Девять с половиной: новые правила борьбы с коррупцией

Экс-губернатор Тульской области Вячеслав Дудка приговорен к 9,5 годам колонии строгого режима. Чиновник был признан виновным в получении взятки в размере 40 млн. рублей. Беспрецедентно суровый приговор, вынесенный региональному начальнику, служит подтверждением курса на самоочищение российской элиты

В новейшей истории России чиновник такого ранга оказывался за решеткой только однажды: в 2005 году бывший руководитель Тверской области Владимир Платов был приговорен к 5 годам лишения свободы. Впрочем, тот случай практически стерся из памяти нынешних высокопоставленных коррупционеров, которые вплоть до последнего времени могли рассчитывать на то, что наказание, если и его не удастся избежать, не будет слишком суровым. Эксперты уверены, что приговор Вячеславу Дудке окажет отрезвляющее воздействие на региональные элиты и развеет иллюзии по поводу дальнейшей реализации нового антикоррупционного курса.

Директор Центра поддержки региональных инициатив Иван Огнев подчеркивает, что строго юридически приговор вполне соответствует той статье, по которой предъявлено обвинение. В то же время уникальность данного судебного решения в контексте российской правоприменительной практики может указывать на дополнительные политические мотивы. Огнев полагает, что решение суда с одной стороны может быть мотивировано жестким антикоррупционным курсом, заявленным два года назад российским руководством, с другой - конфликтом на уровне региона, где новый губернатор испытывает известный дефицит лояльности со стороны элитных групп, консолидированных вокруг Дудки.

«Дудка сидел на должности губернатора достаточно давно, с апреля 2005 года: понятно, что он оброс связями, понятно, что эти связи были сориентированы на него - связи и команда как таковая», - отмечает специалист по региональному развитию.

По словам Огнева, Владимир Груздев в области во многом воспринимался в качестве чужака и испытывал серьезное сопротивление со стороны старой команды, завязанной на Вячеслава Дудку. Эксперт полагает, что жесткий приговор может быть прочитан в качестве недвусмысленного сигнала «тем, кто считает, что новый губернатор – это невсерьез или ненадолго».

Редактор отдела политики газеты «Взгляд» Петр Акопов отмечает, что дело губернатора Дудки, завершением которого стал знаковый приговор, не вызвало никакого интереса у российской оппозиции. Казалось бы, крупный чиновник, дважды назначавшийся президентом, оказывается виновен в серьезном преступлении – чем не повод для эмоций?

В то же время осужденный губернатор - вовсе не исчадие ада, у него были заслуги в прошлом, определенные вопросы есть к доказательной базе – то есть его вполне можно было бы поддержать также, как поддерживали мэра Ярославля Евгения Урлашова. Однако никакого общественного резонанса наблюдать не приходится. «Может быть, это дело просто неудобно радикальной оппозиции, потому что власть все-таки пытается бороться с коррупцией, что бы ни говорили о том, что есть только имитация, только игра», - полагает Акопов.

Политолог Дмитрий Гавра полагает, что серьезный срок для губернатора – это, среди прочего, отличное решение с точки зрения укрепления позиций власти в публичном пространстве. Он отмечает, что в русской политической культуре авторитет правителя всегда строился на прямой коммуникации с народом. В этом смысле показательная порка «плохих бояр» со стороны общественного мнения неизменно воспринимается позитивно, тем более в тех случаях, когда злоупотребления со стороны чиновников очевидны любому: «Я далек от того, чтобы понимать нашу современную политику именно так. Однако логика прямой коммуникации лидера с народом и обретение массовой поддержки за счет жесткой политики по отношению к негодным боярам – это вполне себе ресурс», - отмечает Гавра.

Подводя итоги, стоит сказать, что, несмотря на споры о том, насколько велика аппаратная, конъюнктурная или пиар-составляющая в каждом конкретном случае, курс на искоренение коррупции в высших эшелонах российского чиновничества принимает все более масштабный характер. Маховик репрессий в хорошем смысле слова набирает обороты, а программный лозунг «национализации элиты» приобретает реальное содержание.