Пауль Фейерабенд на войне

Фейерабенд сохранил военную книжку, но – как и многие ветераны вермахта – утратил память. К сожалению, его военные мемуары фрагментарны и мало отличаются от его же послевоенных снов. Также он не стал называть ни номера частей, в которых воевал, ни конкретную местность.

Тем не менее, мне удалось пробить, что Пауль Фейерабенд воевал в составе 676 отдельного саперного батальона армейского подчинения в группе армий "Север". Причем Фейерабенду не очень повезло, так как он оказался на фронте в декабре 1943 года за примерно два месяца до начала советской Ленинградско-Новгородской наступательной операции, так называемого Первого сталинского удара, в результате которого с Ленинграда будет окончательно снята блокада.

Здесь воспоминания Фейерабенда наиболее красочны и описывают, как они лежали под обстрелом, а вокруг них взад-вперед в беспорядке ездили свои же танки, которые задавили их камрада, который стал "плоский, слово кусок картона". Ефрейтору Фейерабенду удалось отличиться на завершающей стадии оборонительной операции немцев, когда их батальоном затыкали дыру на фронте. Железный крест II степени Фейерабенд получил за отбитую в контратаке деревню. Ефрейтор Фейерабенд схватил панцерфауст и бросился в атаку на населенный пункт, чем увлек за собой товарищей. Правда, русские деревню через пару часов снова отбили. Но усилия немцев и Фейерабенда не были напрасны. К 1 марта наступление советских войск захлебнулось в районе Нарвы, на линии "Пантера", а награду он получит 3 марта 44 года. К тому же в апреле его повысят до унтерофицера, а их часть переведут на спокойный участок юго-западнее Нарвы на берегу Чудского озера.

В мемуарной литературе эти боевые действия с немецкой стороны хорошо описаны в книге ""Тигры" в грязи" Ото Кариуса. Кое-какие эпизоды совпадают с воспоминаниями Фейерабенда. Оба отмечают воздействие советской авиации, Кариус заметил ее появление с 27 февраля и далее. А Фейерабенд пишет, что атаки русских самолетов не были частым явлением, но тем не менее под них он попал. Авиация была призвана гальванизировать затухающее наступление, но отбросить немцев далее на запад и захватить Нарву советским войскам не удалось.

Дальше ефрейтору Фейерабенду сильно везет. Его отправляют в отпуск в Вену, который заканчивается за три дня до начала масштабной наступательной операции советских войск – операции "Багратион", в результате которой группа армий Центр будет аннигилирована, а группа армий "Север" – окружена. Если бы Фейерабенд вернулся вовремя в свою часть, возможно здесь бы мы про него ничего не писали. Однако будущего великого эпистемолога отправляют на переподготовку на офицерские курсы, на которых он застрянет вплоть до декабря 44 года, после чего на фонт попадет уже в начале января 45 года.

В мемуарах Фейерабенд пишет, что, мол, ничего не понимал, ничего не знал и ничем не интересовался, был "как все", но, тем не менее, это не так. Его, как отличника боевой и политической подготовки, оставляют на курсах, где, как он пишет в книге, он "читает месячный курс лекций". Но в действительности это был, штатный курс агитпропа для младшего офицерского состава. Вероятно, Фейерабенд либо кого-то подменял, либо его оставили при курсах. К делу молодой человек подошел максимально серьезно и разработал авторский курс из смеси ницшеанства и расовой теории, нашпигованной стандартной для того времени и той страны антисемитской метафизикой. То ли курс не понравился руководству за, как пишет Фейерабенд, "отрыв от жизни", то ли на фронт уже начали выскребать все резервы, но будущего автора "Убийства времени" снова призывают на фронт.

Пол К. Фейерабенд. Убийство времени. Автобиография. М., Rosebud Publishing, 2020.

И здесь лейтенанту Фейерабенду опять не везет. Он прибывает с пополнением в саперную часть, дислоцированную в районе Ченстоховы, Польша, за считанные дни до наступления 3 танковой армии Рыбалко и 5 гвардейской армии Жадова, начавшейся 12 января – 3 января Фейерабенд был еще дома в Вене. Скорее всего, это тоже был отдельный саперный батальон, но номер части мне установить не удалось. Подразделение Фейерабенда – его назначили командовать ротой велосипедистов - оказалось между осей основного удара советских войск в рамках Сандомирско-Силезской операции, так что она потенциально должна была попасть в мешок. Немцам пришлось оперативно и теряя организацию бежать на запад, в результате чего армия была быстро деморализована, и в мемуарах Фейерабенд весьма ярко описывает сцены деградации вермахта: "Один за другим пропадали высшие офицеры" (не высшие, а вышестоящие – тут описка переводчика) – имеется в виду, что они под видом ранений драпали в тыл. В результате под началом свежевыпущенного лейтенанта оказывается сводный отряд из батальона пехоты с тремя танками и толпой хиви. Где-то в последних числах января Фейерабенд получает последнее ранение – в позвоночник. Ранен он оказывается в результате неудачной попытки наладить движение колонн транспорта на каком-то перекрестке уже на территории Чехословакии. Фейерабенд госпитализован 31 января, и на этом война для будущего великого философа оказывается законченной.

Австрию не денацифицировали, признав жертвой нацизма. Венца Фейрабенда никогда не тяготила ответственность за участие в преступной войне. А евреи впоследствии составят основной круг его общения, что будет какое-то время вызывать в нем смешанные эмоции. Его глава, посвященная войне, заканчивается по меньшей мере двусмысленным утверждением: "Разное отношение к разным лицам, группам и сообществам мне представляется более человечным, чем абстрактный гуманизм, пытающийся сгладить все личные и групповые особенности".