О позиции Китая по ИГИЛ

В КНР есть своя террористическая болячка — сепаратизм среди уйгур-мусульман на границе с Казахстаном, в Синьцзяне. Они периодически там кого-то режут и рубят ножами и топорами, в них за это стреляют, а потом казнят. На противном Западе при этом говорят о подавлении и дискриминации национального уйгурского меньшинства в КНР, его культуры и обычаев.

Китай явно держит дистанцию от запутанной истории с «Исламским государством», запрещенным, как говорится, на территории Российской Федерации. Могу не попасть на 100 процентов, но есть ощущение, что сам термин «Исламское государство» большие официальные лица КНР стараются не произносить. Зато они обожают говорить о важности борьбы с неким неназванным терроризмом вообще. Причин тут, похоже, несколько. Ну, прежде всего, все эти сирии-ираки — не китайская игра, а изображать вездесущую, разящую молниями сверхдержаву и без толку лезть в чужие конфликты Пекину совсем не интересно. Не хотят там, возможно, и лишний раз рядышком произносить слова «терроризм» и «ислам» — в КНР немало мусульман, нефиг возбуждать страсти. Но главное в другом — Китаю не нравится то, что «Исламское государство» подается, как главная террористическая угроза миру. В КНР есть своя террористическия болячка — сепаратизм среди уйгур-мусульман на границе с Казахстаном, в Синьцзяне. Они периодически там кого-то режут и рубят ножами и топорами, в них за это стреляют, а потом казнят. На противном Западе при этом говорят о подавлении и дискриминации национального уйгурского меньшинства в КНР, его культуры и обычаев. И признавать китайские репрессии в Синьцзяне частью глобальной борьбы с терроризмом не хотят. «А это — двойные стандарты!»- вслед за Михаилом Ефремовым говорят в Пекине, очень на это обижаются и не желают включаться в общий хор стран, твердящих про ужасность «Исламского государства» , запрещенного, как всем известно, на территории РФ.

Источник