Призрак депрессии

Ситуация в экономике России начинает стремительно ухудшается и всё очевиднее терять управляемость. Поэтому о таких вещах, как ключевая ставка, таргетирование инфляции, бюджетный профицит, скоро — через полгода-год — придётся забыть.

Премьер Дмитрий Медведев в телеинтервью 9 декабря 2015 года заявил, среди прочего, что кризис промышленного производства закончился, а падение производства прекратилось. При этом он выразил надежду на то, что с 2016 года в стране начнётся экономический подъём.

Природа этого оптимизма понятна. Ведь после тяжелейшего кризиса 1998 года экономический подъём в России начался уже через год. Однако сегодня экономика России находится в принципиально других условиях. Во-первых, на экономику страны эффективно и негативно влияют санкции Запада. Во-вторых, кризис 1998 года практически не затронул промышленность, которая и до кризиса была в сильнейшем упадке: предприятия, заводы и фабрики и так не работали безо всякого кризиса. Сегодня российская промышленность активно функционирует, что автоматически делает её уязвимой в случае экономических катаклизмов, например, депрессии. В-третьих, экономический подъём в России после 1998 года не имел стихийного характера. Он стал возможен только благодаря проведению правительством Примакова политики активной поддержки экономики и разумной денежно-кредитной политики Банка России.

Сегодняшние признаки экономической депрессии очевидны. Главным из них является окончания кризиса в основных отраслях и сферах экономической деятельности страны. Тут с Медведевым не надо, наверное, спорить. Но правительству и стране стоит уяснить жестокую реальность того, что в России началась экономическая депрессия. Подчеркну, что экономическая депрессия — это не рецессия. Экономическая рецессия — это спад, возникающий во время экономического подъёма и вообще при нормальном (некризисном) состоянии экономики; ведь экономический подъём никогда не бывает стабильным, а периодически сопровождается временной остановкой экономического роста и даже иногда его некоторым падением.

В одной из колонок на сайте Центра политического анализа я уже приводил комментарий ведущего экономического издания The Economist о том, что экономике России просто некуда падать ещё ниже. Для России исчерпаны возможности дальнейшего развития, расширения и углубления экономического кризиса. Это означает, что теперь у России нет иного пути, как неизбежно вступить в этап экономической депрессии. Это, правда, вовсе не означает, что в России в ближайшее время уже больше не будет никаких новых кризисов или экономического роста. Экономика России достаточно обширна как в географическом, так и в отраслевом отношении. Но никакие кризисы или подъёмы просто уже не смогут принципиально повлиять на ситуацию: Россия, её экономика и населения находятся в тяжелейшем состоянии, из которого надо выходить скорейшим образом.

Напомню, каким бедствием для любой страны является экономическая депрессия. Депрессия гораздо хуже кризиса. История показывает, что экономическая депрессия, вопреки оптимизму премьера, может длиться годами. Самый яркий её пример — Великая депрессия в США и Европе 1929–33 г.г. Политические её последствия таковы, что в стране во время депрессии обязательно происходят самые серьёзные изменения. Хорошо, если в итоге позитивные. Как показывает исторический опыт, под влиянием депрессии и присущей ей обстановкой бедности, отчаяния и безнадёжности настроение населения может крайне серьёзно измениться. И это может привести к серьёзнейшим политическим последствиям.

Экономическую депрессию для нашей страны можно сравнить с мёртвым штилем, в которую попадёт корабль под названием «Россия». И беда будет состоять не только в том, что этот корабль будет стоять без движения, пока его будут обгонять другие корабли: «Китай», «США», «Европейский Союз» и многие ещё. Беда состоит в том, что в период экономической депрессии экономика будет умирать, а, образно говоря, корабль «Россия» будет не просто стоять, а будет гнить, ржаветь, разваливаться, пока не утонет. Уточняю — утонет вместе с нами, жителями России.

И самое главное, для того, чтобы экономику России привести в движение, завтра потребуется гораздо больше усилий, чем сегодня. Одного изменения ставки рефинансирования уже будет недостаточно. Да и потребуется гораздо большее количество материальных и финансовых ресурсов, чем сегодня. Это подтверждает сегодняшняя ситуация в оборонно-промышленном комплексе. Несмотря на резко возросшие объёмы финансирования гособоронзаказа, оказалось, что большинство предприятий ОПК России уже утратили свои производственные мощности и теперь уже не могут стремительно наращивать производство и выпуск продукции с сохранением требуемого его высокого качества. Подтверждается предположение о том, что дефицит квалифицированных специалистов и отсутствие современных технологий и оборудования невозможно ликвидировать только лишь финансированием. Самолёт из денежных купюр не склеить, корабль из денег не склепать, ракету из них не смастерить. На разогрев и разгон промышленности необходимо и определённое время. Но есть ли оно у России?

Самая главная сегодня задача страны, правительства, Банка России — это приступить к борьбе с разрастанием и углублением экономической депрессии в России и стимулировать начало экономического роста и подъёма.

Западные банковские системы, например, ФРС, дают богатейшие примеры разнообразных и тщательно продуманных действий в этом направлении. Экономическая депрессия 1929–33 г.г. была преодолена целым комплексом мер. Кризисная ситуация в банковской системе США вызвала появление в 2008 году новой программы оздоровления банковской системы США под названием Volker rule.

Однако банковская система России и Банк России по-прежнему оторваны от промышленного сектора экономики России. В России нет никакой экономической стратегии и программы преодоления депрессии, происходит лишь жонглирование Банком России процентной ставкой.

Для начала же необходимо лишить российские банки возможности участвовать в валютных спекуляциях, которые приносят им высокие доходы. Это неизбежно приведёт российские банки к необходимости искать альтернативные источники доходов и поэтому повернуться лицом к промышленности. Банкам настала пора ориентироваться на потребности реального сектора, то есть, в первую очередь, предприятий промышленного производства. Что ж, банкам придётся привыкать к свойственной в промышленной деятельности низкой, а не высокой спекулятивной рентабельности. Так что процентная ставка ЦБ сама будет снижаться в соответствии с реальной рентабельности экономики России.

Поэтому уже жизненно необходимо директивное введение фиксированного валютного курса или введение валютного коридора, как это было сделано после кризиса 1998 года.