Почему нельзя верить социологам, но можно — журналистам

Доверяют ли жители нашей страны СМИ? Вроде бы не очень — это и почти все соцопросы подтверждают. Но если вдуматься: откуда россияне берут информацию, на основании которой верят органам власти, армии или церкви?.

В рассуждении о методах влияния на общественное сознание и способах восприятия гражданами информации нередко всплывает тема уровня доверия к СМИ как общественному институту. И здесь есть такое распространенное представление, что в СМИ засели какие-то патологические лжецы или, по меньшей мере, клинические непрофессионалы. Тема благодатная, что уж там. Ведь и правда: то врут, то глупости городят.

Надо сказать, что сам факт такой постановки вопроса базируется на представлении, что СМИ выполняют общественно важную функцию, что существует низовой запрос и некий консенсус относительно того, как СМИ должны интерпретировать полученную информацию. В крайней позиции данная тема описывается словосочетанием «четвертая власть»: то есть постулируется, что журналисты, наряду с парламентариями, судьями и чиновниками, получают мандат от общества на исполнение какого-то объема властных полномочий, особенно в части контроля за первыми тремя ветвями.

Ореол романтики, который присущ этой концепции, никуда не испаряется на протяжении уже сотен лет. В нашей стране даже в советское время, когда газеты, радио и ТВ воспринимались, согласно заветам классика, как коллективный агитатор и пропагандист, как у самих журналистов, так и у представителей власти и населения присутствовало представление об особом характере работы медиа. Взять хотя бы почти немыслимый для советского трудового кодекса свободный график журналистского сообщества.

Сегодня, впрочем, в целом ряде разговоров и более-менее широких обсуждений концепция масс-медиа как «четвертой власти» подвергается ревизии. Замминистра массовых коммуникаций Алексей Волин пару лет назад на выступлении на журфаке МГУ шокировал собравшихся рядом нетривиальных соображений типа: «Учить сегодняшних журналистов нужно слушаться дядю, который платит деньги». «Никакой миссии у журналистики нет, журналистика — это бизнес». «Молодые журналисты должны знать, что они будут писать о том, что им скажет владелец, то есть хозяин». Ну, и тому подобными. Это, разумеется, обратная концепции «четвертой власти» идеология. Как раз о том, что журналисты продажны и доверять им не стоит.

Однозначно вопрос того, как и чем должна, может и хочет заниматься журналистика, конечно, решить невозможно, но в этой большой теме есть один аспект, который часто упоминают при обсуждении.

А конкретнее: нужны ли СМИ обществу? Есть, собственно, запрос на их информацию или это широко распространенное заблуждение? Тут союзниками язвительно настроенного замминистра выступают, например, и энтузиасты «новых медиа», отказывающие традиционным СМИ в размере аудитории, предрекающие их гибель и торжество блогов и иных типов социальных медиа. Дескать, никому информация СМИ не нужна, доверие к ним падает и скоро все можно будет узнать у журналистов самодеятельных. То есть: Волин он как бы выступает за экономический контроль информационной свободы, блогеры-энтузиасты — за информационную анархию, но обе стороны при этом СМИ во влиятельности и самостоятельности отказывают. Вопрос в том, разделают ли эту точку зрения все остальные.

И впрямь — а как оценить уровень доверия граждан к СМИ? Издание Кольта.ру на днях устроило опрос разных связанных с масс-медиа людей на данную тему и в процессе одним из рефренов было — да, что-то степень доверия к СМИ не впечатляет. Не то что в 90-е, не говоря уже о конце 80-х.

Конечно, на эту тему есть масса данных от социологических контор. Они вообще любят спрашивать людей об источниках информации, сталкивать новые медиа со старыми, блоги со СМИ, а всех вместе — с телевизором, как основным из орудий воздействия на массовое сознание в «проклятом прошлом».

Но интереснее, как представляется, данные не по источникам потребления информации, а по оценке доверия к СМИ именно как к институту, причем в сравнении с другими институтами. Такие опросы в России регулярно проводит, скажем, Левада-центр. И что мы в этих опросах видим? Мы видим, что доверие «к СМИ вообще» находится, например, в 2013 году на уровне 24 процентов — это тех, кто считает, что СМИ вполне заслуживают доверия. Мало? Немного, но это на одном уровне с прокуратурой, Госдумой и Советом Федерации (помолчим про политические партии, у них все гораздо печальнее).

Тут нужно принимать во внимание, конечно, как меняются конкретные исторические обстоятельства, настроения или перевзвешивается выборка от года к году. Например, годом ранее, в 2012 году, СМИ еще были на примерно одном уровне по степени доверия с органами безопасности и региональными властями. То есть в целом уровень доверия не очень, но ко всем сразу. Это если забыть о варианте ответа, что, мол, не вполне заслуживает данный институт доверия — а он давал в 2013 году 50 процентов. И это больше, чем у соседних по результатам институтов, что интересно. Таким образом, не очень доверяют, но интересуются и в расчет принимают, иначе бы не доверяли вовсе.

Перенесемся теперь почти в сегодняшний день — в осень 2015 года. Уровень доверия к СМИ — 34 процента, солидный рост по сравнению с 2012–2013 годом. Но вот Дума с Совфедом и иными органами госвласти выросли посущественнее. Палаты парламента — до 40 процентов, армия вообще занимает второе место за президентом (64 процента, выше церкви, хотя тут работает еще и фактор Шойгу), и это еще до начала сирийской операции.

Откуда, хочется спросить, жители нашей страны узнали, что Госдуме, Совету Федерации или армии надо или стоит доверять больше? Надо думать, что во-первых, из СМИ, которым они не доверяют. А во-вторых, от знакомых, которые тоже СМИ не доверяют. И от знакомых, которые СМИ не доверяют.

И тут получается, что серьезного инструментария для замера общественных настроений на тему доверия к СМИ и востребованности информации из масс-медиа соцопросы нам не предоставляют. Выходит, что любая интерпретация про доверие СМИ на базе опросов — это искусственный конструкт, объясняющий реальное восприятие слабо или никак. Согласно опросам нет никакого понятного и однозначно фиксируемого «недоверия СМИ», но есть вилка — как эти данные вообще воспринимать.

Либо: у россиян есть безусловное, некритичное принятие практически любой информации в рамках некоего культурного базиса, каких-то доопытных представлений, на которые информация ложится или не ложится в силу соответствия или несоответствия шаблону. И не надо удивляться, когда в соседнем опросе наряду с высочайшим уровнем доверия Думе, мы увидим, например, зашкаливающее осуждение депутатской коррупции.

Либо: есть тут какой-то уже почти аномально высокий уровень социально одобряемых ответов. Иначе колебания от года к году весьма условно существующего в сознании россиян Совета Федерации — с чем они, интересно, его путают? — вообще сложно объяснить.

Следует ответственно сказать, на базе многолетних наблюдений: перипетии жизни верхней палаты парламента не интересуют ни читателей, ни социологов, ни — практически — даже политических журналистов. Отдельный сенатор может быть публике интересен, некоторые решения — общественно значимы, а вот Совет Федерации как институт — ну вот никак не может быть важен и интересен.

При любом ответе на вопрос о доверии или недоверии к СМИ по данным опросов мы сталкиваемся с проблемой релевантности самих опросов и их ценности в качестве инструмента. И ценность этого типа продукта представляется далеко не очевидной. Опросы молчат о доверии к СМИ, не добавляя аргументов ни сторонникам идеи «четвертой власти», ни сторонникам идеи «продажной журналистики». Или добавляя аргументы сразу и тем, и другим. А это выводит на другую большую тему — доверия или недоверия соцопросам (кстати, согласно данным Левада-центра, 54 процента россиян доверяют соцопросам. 27 — нет). Или вернее: на тему о методике измерения общественных настроений и общественной пользе от получаемых сегодня данных.

Это как в недавнем опросе — 18 процентов вполне доверяют данным Гидрометцентра, а в 2013 году их было только 11 процентов. А еще 57 процентов «по большей части доверяют». Но надо думать, что если на улице дождь, то зонт постараются взять с собой все, что бы ни сулил прогноз и какие бы данные не выдал соцопрос.