Зачем Путин поставил самолеты в Иране

Вашингтон опечален тем, что Россия получила возможность громить запрещённую в РФ террористическую группировку «Исламское государство» с территории Ирана.

Официальный представитель госдепартамента США Марк Тонер так и заметил в ответ на информацию, что Иран разрешил использование российскими ВКС авиабазы Хамадан: это является «печальным». Правда, тут же добавил: «Но не удивительным». Каковая экклезиастия повергла также в печаль наблюдателей, затрудняющихся понять, что именно хотел сказать своей двусмысленной фразой представитель госдепа.

Впрочем, Тонер описал направление дальнейших поисков своих шефов. США, по его словам, выясняют вопрос, является ли размещение российских военных самолетов в Хамадане нарушением резолюции №2231 Совета безопасности ООН. Это, надо полагать, в Вашингтоне считается более важным, нежели поиск новых возможностей для борьбы с террористами. А ведь, казалось бы, при желании можно было бы пользоваться если не своими, то российскими тёплыми с Ираном отношениями, чтобы ещё активнее добивать террористов. Но нет: судя по тому, что даже в данный короткий речевой пассаж Тонер всунул ещё одну печальную констатацию — что Россия продолжает наносить удары по «умеренной» оппозиции в Сирии, — никакого сотрудничества с Россией в борьбе с ИГ Вашингтон не планирует. Собственно, представитель Госдепа так и сказал: «Между США и Россией пока нет сотрудничества в кооперации по борьбе с террористами». Поскольку именно Америка не идёт на координацию действий против ИГ, в переводе с госдеповского на нормальный эту фразу надо понимать как «…и не будет».

Стратегическое значение базы в Иране
Значит, тем более актуальными являются военные возможности, предоставляемые использованием иранской базы Хамадан российскими воздушно-космическими силами. Именно — иранской, подчеркнул видный российский военный эксперт Виктор Литовкин: «Принципиальная вещь: это не наша база. В конституции Ирана написано, что он не может предоставлять свою территорию под военные базы иностранным государствам ни под каким предлогом. Так что это — иранская военная база, которую Иран предоставил нам для стоянки наших самолётов».

Каковы же эти возможности? Военные эксперты описывают их следующим образом. Первое — значительное усиление мощи всей группировки ВКС за счёт более интенсивного и эффективного использования техники. Один Ту-22М3 по весу боевой нагрузки в 24 тонны заменяет три Су-24 М с 7,5 т бомб и ракет. Короче стал путь до цели и время. Например, от Моздока до Пальмиры надо лететь больше 2 тысяч километров и 4 часа, а от Хамадана туда же — менее 1 000 км и час-два лёта. Поскольку на Хмеймим, основную базу ВКС в Сирии Ту-22 базироваться не могут — не позволяет длина полосы, — то Хамадан, к тому же расположенный с другой стороны от Сирии, становится «просто великолепным решением».

Уже в первом боевом вылете с иранской базы российские дальние бомбардировщики Ту-22М3 и фронтовые бомбардировщики Су-34 полностью раздраконили пять крупных складов боевиков вблизи Алеппо, Дейр-эз-Зора, а также уничтожили три пункта управления террористов.

Ещё одно преимущество нового пункта базирования авиации российских ВКС в Иране — логистика, считает Виктор Литовкин. «Снабжать легче, чем Хмеймим, — говорит он, — не надо делать круг мимо Турции, через Иран, Ирак и почти всю Сирию. Возможно, будет обеспечена доставка грузов морем до порта Бендер-шах в Иране. Но, думаю, основным путём снабжения будет всё же воздушный. Привезти бомбы и ракеты бортом Ил-76 никакой проблемы не представляет».

Политическое значение базы в Иране
С военной точки зрения всё, в общем, действительно выглядит хорошо. А с политической? Чего в этой сделке больше — военного смысла или политического?

«Одно от другого оторвано не бывает, — отрезает полковник Литовкин и поясняет: — С точки зрения военно-политической это означает, что Иран открыто и принципиально становится на сторону России, на сторону борьбы с международным терроризмом».

Раньше иранские «стражи революции» участвовали в боевых действиях в Сирии на стороне сирийской правительственной армии, но сами иранцы этого не подтверждали, во всяком случае, официально, объяснил военный эксперт. Ныне же предоставление базы российским ВКС означает, что Иран присоединился к России в борьбе с Исламским государством. Примечательно, добавил Литовкин, что и Ирак «тут присутствует тоже, потому что также заявил, что готов предоставить свою территорию для наших самолётов». «Но там пока опасно: там терроризм пока ещё очень сильно представлен, — отметил эксперт. — А в Иране террористов нет, потому что их тут же вешают на подъёмных кранах».

Есть и ряд более широких, даже глобальных политических следствий из новообозначившейся формы военного сотрудничества между Россией и Ираном, указывают уже политические наблюдатели. Ряд из них указывает, что в нынешней предвыборной обстановке в США это означает «хлёсткий удар под дых клану демократов», которые вынуждены «с печалью», как сказал г-н Тонер, наблюдать, как неумолимо рушится всё запутанное политическое строение, которое США так долго выстраивали на песке Сирийской пустыни.

Второе — это событие символизирует очевидное нарастание влияния России во всём регионе Ближнего Востока. Сближение Москвы и Анкары, очевидное военное измерение негласного союза с Ираном, неизбежное примыкание к этой оси шиитского руководства Ирака, неизбежное в этих обстоятельствах спасение Сирии делает эту новую политическую конструкцию доминирующей в регионе. Денежный, но слабый в политическом и военном аспектах клан саудитов и заливных монархий мало что может ей противопоставить — особенно в условиях, когда Египет придерживается нейтралитета, объективно дружественного России и, следовательно, недружественного «нефтегазовым монархиям».

Экономическое значение базы в Иране
И вот здесь, кстати, выявляется ещё одно — как бы и не важнейшее следствие всех этих нынешних «игр на ближневосточном воздухе», указывают политологи. Энергетическое.

Война в Сирии на самом деле началась в 2003 году, когда была открыта первая нитка т.н. Арабского газопровода — от египетских месторождений в Иорданию и далее в Сирию и Ливан. В 2008 году этот трубопровод, по которому Египет отправлял на экспорт около 20 млрд кубометров газа, дошёл до Сирии. В следующем году Египет договорился с Турцией, чтобы он был продолжен в эту страну, где соединится с пресловутым газопроводом Nabucco. Тот как раз переживал чёрные дни, поскольку выяснилась его полная экономическая никчёмность: Азербайджан, мягко говоря, преувеличил свои энергозапасы, а на туркменский газ уже наложили свои мощные лапы Россия и Китай.

Таким образом, Арабский газопровод превращался в альтернативу российском газу в Европе. И тут же, тогда же желание присоединиться к нему выражает Катар. Он хочет проложить по уже достигнутому согласованию с Саудовской Аравией трубопровод по её территории и затем по территории Сирии, чтобы затем пристыковать его к Арабскому газопроводу и Nabucco.

Надо отметить, что тогда сирийский лидер Башар Асад не был ещё ни для кого «кровавым диктатором», и находился в семейной дружбе с четой Эрдоганов, и вечные бунтари в регионе Дераа не получали денег, инструкторов и команд поднимать очередное восстание. С которого и началась нынешняя гражданская война в Сирии.

В свою очередь, тогда же соответствующее предложение Сирии делает Иран: проложить через её и иракскую территорию газопровод от своего месторождения Южный Парс до берега Средиземного моря, где построить завод по производству сжиженного газа.

Асад стал перед выбором. С одной стороны, он получал деньги за транзит, но в конечном итоге усиливались все вокруг, кроме Сирии: Египет и Катар как производители газа, Турция — как европейский газовый хаб. При этом согласиться с этим вариантом означало оттолкнуть от себя обоих искренних союзников. Шиитский Иран, который всё равно находил путь для транспортировки своего газа, только не через управляемую шиитами Сирию, а через ту же Турцию. И — Россию, которой ни при каких условиях не должна была нравиться перспектива появления мощнейшего ближневосточного конкурирующего поставщика газа.

Неизвестно, сколько думал Асад над правильным вариантом. Но думал он явно не один, ибо как раз в те годы и началась череда расколов и измен в сирийском руководстве, из которого вышли представители очень влиятельных суннитских кланов и в конечном итоге оказались во главе нынешних «умеренных» оппозиционеров. А оказались они там потому, что Асад отказал Катару. Зато склонялся к предложению Ирана, ожидая лишь снятия с того санкций: лучше самому быть газовым хабом, нежели отдавать этот куш стране, с которой масса нерешённых проблем и которая некогда оторвала от Сирии кусок лучшей территории с жемчужиной в виде древнего города Антиохии…

Вскоре и начало выясняться, что Асад каким-то образом успел убить «200 тысяч своих сограждан», что он — «кровавый деспот», что он «травит людей химическим оружием» и так далее — с вишенкой на торте в виде афоризма «Асад должен уйти». Ну, ещё бы: Асад уходит — и катарская труба приходит.

Наконец, как раз вдоль самой вероятной трассы возможного иранского газопровода, в суннитском поясе Ирака вдоль долины Евфрата появляется чёрный «халифат» ИГ…

И вот теперь всё волшебным образом переменилось. Асад держится. С помощью России и Ирана, но держится. Турцию сильно обидела Америка, зато ей Россия предложила стать европейским газовым хабом при «Турецким потоке» (и как весело стало наблюдать переобувание прямо в прыжке «братишек»-болгар, которые вдруг жарко захотели реанимировать проект «Южного потока»). Иран усилился и, что греха таить, начал контролировать Ирак в режиме, близком к слову «полностью». После всего того, что натворили «бармалеи» ИГ в Сирии, никаких экономических перспектив ни у Катара, ни у Саудовской Аравии, ни у заливных монархий в этой стране при Асаде не будет (потому они продолжают свою унылую мантру «Асад должен уйти»). Из Египта, надо полагать, сейчас полегоньку, но верно выдавливается вредная иллюзия, что он может стать самостоятельным поставщиком газа в Европу.

И вот на этом фоне база российских самолётов в Иране становится той самой звездой, которая придаёт всей этой картине крушения американской политической конструкции на Ближнем Востоке окончательную эпическую окраску.

Ещё бы не печалиться Вашингтону…