Философская библиотека Толкина

Можно ли изучать филологию в Оксфорде, не читая философию? Маловероятно, говорят толкиеноведы. Со временем философские влияния, которыми отмечен путь автора «Властелина колец», проявляются все отчетливее.

Античность

Толкин демонстрировал определенные познания в античной философии. В колледже Эксетера его преподавателем по данному предмету был Льюис Ричард Фарнелл, который анализировал в работе «Культ греческих героев и идея бессмертия» взаимосвязь между поклонением предкам и поклонением богам. Он сам также читал Платона: 27 февраля 1913 года он упоминает следующие диалоги: «Горгий», «Протагор» и «Государство» (в котором рассказывается миф о кольце Гига). Тема Атлантиды - Нуменора - может быть заимствована из «Крития», а квалификатор «демиург», который определяет работу Валар, безусловно, перекликается с «Тимеем».

Вероятно, он был знаком с текстами Аристотеля (у его была «Теория поэзии и изящных искусств» философа Сэмюэля Генри Батчера, и он был коллегой по Лидсу Чарльза Мелвилла Гиллеспи, автора «Аристотелевских категорий»). Некоторые комментаторы (Верлин Флигер, Джонатан С. Макинтош и др.) указывают на возможное влияние творчества Плотина. Наконец, мы знаем, что у Толкина было несколько сочинений стоика Цицерона, «Пелопоннесская война» Фукидида, а также «Слова и изречения философов» Курта Фердинанда Бюлера, сборник древних изречений.

 

Классика

На пересечении между античностью и средневековьем два автора сыграли особенно важную роль в размышлениях Толкина о зле как нехватке (privatio) добра, о божественном предвидении и о свободе воли. Это, прежде всего, Боэций, чье «Утешение философией» он изучал в Эксетере в переводе, пересмотренном Альфредом Великим (849–899), где развертывается представление о морали, совместимой с верой, но вне религиозного контекста. Это Августин - у него был перевод того же Альфреда. Толкин также комментировал «Сумму теологии» Фомы Аквинского, из которой в «Беседах Финрода и Андрет» берется различие между «естественными» (видовыми), «персональными» и «иллюзорными» желаниями. В его библиотеку также входили «Канон врачебной науки» Авиценны, «Монархия» Данте и другие менее известные тексты: «Спор тела и души», средневековая классика, модернизированная Фрэнсисом Джеймсом Чайлдом, De miseria condicionis humanae будущего папы Иннокентия III, и «Беседа о свободе пророчеств» Джереми Тейлора.

В его библиотеке решительно отсутствуют крупные представители современной философии, но он был коллегой спинозиста Гарольда Фостера Халлета, у него была книга «Лейбниц» Джона Теодора Мерца — Мишель Дево разработал лейбницеанскую интерпретацию множественности миров у Толкина — и он упоминает в письме Теодора Геккера, немецкого философа, специалиста по Кьеркегору. У него также была книга Фрэнсиса Бэкона «The Advancement of Learning» (1605).

 

Эстетика

У Толкина в библиотеке был трактат «О возвышенном» Псевдо-Лонгина и, возможно, он повлиял на его эстетические представления; а также предисловие к «Кромвелю» Виктора Гюго, манифест литературного романтизма. Толкин также обращался к Кольриджу, другому романтику, которого он цитирует в «Сказках». Идее «намеренного подавления недоверия», разработанной британским поэтом, Толкин предпочитает идею «вторичной веры», чтобы описать, как мы воспринимаем непротиворечивость вымышленного мира, проходя через «зачарованное» состояние.

Наконец, у Толкина была работа Эриха Ауэрбаха «Мимесис», и его тема «благородства смиренных» явно имеет отношение к переплетению банального и возвышенного, которое немецкий филолог видит в Библии.

 

Язык

Толкин упоминает (в 1927 г.) «Курс общей лингвистики» Фердинанда де Соссюра, отца современной лингвистики. Он признает основные положения лингвиста, в частности случайный характер фонетических изменений. Но он отходит от него, по словам толкиенолога Дэмьена Бадора, в своих размышлениях о соответствии звука и значения (там, где для Соссюра означающее совершенно произвольно). На самом деле эльфы намеренно изменили свой язык, чтобы сделать его более благозвучным. Этот подход перекликается с изложенным в книге «Философия грамматики» лингвиста Отто Есперсена, экземпляр которой был у Толкина: «Нельзя отрицать, что есть слова, адекватность которых мы инстинктивно чувствуем для выражения идей, которые они представляют». На полке у Толкина также был «Язык. Введение в изучение речи» Эдварда Сепира, создателя «фонетического символизма» («Идея [...] о том, что определенные сочетания звуков больше подходят для выражения определенных понятий», — пишет Толкин в черновике «Эссе о фонетическом символизме») и соавтора гипотезы Сепира-Уорфа.

Но прежде всего он вдохновлялся «Поэтической дикцией» Оуэна Барфилда, близкой антропософии Рудольфа Штайнера. Отрывок из «Хоббита» непосредственно связан с его представлением о фрагментарности и обеднении языка: «Сказать, что у Бильбо перехватило дыхание [при встрече с драконом Смаугом], значило бы не сказать ничего. Язык людей, который они позаимствовали у эльфов еще в те далекие времена, когда в мире было полным-полно чудес, давно утратил слова, способные передать несказанное потрясение».

 

Мифология

Толкин непосредственно выступает против тезиса Макса Мюллера из его «Сравнительной мифологии», где тот утверждает, что мифология — это «болезнь языка». Толкин также критикует идею фольклориста Эндрю Лэнга о том, что детям особенно нравятся сказки, потому что они принимают то, что в них происходит, за правду: «в сказках речь идет в первую очередь не о возможности, а о желании».

 

Антимодернисты

На полках Толкина соседствуют различные откровенно консервативные или антимодернистские работы: «Размышления о Французской революции», критика эпохи Просвещения Эдмунда Бёрка; «Последнему что и первому» Джона Рескина, презирающего уродства современности; «Эволюция мессианской идеи: исследование сравнительного религиоведения» (1908) теолога Уильяма Оскара Остерли; «Общее введение в философию» Жака Маритена (с которым Толкин разделяет идею о том, что красота — это знание), и «Прогресс и религия» историка Кристофера Доусона, близкого к Маритену, чьи идеи Толкин мог оценить: «Почему биржевой маклер менее красив, чем гомеровский воин или египетский жрец? Потому что он менее включен в жизнь, менее необходим, случаен, почти паразитичен». Он также посетил в 1913 году лекцию по философии истории, прочитанную Арнольдом Дж. Тойнби на заседании Диалектического общества, философского клуба. Но среди антимодернистов Толкин особенно интересовался двумя основателями дистрибутизма, Г. К. Честертоном (и его «Франциском Ассизским») и Хилэром Беллоком («Кризис цивилизации»).

 

Идеализм

Толкин опасался философского жаргона: у него был «Sartor Resartus» Карлейля, пародия на гегелевский идеализм. Но в споре между идеалистами и реалистами он решительно встал на сторону первых, более совместимых с духовностью. Его библиотека включала «Отступление от истины», в котором Джеффри Реджинальд Гилкрист Мур отрицал значение философии эмпиризма, и «Природу веры» священника и философа любви Мартина Сирила Д'Арси. Толкин был также учеником Хью И'Энсона Фоссета, автора «Исследований идеализма», чьи размышления о поэзии (цитируемые Мишелем Дево) могли его заинтересовать: «Его философия [поэта] состоит из интуиции или ряда интуитивных представлений о вселенной», — пишет автор «Сильмариллиона».

Толкин также был коллегой Р. Дж. Коллингвуда, автора «Философии волшебства», чья идея «реконструкции» («реконструкции» прошлого «историческим воображением»), представленная в «Принципах истории», могла повлиять на него. Как и идея «коллективного воображения», предложенная К.Г. Юнгом в «Психологии бессознательного», которая была у Толкина, или «Эксперимент со временем», в котором Джон Уильям Данн подвергал сомнению точность воспоминаний о прошлом.

Philosophie