Силиконовая идеология

Ричард Барбрук. Интернет революция. — М.: Ад Маргинем Пресс, 2015. — 128 С.

Информационная революция, пиком которой стало стремительное развитие и коммерциализация интернета в 1990-е, породила множество иллюзий относительно того, как компьютерные и интернет технологии изменят общество и негативные стороны капитализма к лучшему. Как и всякий крупный социальный феномен, становление киберпространства не могло происходить без идеологии, каковой стала так называемая Калифорнийская идеология. Критике Калифорнийской идеологии, пропагандистски обеспечивавшей технологическую революцию эпохи интернета, посвящена одноименная статья левого интеллектуала Ричарда Барбрука, названная так по аналогии с «Немецкой идеологией» Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Эта и другие статьи Барбрука собраны в сборник с «говорящим» и «продающим» названием «Интернет революция».

Калифорнийская идеология является смешением различных и формально противоположных друг другу течений и идеологий, возникших в США во второй половине ХХ века. Одной из центральных точек соприкосновения бунтарей хиппи Сан-Франциско 1960-х и неолиберальных технократов Кремниевой долины 1990-х стало негативное отношение к государству, как отмечает Барбрук: «Главный инструмент согласования радикальных и реакционных идей технологического прогресса — антигосударственность».

Технонеолиберализм, сдобренный контркультурой, стал отождествляться со свободой, идеалом которой была провозглашена джефферсоновская демократия. При этом «гуру новых левых и новых правых отстаивают свои версии цифровой джефферсоновской демократии вместо того, чтобы исследовать реальный капитализм». В действительности информационные технологии мало приблизили общество к реальной демократии, как отмечает Барбрук: «Страх перед восстанием низших классов в последнее время подточил самый фундаментальный постулат Калифорнийской идеологии: ее веру в эмансипирующий потенциал новых информационных технологий».

Информационное общество воспроизводит «информационный апартеид», разделение между богатыми и бедными переходит и в цифровую реальность, и бежать из нее уже некуда. Подобная конструкция уже была заложена в информационной революции, на что указывает Барбрук: «В Калифорнийской идеологии перманентная технологическая революция всегда предполагает неизменность социальной иерархии».

Киберпространство не может исправить реальное классовое неравенство, как ехидно пишет Барбрук: «Калифорнийская идеология, как выразитель „духа времени“ виртуального класса, это еще и эксклюзивная религия. Если доступ к новым информационным технологиям получат лишь избранные, джефферсоновская демократия будет высокотехнологической версией плантаторской экономии Старого Юга». Для прекариата цифровая джефферсоновская демократия оборачивается новым паноптиконом Бентама, на что недвусмысленно указывает Гай Стендинг. Не свободны от такого социального «ретрофутуризма» оказываются и благополучные классы.

Виртуальная свобода оборачивается самыми изощренными формами слежки за поведением пользователей, выходя «на поверхность» в виде очередных лицензий популярных операционных систем и социальных сетей. Легитимируется она, правда, все еще нуждами рекламной аналитики и работодателей. Отчуждение свободы в виртуальном пространстве, таким образом, является логичным продолжением отчуждения личности при капитализме в реальности.

Интернет, вопреки сохраняемым ожиданиям Ричарда Барбрука, не испытывает никаких трудностей с применением догматов либерального капитализма в виртуальном мире, созданном по его же заказу. «Киберкоммунизм» так и остался безопасной фантазией, которая одинаково энергично противопоставляется и реальному капитализму, и реальному коммунизму. Так с точки зрения самого Барбрука, Калифорнийская идеология является ни чем иным как продолжением сталинского коммунизма. Боясь этого, автор надеется на возможности европейского «виртуального класса», который должен «создать свою особую самоидентификацию». Для этого европейскому варианту информационного общества будущего необходимо признать смешанные формы экономики: креативной, корпоративной и государственной.

Пафос дискуссии вокруг Калифорнийской идеологии прошел мимо России, и это несмотря на чрезвычайно высокие и искренние ожидания реальной демократии в 90-е, а также отсутствие отставания Росси от Запада в интернет сфере. Внутренняя логика становления Калифорнийской идеологии нам не понятна, мы стоим перед противоречивыми результатами этих процессов. Книга Барбрука позволяет увидеть контуры возможного конфликта, прежде чем с восторгом принимать новые, революционные и прогрессивные нововведения информационного общества.

Калифорнийская идеология не наивна, а скорее цинична по своей сути. Как бы ни «убеждал» адептов информационной реальности Маршалл Маклюен — форма не всегда является содержанием. Калифорнийская идеология — классовая обманка, а вернее даже самообманка. Чтобы избавиться от ее двусмысленности и преодолеть социальный апартеид внутри киберпространства, необходимо реальное социальное знание. И наша задача заключается в том, чтобы не попасть в ту же ловушку, из которой уже не суждено выбраться ни западным правым, ни западным левым. Книга Ричарда Барбрука полезна не в качестве критики процессов и явлений киберпространства, а как необходимая для понимания симптоматическая картина мутации неолиберального капитализма и современного информационного общества.