи разрешений и т. д.) есть и объективные факторы — наличие ресурсов, кадров, доступность транспортных коридоров… Как результат — в исследовании АСИ есть Ульяновская область (второе место после Калуги) — 76 млрд инвестиций за 2013 год. А есть Приморье — самое последнее место в том же списке — 113 млрд инвестиций за тот же 2013 год. Как считали? Сколько там должно было быть?

В нынешнем году выборы глав субъектов состоятся почти в четверти регионов. Как избиратели могут понять, насколько их действующий руководитель и его команда хороши (или плохи) на фоне других? Получается, что, несмотря на обилие рейтингов, пока никак.

Источник