Кровавый олигарх

Глава 2. Ты помнишь, как все начиналось

Достоверно известно, что банда Ходорковского была создана в 1994 году. Именно тогда сообщники и будущие подельники решили, что на пути к золоту и красивой жизни их не остановит ничто — ни преступления, ни совесть. Но что же было раньше? Ведь к тому времени вот уже семь лет действовал так называемый банк Менатеп, появившийся из комсомольского фонда ЦМНТП при Московском доме молодежи, что на Фрунзенской. Известно, что Ходорковский занимался тогда обналичкой, и вскоре заработал свои первые сотни тысяч, а затем и миллионы рублей. Тогда еще советских, полновесных.

Понятное дело, что подобный поток денег не мог оставаться без внимания соответствующих структур — простой Фрунзенский райком комсомола не мог быть уверенной и надежной «крышей» молодых парней, еще не разменявших четверть века. Да и привести «нужные» предприятия, жаждущие отмыть и перевести в «нал» свои оборотные средства, тоже не каждый сможет. Если учесть, что основными клиентами будущего олигарха были НИИ и предприятия «оборонки», не возникает вопроса — кто именно «крышевал» бизнес Ходорковского. Это была Контора Глубокого Бурения, в которой прекрасно видели, что режим трещит по швам, а посему обеими руками приветствовали лозунг, некогда вброшенный Николаем Бухариным: «Обогащайтесь!» Инструментом обогащения как раз и стал ЦМНТП — будущий Менатеп.

Имея старших наставников в «погонах», Ходорковскому можно было не опасаться серьезных бандитских разборок. Все, что было необходимо — это несколько крепких ребят, которые защитят от внезапного «наезда» тех, кто «не в теме». Таких бойцов Ходорковскому поставлял тренер по рукопашному бою, каратист и актер (боцман в фильме «Пираты XX века») Тадеуш Касьенов. Впрочем, от стрелок и разборок молодые Михаил Ходорковский, Платон Лебедев и Леонид Невзлин были избавлены силами «кураторов». Те же самые «старшие братья» аккуратно проводили корабль Менатепа сквозь айсберги сурового ледовитого океана российского бизнеса времен первоначального накопления капитала.

Одними из первых Ходорковский сотоварищи открыли собственный банк. Без банка в то время нельзя было получить кредиты от государственных сберегательных контор, что будущий олигарх прочувствовал на себе, обратившись в Жилсоцбанк за кредитом. В кредите ему отказали, но тут же главу Менатепа свели с семейством Голубовичей — с младшим представителем династии которых — Алексеем — Михаил Борисович был знаком еще со времен обучения последнего в Институте народного хозяйства имени Г. В. Плеханова. Надо сказать, что родители Алексея Голубовича, который затем занимал видные посты в ЮКОСе, имели важные должности в Госбанке СССР. Так что, уже в самое ближайшее время Ходорковский создал кооперативный банк, причем — вот ирония судьбы — в состав соучредителей вошло Фрунзенское отделение Жилсоцбанка СССР, то самое, где ранее Ходорковскому отказали в выдаче кредита. Ларчик открывался просто — Жилсоцбанк являлся одним из подразделений Госбанка СССР. В самом ближайшем времени (в 1989 году) банк Менатеп стал жемчужиной будущей империи Ходорковского — через банк можно было безболезненно гнать деньги из бюджета в карманы тех, кто в деле.

Тогда же Менатеп провернул первую безобразно циничную операцию по массовому обману населения — банк выпустил «акции». За полгода — с конца 1990 по июль 1991 года — было продано акций Менатепа на 1,5 млрд рублей! Обещания серьезных дивидендов держателям акций оказались блефом, равно как и обещания пустить к рулю управления компанией акционеров. Впрочем, в то бесправное время, как выяснилось впоследствии, Ходорковский не нарушил никаких законов (за их отсутствием). Ну, а за откровенный обман потребителей тогда не сажали.

Поддержка у Ходорковского была в то время на самом верху — еще в 1990 году он вместе с Невзлиным стали советниками у премьер-министра РСФСР Ивана Силаева, который персонально курировал машиностроение и работу НИИ. Помогали и связи с окружением Горбачева, налаженные посредством Владимира Дубова (его отец — известный «хлебный король» Москвы Матвей Дубов имел хорошие отношения со всей верхушкой Политбюро). Утверждают, что Менатеп получил право оперировать счетами Фонда ликвидации последствий аварии на ЧАЭС после соответствующего указания генсека КПСС Михаила Горбачева.

После краха СССР Ходорковский не растерял связи в верхах, что недвусмысленно намекает на то, что ставку он делал отнюдь не на одну лошадь. Вернее сказать, те, кто делал ставку на молодого бизнесмена, смогли остаться у власти и, прячась за ширмой банкира в очках, активно двигали его по карьерной лестнице. Так, уже весной 1992 года Ходорковского удалось сделать председателем Инвестиционного фонда содействия ТЭК на правах советника главы Минтопэнерго. На этой должности будущий олигарх познакомился со всеми членами кабинета Гайдара и провернул с ними не одну махинацию. Через год он стал замминистра топлива и энергетики. А также советником премьер-министра Виктора Черномырдина.

Тесные связи были у Менатепа и с Министерством финансов — за счет неформальных взаимоотношений между Леонидом Невзлиным и Борисом Федровым. Вот одна лишь «история успеха», случившаяся в результате симбиоза Менатеп-Минфин-МВЭС: договоренность между Кубой и Россией о бартере «Нефть в обмен на сахар» позволила включить Менатеп в схему межгосударственных расчетов. Инициаторами этого стали тогдашний заместитель министра финансов Андрей Вавилов и заместитель главы Министерства внешнеэкономических связей Андрей Догаев. Впоследствии Вавилов был фигурантом многочисленных уголовных дел. Догаев получил срок, но был амнистирован.

Помимо этого Менатеп стал обладателем 1 трлн рублей беспроцентного кредита (это при инфляции в десятки процентов ежемесячно — почти подарок!). Наконец, Минфин предоставил Менатепу и государственные гарантии. Благодаря усилиям Ходорковского, Менатеп становится уполномоченным банком компании «Росвооружение» (оплот бывших КГБ-шников, созданный в 1993 году). Помимо этого Менатеп обслуживает счета Минфина, Госналогслужбы, Московского правительства, Чернобыльского фонда и многих других организаций. Еще один «подарок» от Минфина — инсайдерская информация о судьбе так называемых вэбовок — облигаций внутреннего государственного валютного займа. Схема идеально проста и откровенно цинична: сперва чиновники Минфина заявляют, что выплат по «вэбовкам» не будет. Затем Ходорковский покупает «вэбовки» по дешевке, и тут же наступает следующий этап — государство объявляет, что таки собирается платить. Цены на «вэбовки» растут стремительными темпами, и Менатеп — в огромном выигрыше.

Понятно, что все это — откровенная коррупция, и в нормальной стране (которой Россия начала 90-х никак не являлась) все участники подобных схем обживали бы нары и чалились на них очень и очень долго. В нашей же истории все происходило ровно наоборот. Уже в 1994 году Ходорковский стал заместителем первого вице-премьера Олега Сосковца в Совете по промышленной политике и приватизации. Тогда же, в 1994 году, как выяснило позже следствие, была создана преступная группировка Ходорковского. И если у нас нет свидетельств о кровавой деятельности олигарха и его окружения до этого года, то после создания банды преступления (по крайней мере те, о которых мы знаем), совершенные руководством Менатепа и будущего ЮКОСа можно считать десятками.

Что же произошло в 1994 году? Почему от чисто экономических преступлений окружение Ходорковского перешло к «решению вопросов» посредством пистолетов и автоматов? Ответ на этот вопрос и прост и, одновременно, сложен. Дело в том, что «кураторы» Ходорковского, как мы убедимся вскоре, в основном носили на своих плечах погоны. Во время октябрьских событий 1993 года они были вынуждены раскладывать яйца по разным корзинам. И, естественно, после победы Ельцина, далеко не все они могли рассчитывать остаться «в обойме». Часть силовиков была отправлена в отставку сразу же, часть — подверглась сокращениям в результате реорганизации Министерства безопасности России, которое 21 декабря было переименовано в Федеральную службу контрразведки. Людей в погонах, выброшенных на улицу, оказалось очень много. И многим из них, как сегодня можно вполне объективно оценивать, Ходорковский и компания были должны.

Именно этим объясняется дружный «призыв» в Менатеп целой плеяды силовиков. В 1993 году в ЮКОС пришел Михаил Шестопалов, бывший начальник управления по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД г. Москвы. Он создал службу безопасности Менатепа, которая впоследствии прославится как одна из самых жестоких и циничных СБ олигархов. В этом ему помогал замначальника Управления безопасности — начотдела внешней безопасности Александр Карпов, бывший сотрудник 6-й Службы Управления КГБ (почтовый контроль) по Москве и Московской области.

Вот что пишет о Службе безопасности приятель Ходорковского Алексей Голубович: «Она подчинялась Невзлину, который всегда был вторым лицом и в группе Менатеп, и в ЮКОСе. И даже когда он там-де-юре не работал, он „курировал“ службу безопасности и юридическую. Они отчитывались перед ним. Кто за что отвечает, в СБ знали только ее руководители, документы на эту тему были засекречены, как будто мы в ЦРУ работаем. Их даже читать только из рук давали. Формально возглавлял эту службу Михаил Шестопалов, один из руководителей Московского ОБХСС в советские времена. Вся служба и была построена как некий коммерческий вариант ОБХСС с очень большой бизнес-составляющей. Потому что кроме „защиты периметра“ и „борьбы с несунами на производстве“ она занимались сбором информации на сотрудников, на конкурентов, вообще на всех на свете. И еще коммерческими операциями. Например, обанкротился банк Менатеп — должники передаются им, специально для этого создана структура, которая за комиссию возвращает деньги»[1].

Вот такая мини-спецслужба, шпионящая и выбивающая долги, «решающая проблемы» и даже, как выяснилось впоследствии, устраняющая хозяйских недругов и конкурентов. Естественно, подобной службе нужны были и соответствующие люди. Всего в СБ Менатепа работало 300 человек. Из них из спецслужб пришло порядка 60 офицеров. Пожалуй, одним из наиболее статусных был Алексей Кондауров, в свое время в КГБ занимавшийся розыском анонимов и дослужившийся до звания генерал-майора. Перед отставкой в начале 1994 года он возглавлял Центр общественных связей Министерства безопасности. В Менатепе Кондауров стал замом Шестопалова, а в ЮКОСе возглавил Информационно-аналитическое управление. Там же впоследствии трудился и его сменщик на посту главы ЦОС МБ — генерал-майор Александр Карабаинов.

В тот же призыв от «октября 1993 года» попал и Алексей Пичугин, проработавший в КГБ и МБ 7 лет в Управлении военной контрразведки. В Менатепе и в ЮКОСе он стал начальником 4 управления экономической безопасности. Рекомендовал Пичугина сам Кондауров. Впоследствии у молодого отставника появятся тесные связи с руководством ЮКОСа, а его работу будет курировать лично Леонид Невзлин. В программе-расследовании на НТВ сообщалось, что этих двоих связывали не только рабочие, но и личные отношения — Пичугин приходился Невзлину шурином. Известны и фотографии совместного отдыха Ходорковского, Пичугина и Невзлина, их прогулки по горам и охотничьи забавы. Конечно, впоследствии, когда Пичугина будут судить за организацию заказных убийств, Невзлин будет рассказывать о том, что не контактировал с бывшим КГБ-шником, что не его это уровень и т. д. и т. п. Сам Пичугин также будет уверять, что, мол, Невзлин — акционер, а он — простой наемный работник. Но от фактов никуда не уйдешь: из приглашенного в Менатеп майора КГБ Пичугин быстро превратился в конфидента Невзлина, готового «решать проблемы» хозяев любыми средствами.

Сперва к новым эсбешникам руководство Менатепа «присматривалось» — на дворе стояли самые настоящие «лихие 90-е», а Невзлин и Ходорковский занимались не самой безопасной работой — фактически рейдерскими захватами предприятий. В декабре 1995 года в активе Менатепа появился ЮКОС. И тут работы у СБ прибавилось многократно. Вот как описывает Юлия Латынина этот период жизни нефтяного олигарха: «Первый год, когда ЮКОС избавлялся равно беспощадно и от социальной сферы, и от бандитских фирм. Вряд ли Ходорковский когда-нибудь расскажет, как решались подобные проблемы, и какие морды рвались в его кабинет в Юганске. Одна пикантная подробность: свою задолженность перед ЮКОСом погасили все фирмы-посредники. Включая чеченцев и Отари Квантришвили»[2].

Сколько кладбищ было забито покойниками в Нефтеюганске (да и по всей стране) в период захвата контроля над ЮКОСом, мы не знаем. Но можно однозначно утверждать, что боевиками Ходорковскогобыла проделана грандиозная работа, если даже чеченские ОПГ удалось заставить заплатить ЮКОСу. В это же время происходит выделение Пичугина из общей службы безопасности и создание им камерной и абсолютно закрытой «службы в спецслужбе». В 1996 году Пичуги начинает искать выходы на киллеров и других сторонних специалистов, способных решать «деликатные вопросы». Именно тогда он знакомится с бывшим тамбовским милиционером, амбициозным, но недалеким бандитом Сергеем Гориным. Тот, козыряя своими связями с наводившей тогда ужас группировкой «тамбовских» предлагает свои услуги ЮКОСу в обмен на обещание сделать его главой тамбовского представительства этой корпорации. И уже вскоре его «профессиональные качества» были активно востребованы.

Совместная бандитская деятельность руководства ЮКОСа — Невзлина, Пичугина и Горина прослежена достаточно подробно по преступлениям 1998 года. Две банды, которые нанимал Горин в интересах олигархов, были пойманы и предстали перед правосудием. Они-то в подробностях и рассказали о том, как исполняли свою кроаваую работу, кто был посредником, кто организатором и кто — заказчиком. Тогда — в 90-х — мало кто скрывал от исполнителей такую информацию. Тем более что шлейф таинственного убийцы, способного «разобраться» с противником, порой играл на руку даже олигархам. Впрочем, повторимся — известны нам только преступления, совершенные двумя бандами и в довольно короткий промежуток времени. Бандами, чьим оператором являлся Сергей Горин.

Неизвестно точно, сколько таких «гориных» было завербовано Пичугиным. Также как неизвестно, сколько в действительности на счету у СБ ЮКОСа убийств и прочих преступлений. Пока приоткрыта всего лишь одна страничка кровавой деятельности киллеров в интересах руководства ЮКОСа, но даже ее вполне достаточно, чтобы оценить масштаб преступной деятельности и понять, что она была поставлена в буквальном смысле этого слова на конвейер.