Как скоро взорвётся Саудовская Аравия?

Саудовскую Аравию сотрясла серия терактов, которые могут означать начало периода нестабильности государства. Так полагает политический обозреватель Александр Цыганов.

На фоне взрыва в Багдаде, который можно смело назвать эпическим по числу жертв — более 200 — саудовские теракты выглядят «бледно».

Один смертник устроил взрыв возле мечети Пророка в Медине (вторая из священных после Заповедной мечети в Мекке). Убито четверо полицейских и сам террорист, совершивший самоподрыв. Ранее в понедельник еще два смертника подорвали себя у мечети города Эль-Катиф на востоке страны. Никто не пострадал, так как пояса со взрывчаткой взорвались раньше времени. Еще один теракт был и вовсе предотвращен: сотрудники сил безопасности, охранявшие генконсульство США, спугнули подозрительного человека, который предпочел самоподрыв задержанию.

Внимание наблюдателей привлекла не мощь террористических актов, а то, что их — несколько. Три покушения на подрыв практически в одни сутки — это по любым меркам многовато для стабильного государства со стабильной властью и стабильными спецслужбами. То, что они произошли, заставило многих обратить внимание на проблему: так ли, собственно, стабильна Саудовская Аравия, как она выглядит на мировой геополитической карте?

Формальное место на этой карте описал известный российский востоковед, старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Борис Долгов: «Саудовская Аравия — в первую очередь страна, которая позиционирует себя как центр мусульманского суннитского мира, как хранительницу мусульманских святынь, городов Мекки и Медины, священных для мусульман, куда совершается хадж».

Сунниты, шииты — в целом все колеблется
«Но объективно сама социально-политическая ситуация в Саудовской Аравии — достаточно сложная, — отметил ученый. — Во-первых, королевство сейчас проводит бомбардировки и наземные боевые действия в Йемене. Это связано с тем, что в Йемене есть шиитское движение так называемых хуситов, поддерживаемое Ираном, которое в свое время практически пришло к власти в этой стране. Но это не соответствовало интересам Саудовской Аравии, после чего и начались бомбардировки и боевые действия против тех, кто выступает под знаменами хуситов. Надо сказать, однако, что эта военная операция не увенчалась успехом. Более того, небольшие формирования этого шиитского движения даже проникают на территорию Саудовской Аравии, завязывают боестолкновения, есть жертвы среди саудовских пограничников. Это первое, шииты».

А вот вторым уже оказываются сунниты. «Саудовская Аравия участвует в коалиции против запрещенного в России „Исламского государства“, возглавляемой США, — напомнил профессор Долгов. — Из-за этого ИГИЛ и другие радикальные исламисты обвиняют СА в том, что она сотрудничает с врагами ислама — Соединенными Штатами и Израилем». То, что произошло в Медине, востоковед расценивает как, собственно, «отражение этих обвинений в ударах по Саудовской Аравии со стороны экстремистов из радикальных исламских группировок».

Вообще говоря, история представляется даже более угрожающей, если соотнести оценку Бориса Долгова с другими терактами на территории Саудовской Аравии — нынешними и прежними. Эль-Катиф — город на востоке, в Восточной провинции (ныне называемой Эш-Шаркия). Вся провинция довольно густо (в процентном отношении) населена шиитами (на 90 процентов), а сам город Эль-Катиф — почти поголовно. Попытка теракта здесь, да еще около мечети — безусловно, антишиитская выходка. В особенности если ее наложить на совершенное в той же провинции 29 января 2016 года нападение на шиитскую мечеть в районе города Махасин, а его, в свою очередь, наложить на присутствие в ней тогда Мухаммеда ан-Нимра, родного брата казненного в том же январе саудовскими властями проповедника Нимра ан-Нимра. Он был видным шиитским теологом, и его казнь спровоцировала массовые антиправительственные выступления шиитов в этой провинции, с показной жестокостью подавленные.

В свою очередь, к этой цепочке присоединяется еще один подрыв шиитской мечети — в мае 2015 года, в городе Эд-Дамамм, а неделей ранее — еще один, в деревне Эль-Кадих. Ответственность тогда взяла на себя группировка «Исламское государство».

И вот здесь вопрос об устойчивости режима в Эр-Рияде встает в чисто профессиональной плоскости: если в начиненной войсками провинции с антиправительственно настроенным населением с такой регулярностью и простотой происходят теракты, направленные явно против неустойчивого с точки зрения мятежных устремлений населения, — можно ли говорить о надежности государственного аппарата?

«Внутренняя ситуация в Саудовской Аравии — достаточно сложная, — прокомментировал эту ситуацию профессор Долгов. — Династия Саудитов давно правит Саудовской Аравией, они являются основателями этой страны. Но у нее есть и противники. Часть из них — вот эти шиитские движения; в частности, в Восточной провинции, где большая часть шиитов и проживает. А шииты если и не подвергаются прямой и открытой дискриминации, то, во всяком случае, не имеют тех прав, которые имеют в Саудовской Аравии сунниты».

С другой стороны, указал Долгов, есть оппозиционные движения и отдельные персоналии, которые «выступают за демократизацию режима, за приведение его к более общепринятому международному стандарту». «Но это движения гражданские, не радикальные», — почеркнул Долгов. Тем не менее шанс на то, что радикальные группировки расшатают ситуацию окончательно, после чего к волнениям примкнут и гражданские силы, исследователь считает далеко не ничтожным. «Ситуация в Саудовской Аравии сложная — ее, безусловно, нельзя назвать стабильной», — заявил Долгов.

Экономика не хочет быть экономной
Подогревает ощущение нестабильности (как среди самих саудитов, так и среди аналитиков, занимающихся этой страной) сложное экономическое положение, в которое угодил Эр-Рияд.

Экономика страны почти всецело зависит от нефти, а на этом поле Саудовская Аравия слишком часто вынуждена играть не свою игру. Причем невыгодную. Например, нынешнее снижение цен на нефть, при которых баррель смеси Brent опустился ниже отметки 50 долларов, вызвано, в частности, тем, что страна впервые с февраля этого года понизила отпускные цены для США и Азии. Она была вынуждена это сделать, поскольку ключевой для саудовцев азиатский рынок от них уплывает: его захватывает Россия и — новая тенденция — Ангола. Приходится снижать цены.

А между тем, по данным британской Financial Times, Саудовская Аравия и так имеет настолько серьезные потери бюджета, что вынуждена впервые за последние 15 лет брать кредит у международных банков. Сумма в 10 миллиардов долларов критичной не является (пока), но факт в том, что за два года общий ущерб страны составил 120 миллиардов долларов, и Эр-Рияд сводит бюджет с дефицитом в 19 процентов ВВП. По сообщению МВФ, в деньгах это составляет 100 миллиардов долларов.

Естественно в этих условиях, что, по оценкам международных организаций, примерно 70 процентов населения страны недовольны экономическими условиями и нестабильным положением. В частности, газета The Independent засвидетельствовала, опираясь на свои источники на Аравийском полуострове, что нестабильная экономика Саудовской Аравии может привести к падению режима и полному исчезновению господствующего семейства Аль Сауд.

Регулярность терактов в этих условиях, да еще и на религиозной почве показывает уже не только полицейскую, но и общую беспомощность саудовского управленческого аппарата и всего государства, которое рискует в любой следующий момент столкнуться с серьезнейшими беспорядками, вызванными каким-нибудь следующим, особенно «удачным» терактом. Особенно парадоксально будет, если этот обвал вызовут радикальные исламисты, взращиванию которых Эр-Рияд уделил огромное количество сил, мозгов и денег.

Опасность тут, как ни странно, — в истории. Само Саудовское государство родилось в 1744 году из союза исламского администратора — правителя города Ад-Дирийя Мухаммада ибн Сауда и исламского проповедника Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба. Свои усилия они объединили именно с целью создания единого мощного арабского мусульманского государства, противовеса Османской империи.

Особенную окраску этому движению придавали идеи аль-Ваххаба.

Тут можно вспомнить слова русского полководца и дипломата Михаила Кутузова в письме Екатерине II от 20 января 1794 года из Константинополя: «Порта занята была поныне заботою о мятежнике в Аравии Абдул-Вегабе, которого правила, разрушающие богослужение магометанское, и как бы якобинца, среди Аравии возникшего, должны, кажется, тревожить ревностных мусульманов».

Кутузов уловил и передал главное в учении ваххабизма (он же салафизм) — призыв к возвращению назад, к самым основам ислама, очищение его от различных примесей, накопившихся в культе за годы после смерти пророка Мухаммада. Следствием этого становится отказ от всех нововведений, от посредничества духовенства между Аллахом и человеком. В погоне за «истинным единобожием» салафиты отвергают не только паломничество к могилам святых, но даже взывание к самому Мухаммаду: «Ни один посланник, будь то пророк Мухаммад или кто-либо из предыдущих пророков, не разрешал людям взывать к ангелам, пророкам и праведникам или просить их о заступничестве. Взывать к ним нельзя, если они уже умерли или отсутствуют рядом».

То есть в итоге возникает нечто сродни христианскому протестантизму — там тоже поначалу декларировались возврат к истокам, отрицание духовенства, прямое обращение к Богу и так далее. Нынешняя «боевитость» и жестокость радикального исламизма, устремляющегося к салафизму, очень напоминает ту волну религиозного фанатизма и пролитой из-за него крови, которую принесли в христианский мир протестанты.

И здесь осталось бросить еще один взгляд на устройство саудовского государства, чтобы увидеть его крайнюю структурную хрупкость. Главой государства является король. Королю подчинены все ветви власти. Наследник престола назначается королем. Премьер-министр и министры назначаются опять-таки королем, причем портфели распределены между родственниками короля. Законодательная власть в лице 150 членов Консультативной ассамблеи назначается тоже королем. Политические партии запрещены. Наконец, даже судебная власть в виде системы религиозных судов, определяется королем: он назначает судей по представлению Верховного судебного совета.

Система, как видим, жесткая, но завязана на одного человека — на короля. Пока он твердо стоит во главе клана Саудов (то есть своей «большой» семьи) — власть достаточно надежна, ибо разногласия разрешаются внутри клана. Однако так бывает не всегда — скандалы внутри королевской семьи уже не раз выходили наружу. И если теперь допустить, что новые теракты и провокации против тех же шиитов приведут к серьезным беспорядкам, а то и к социально-религиозному взрыву, — нетрудно предсказать дальнейшую радикализацию среди населения, а также армии и спецслужб. А как легко недовольных и радикалов, а также недовольных радикалов вовлекает в свои структуры Исламское государство, мы уже видели на примере Ирака и Сирии. Сможет ли тогда натиску ИГИЛ противостоять хрупкая политическая система внутри королевских покоев?

«Речь идет о том, что эти террористические группировки связаны с теми силами радикальных исламистов, которые существуют на Аравийском полуострове, — отметил Борис Долгов. — Речь не только о самом ИГИЛ. Ведь это структура не иерархически регламентированная, у которой есть какой-то штаб, военное командование, которое дает команду своим подразделениям и они исполняют взрывы и теракты, выполняя эти указания. Это сетевая структура. Есть группировки радикальных исламистов, которые восприняли идеологию этого „государства“. Конкретно этих террористов, что взрывают мечети, саудовские власти не выращивали, но можно сказать, что они помогали и поддерживали радикальных исламистов в Сирии, в других горячих точках. И эта поддержка обернулась тем, что выросло это ИГИЛ». «В этом смысле можно говорить, что Саудовская Аравия, поддерживая радикальные исламистские группировки, воевавшие в Сирии против Башара Асада, взрастила в том числе и монстра ИГИЛ», — подчеркнул профессор.