После хипстеров

Чем дальше, тем меньшую роль в общественной жизни будет играть поколение нынешних хипстеров. Поколение журнала «Афиша» постепенно сходит со сцены, проявляя естественное стремление остепениться и преуспеть в жизни, пусть и при ненавистном им политическом режиме. Ключевой чертой поколения 1994−2000 гг рождения является отсутствие живого опыта эпохи девяностых годов. Это влечет социальные последствия в том, что касается поколения в целом и определенные политические эффекты в том, что касается его активной прослойки. О том, кто приходит на смену хипстерам мы поговорили с социологом Францем Эдмундовичем Шереги, директором Центра социального прогнозирования.

— На Ваш взгляд, есть ли сегодня у нашей молодежи противопоставление поколению родителей?

— Вне всякого сомнения, ибо без этого не было бы прогресса. В основе всего цивилизационного развития лежит противоречие, заключающееся в объективном стремлении профессионально самоопределившегося молодого поколения вытеснить из господствующих распределительных отношений старшее поколение. Это стихийный и во многом подсознательный процесс, но он продиктован законом смены поколений и поэтому носит обязательный характер.

Иное дело, доходит ли это противостояние до конфликта, приобретая формы своего разрешения типа Майдана или социальных революций (типа октябрьской в России), или усилия поколений направлены на поиск компромисса и противоречие разрешается эволюционным путем?

В России эти противоречия сегодня (во всяком случае — пока) разрешается эволюционным путем.

— Какие, на Ваш взгляд, исторические события молодежь полагает для себя значимыми?

— Согласно данным исследований, проведенных Центром социального прогнозирования в 2013 году, есть три события, которые новое поколение сохраняет в своей памяти как достойные великой державы: победа народа в Великой отечественной войне, экономическое восстановление страны после войны, полет Юрия Гагарина в Космос. Также в целом позитивно отзывается до 40% молодежи о социальных, экономических и научных достижениях страны в период Брежнева, о достижениях литературы и искусства в дореволюционной России. Остальные моменты российской истории возникают в массовом сознании молодежи эпизодически.

— А каково отношение молодежи к институтам государства, особенно к армии и школе?

— В последние пять лет отношение молодежи к российской армии отличается положительной тенденцией. Особенно возрос авторитет российской армии в глазах молодежи после возвращения Крыма в «лоно» России. Сегодня понятие «отказник» в общественном мнении большинства российской молодежи приобрело отрицательный оттенок.

Также в целом позитивным является отношение молодежи к школе. Взаимоотношениями с педагогическим коллективом, доступностью качественного образования большинство молодежи удовлетворено. Недовольство высказывают до 30% учащихся старших классов характером проведения и содержанием ЕГЭ, возникающими в этой экзаменационной практике коррупционными «поползновениями». Также многие выпускники школ считают, что ЕГЭ не гарантирует на 100% поступление в любой вуз, а по мнению первокурсников вузов — в целом не подготавливает к обучению по программе вуза.

Большинство молодежи положительно относятся к основным органам власти: прежде всего к президенту, правительству. Высок в общественном мнении молодежи авторитет армии, ФСБ, церкви. Несколько выше среднего авторитет СМИ, однако интерес большинство молодежи проявляют к интернету. Довольно низок в глазах молодежи авторитет политических партий, профсоюзов и милиции.

— А видит ли молодежь связь между политическим режимом и собственным благополучием?

— Большинство молодых людей никак не информировано о молодежной политике государства, поэтому численность тех, кто высказывается о ней положительно, не очень велика. По этой причине молодежь предпочитает не высказывать свое мнение о таковой.

Что касается собственно политического режима, он в целом пользуется поддержкой большинства молодежи, во многом благодаря высокому авторитету Влдимира Путина. Кроме того, более 80% молодежи — однозначно сторонники рынка, но до 60% - рынка, подконтрольного государству (госкапитализм).

Со стороны 45% молодежи есть жалобы, но в основном на правовую незащищенность, незащищенность от криминала, отсутствие гарантии полной безопасности.

— А правда ли, что сегодня предприимчивая молодежь часто остается в провинции и не едет в столицу?

— В 1990-х годах в стране происходило резкое и коренное изменение социально-экономического строя, наиболее «прыткие» смогли вписаться в бизнес. К 2003−2004 году распределение рынка в стране в основном завершилось, в том числе и за счет вала приватизации. Российский рынок во многом замкнулся, восстановилась латентная монополия местной власти в союзе с национальной буржуазией; изменений в социальной надстройке почти нет, ни в содержательном, ни в кадровом отношении. В таких условиях молодежи, особенно провинциальной, «напрягаться» бессмысленно. Она может пойти либо в услужение к национальной буржуазии и бюрократам, либо уехать за границу. Речь, естественно, об активной молодежи.

Пассивная молодежь в довольно большом количестве либо спивается, особенно в селах и малых городах, либо работает «на подхвате», часто просто «на побегушках». С позиции классического рынка это, несомненно, застой и не гарантирует перспектив для молодежи, ни экономических, ни социальных.

— Каким, в общих чертах, видится карьерный маршрут молодого человека?

— Карьера для различных групп молодежи различается. Есть активные, им целесообразно делать карьеру в бизнесе. В России для этого перспектив сейчас мало: у молодежи нет авансового капитала, кредиты дорогие, также отсутствует свободная конкуренция, не отягощенная криминальной или бюрократической «крышей».

Для многих талантливых — путь в науку, в систему высшего образования. Делать карьеру здесь молодежь не желает по причине низкой зарплаты и неясности перспектив карьерного роста: средний возраст достижения степени доктора наук или профессора — 40−42 года, и это для того, чтобы в итоге получать в среднем 40 тыс. рублей зарплаты. Для столичных городов — это только прожиточный минимум.

Карьера на предприятии как профессионального рабочего также привлекательна, но только в том случае, если эта работа в будущем гарантирует зарплату, позволяющую жить на уровне среднего класса, иначе — только бытовое прозябание.

Сегодня карьерный маршрут молодежи начинается с того, что не менее 60% после выпуска из профессионального образовательного учреждения идут переучиваться и меняют профессию. Потом находят работу, которая им обеспечивает зарплату, пригодную для жизни, чего получается редко, поэтому родители должны эту зарплату дополнять такой же суммой.

Молодежь, желающая заработать, не делает карьеру, а идет в извоз, на рынок маклером и т. д. И небольшая часть молодежи — в банки, страховые компании, в бюрократические структуры.

Это то, что страна может сегодня предоставить для молодого поколения.

— Можно ли говорить о современной молодежи в терминах атомизации? Сколько времени дети проводят за компьютером? Насколько активно общаются лично и где (школа, двор, клуб и так далее)?

— Это не атомизированная культура, а приобретенная и массовая. В России большой отрыв от культуры старшего поколения произошел потому, что в стране поздно стали приобщать к компьютеру, масс-культуре. На Западе это произошло давно, а в России сейчас происходит массовое заимствование. Через 1−2 поколения разрыв нивелируется, и все население будет проводить за компьютером столько же времени, сколько сейчас проводят дети. Это будет связано с изменениями в технологии труда и в расширении массовой коммуникации населения. Плохо не то, что дети много времени проводят за компьютером, а то, что 90% этого времени тратится на игры, от чего примитивизируется сознание, т. е. индивид прекрасно реагирует на механические раздражители, но отучается мыслить аналитически. Это и есть роботизация индивида.

Неформальное общение молодежи сократилось не слишком, и в возрасте до 17 лет общение с друзьями занимает первое место среди иных форм проведения досуга. Это общение и в группах, и парами. После 18 лет происходит дифференциация интересов и молодежь в большей степени включается в группы по интересам, в последующем постепенно переходя к преимущественной коммуникации в профессиональных группах.

Правомерно утверждать, что объем межличностной коммуникации молодежи в целом не сократился, отчасти он приобрел иную форму — большая часть межличностной коммуникации происходит через интернет. Более того, интернет сильно расширил межличностную коммуникацию, выводя ее за пределы региональных и государственных границ.

— Как Вы полагаете, насколько развиты социальные навыки у современных подростков? В чем выражаются и в какой пропорции сочетаются коллективистские и индивидуалистические тенденции? Есть ли у тинэйджеров потребность в общем деле?

— Что касается самоорганизации и солидарности, в этом навыки молодежи слабы из-за отсутствия традиций. В СССР были массовые молодежные движения, они назывались самодеятельными, но на самом деле финансировались и управлялись государством через Союз пионеров, Комсомол. После распада этих организаций было попытка их возродить в форме скаутского движения, но оно в массовом масштабе не прижилось, т. к. также не традиционно для России. В итоге наиболее солидаризированными оказались только союзы болельщиков, которые никак нельзя назвать интеллектуальным объединением.

Есть еще небольшие союзы типа рокеров, готов и т. д., называемые неформальными, но они не массовые и основаны на узких интересах.

В политических союзах и благотворительных движениях сегодня состоят не более 3% молодежи, т. е. к политике молодежь проявляет мало интереса. Однако две трети молодежи весьма положительно относятся к благотворительным движениям и готовы им содействовать, но не видят инициатив со стороны какого-то актива или организации. Вместо этого организованная часть молодежи, объединяющаяся в НКО, предпочитают заниматься правозащитной практикой, так как за это международные организации готовы их финансировать.

Подытоживая, правомерно утверждать, что молодежное движение в России слабое и бессистемное, лишено идейной базы, а то, что есть, в большей степени ориентировано на патриотические лозунги, чем на социальные или благотворительные. Со стороны государства больше критики в адрес существующего, в массовом отношении небольшого молодежного движения, чем помощи. В итоге работа с молодежью, ее организация в основном ограничивается работой, которая проводится в образовательных учреждениях.

Слабая организационная консолидация молодежи в России — это не результат индивидуализации сознания или установок молодежи, а пассивность государства.

У тинейджеров потребность в общем деле есть, но только по интересам. Такую потребность, как показывает опыт многих западных стран, наиболее вероятно успешно организовать в рамках скаутского движения, сочетания инициатив молодежи с организаторской и консультативной помощью со стороны взрослых.

— Как, на Ваш взгляд выглядит карта социальной реальности у молодых людей, как она проецируется на политическое поле?

— В целом никаких особенностей у российской молодежи, по сравнению с молодежью западных стран, сегодня нет. Есть ряд установок, но они, по своему характеру интернациональны.

Так, основными противоречиями в России молодежь сегодня считает противоречие между богатыми и бедными, между столичными городами и провинцией, между властью и населением.

В национальном и религиозном отношениях 90% молодежи толерантны, для них не характерен экстремизм или фобии в таких масштабах, как это пытаются представить некоторые политики. Скорее следует обеспокоиться такими проблемами, как распространение среди молодежи наркомании и алкоголизма.

Также 90% молодежи в целом не склонно делить общество на своих и чужих, придерживаться идеи единого глобального врага, однако СМИ и проблемы с трудоустройством молодежи часто формируют у нее потребность в выделении своих и чужих. В первом случае сегодня имеет место мнение до 70% молодежи о том, что основные враги России — это США, Украина, Евросоюз (это результат влияния СМИ). Треть работающей молодежи недовольна засильем мигрантов, которые демпингуют на рынке труда и лишают их заработка, сбивая стоимость труда.

Следует также отметить, что за исключением эпизодических ситуаций, для молодежи ни политики, ни представители богемы или спорта не являются идеалами для подражания. А если симпатии и возникают, то они временные и быстро сменяются другими идеалами.

В политическом отношении основная проблема российской молодежи — трудность этнической самоидентификации, особенно для русских. Понятие россиянин, в отличие от американец, канадец или советский, не прижилось. Молодые представители национальных общностей (татары, чеченцы, якуты и другие) идентифицируют себя со своим этносом и территориально — со своим государством (республикой), не противопоставляя их. То есть татарин называет себя таковым и идентифицируясь со своим этносом, и говоря о себе, как жителе Татарстана. У русской молодежи нет территориальной идентификации, так как Российская Федерация многонациональное образование. Говорить же, что я воронежец, или иркутчанин с позиции гражданской идентичности не корректно, так как это не государства. Говорить о себе относительно Российской Федерации — русский, почти тоже, что провозглашать лозунг «Россия для русских». Эти противоречия пока не нашли своего решения и продолжат существовать в сознании молодежи, особенно русской.

— Смотрят ли подростки телевизор? Открывают ли (по ссылкам, эпизодически) какие-то интернет-издания. Какими типами медиа охвачена эта аудитория? Как функционирует восприятие и интерпретация новостей? Кто и что оказывает влияние на формирование оценок?

— Подростки телевизор смотрят, в основном по вечерам: кинофильмы, музыкальные, развлекательны и юмористические передачи. Тратят они на просмотр телепередач в будние дни 1−1,5 часа, в выходные дни 2,5 — 3 часа. Вечером, с 19 до 22 часов соотношение видов коммуникации у молодежи следующее: 30% смотрят телепередачи, 70% находятся в интернете.

В Интернете происходит преимущественно межличностная коммуникация. Небольшая часть (15−20%) молодежи знакомятся также с политической информацией или заняты поиском познавательной, в том числе образовательной или научной информации.

 

Беседовали Михаил Захаров и Антон Котенев