В чем ошибается Дэниел Деннет

Дэниел Деннет, один из самых известных и плодовитых философов своего поколения, которому сейчас чуть за восемьдесят, написал мемуары, в которых рассказывает о достижениях, которых добился, конфликтах, в которых участвовал, и удовольствиях, которые он испытал за время своей необычайно насыщенной жизни.

Его карьера в философии также включала частые исследования смежных дисциплин — нейробиологии, информатики, психологии и теории эволюции, а также серьёзное увлечение музыкой, скульптурой, парусным спортом, сельским хозяйством, столярным делом и производством сидра и кальвадоса. Мы узнали много деталей об этих его занятиях, как и познакомились с той радостью, с которой Деннет увлеченно что-либо делал, создавал и познавал.

Деннет родился в Бостоне в 1942 году, но его раннее детство прошло в Бейруте, поскольку он был сыном специалиста по истории ислама и его отец занимал пост культурного атташе в американском представительстве в Ливане, хотя на самом деле он был агентом американской разведки. Он был первым агентом ЦРУ, погибшим на посту: погиб в авиакатастрофе в Эфиопии в 1947 году, когда его сыну исполнилось пять лет. Деннет вырос в Массачусетсе, получил степень бакалавра философии в Гарварде, а затем поступил в Оксфорд, где учился у Гилберта Райла. Он говорит, что плохо сдавал экзамены, поэтому, чтобы их избежать, он получил докторскую степень – для чего в Оксфорде требовалась только диссертация – и закончил ее, как ни удивительно, всего за два года. Затем Райл порекомендовал его на философский факультет нового Калифорнийского университета в Ирвайне, и он начал свою преподавательскую карьеру там в возрасте 23 лет, причем большая часть его философского образования была еще впереди - он изучил этот предмет в основном, его преподавая.

Деннет отличается от остальных представителей истеблишмента тем, что никогда не занимал постоянной должности на философском факультете, чтобы быть научным руководителем в аспирантуре. Из Ирвайна он вернулся на восток в 1971 году в Тафтс, где была только магистратура, и остался там до конца своей карьеры. Он добился известности благодаря своим работам, которые всегда ясны, остроумны, обаятельны и доступны для широкой аудитории. Он смог создать целую сеть друзей среди ведущих деятелей в тех областях, в которых он работал, в которую вошли том числе Ричард Докинз, Марвин Мински и Дуглас Хофштадтер, вместе с которыми он опубликовал успешный сборник «The Mind’s I»[1].

Деннет и его жена уже давно купили ферму площадью 200 акров в штате Мэн, где они проводили лето, и Деннет мог непосредственно заниматься объектами материального мира, чинить дом, ремонтировать сломанные вещи, заниматься сельским хозяйством, пивоварением и парусным спортом. Книга переполнена фрагментами с загадочной ремесленной лексикой, которые должны нам продемонстрировать многогранный опыт Деннета. И правда, весьма увлекательно читать обо всей этой деятельности, как и о его путешествиях. Но что делает его интересным человеком, так это прежде всего его философская карьера, и книга будет представлять наибольший интерес именно тем, кто знаком с его работами. Хотя книга включает краткий пересказ его наиболее важных произведений, тем, кто не читал его раньше, придется обратиться к другим его книгам, чтобы получить правильное представление об его идеях, например, к относительно недавно увидевшей свет суммирующей работе «От бактерий до Баха и обратно» (From Bacteria to Bach and Back, 2017).

Здесь Деннет предоставляет читателю гуманитарные и социологические основания своих идей, рассказывая о своем взаимодействии с некоторыми из ведущих деятелей в философии, когнитивных науках, информатике и эволюционной биологии. Чтобы свести счеты, он выделяет четверых из них в качестве хулиганов, утверждая, что в спорах с ним они были несправедливы. Это Стивен Джей Гулд, Джеральд Эдельман, Джон Серл и Джерри Фодор (хотя он оставался близким другом Деннета). Деннет призывает соблюдать определенный интеллектуальный этикет: не относиться к своим академическим оппонентам с презрением, а пытаться понять их точку зрения и не полагаться на карикатурные образы оппонента или исключительно риторику для победы в споре. В целом он вел себя вполне цивилизованно, хотя и не поднялся выше представления о философии как формы командного соперничества, где есть победители и проигравшие.

Он всегда оставался ярым сторонником материализма – взгляда, согласно которому единственное, что существует само по себе, — это мир, описываемый физическими науками. Для Деннета такова интеллектуальная основа, определяющая его подход ко всем остальным вопросам. Поскольку, похоже, что в мире есть еще много чего, что не может быть непосредственно описано с точки зрения физики элементарных частиц, то это ставит перед философом задачу объяснить богатое содержание нашего человеческого мира через совокупность интерпретаций или иллюзий, которые мы накладываем на лежащую в их основе физическую реальность. Наиболее ярко он применяет эту стратегию к представлению о нашем сознании и сознании других существ.

Деннет — материалист в отношении сознания, но в отличие от многих материалистов он не отождествляет ментальные события с физическими событиями в мозгу. Он утверждает, что, хотя мы представляем собой ничто иное, как сложные физические системы, контролируемые тем, что происходит в нашем мозгу, в обычной жизни мы не можем думать о себе подобным образом. Вместо этого мы оперируем полезной фикцией, а именно, что нами управляет сознание, полное ощущений, намерений, убеждений, эмоций, желаний и т. д. Эта приблизительная схема объяснения позволяет нам как понимать, так и предсказывать действия других, а также общаться с ними. Мы относимся к себе и другим так, как будто у нас есть эта внутренняя сознательная жизнь. По мнению Деннета, как и все остальные наши естественные, ненаучные взгляды на мир – цвета, звуки, обычные предметы – эти представления о сознании являются инструментами, выработанными благодаря эволюции. Хотя они и не отражают реальность с научной точностью, они помогают нам функционировать и выживать, поэтому они были закреплены естественным отбором.

На мой взгляд, это одна из тех философских позиций, которые представляют собой триумф веры в теорию над здравым смыслом – или, как выразился Аристотель, желание остаивать тезис любой ценой. Приверженность Деннета материализму заставляет его рассматривать свое непосредственное осознание собственного опыта от первого лица просто как совокупность убеждений, а не как прямое восприятие чего-то, что происходит в действительности. Когда я откусываю плитку шоколада, я испытываю приятное вкусовое ощущение особого субъективного качества. Кажется неоспоримым, что, имея его, я осознаю истинное качество этого опыта. Но именно это Деннет отрицает. Он отрицает авторитет точки зрения от первого лица на то, каков на самом деле наш сознательный опыт, – хотя он не отрицает, что мы верим, что у нас есть опыт, обладающий этими качествами.

Декарт сделал знаменитым различие между явлениями внешнего мира, которые подвергались сомнению, поскольку мы могли представить, что они могут быть совершенно ложными (как это бывает во сне), и явлениями того, что происходит в нашем собственном сознании. Мы не можем сомневаться в том, что мы сознательны, утверждал он, и что наш сознательный опыт обладает теми качествами, которыми он нам кажется, потому что между нами и ними ничего нет: мы воспринимаем их непосредственно, в отличие от внешних объектов, которые мы воспринимаем только посредством нашего опыта.

Но Деннет идет на шаг дальше Декарта, предполагая, что непосредственность сознания и его содержание — это иллюзия — иллюзия, что, когда я кусаю, например, плитку шоколада, происходит нечто большее, чем можно полностью описать с точки зрения физики, химии, нейрофизиологии и науки о поведении. Если материализм истинен, то это невозможно, поэтому перед нами стоит проблема объяснения, почему мы находим настолько естественным верить в подобное. Данные теории Деннета не включают в себя какие-либо субъективные качества, познаваемые в опыте (поскольку, по его мнению, таких качеств не существует), а только наши убеждения в том, что такие качества существуют.

Чтобы быть совместимыми с материализмом, эти убеждения должны интерпретироваться бихевиористски – с точки зрения их склонности вызывать вербальное и другое физическое поведение. И Деннет не отвергает ярлык «бихевиорист». Как он говорит, «наука — это своего рода бихевиоризм; как только у вас есть научное объяснение всего поведения, внутреннего и внешнего, большого и микроскопического, любого явления, вам больше нечего объяснять – за исключением того, почему некоторым людям так не нравится ваше объяснение! В 1982 году я придумал термин для метода объяснения от третьего лица («гетерофеноменология» – феноменология других сознаний), но не я изобрел метод, который является стандартной процедурой в когнитивной науке. Я просто привлек внимание к значению убеждений испытуемых относительно собственного сознания как тех данных, которые подлежат объяснению, а не обязательно как истинных описаний ментальной реальности. Это главный недостаток современной философии сознания».

Я один из тех, кого он ставит по другую сторону линии разлома, и я полагаю, очевидно, что теория сознания, фундаментально основанная на том, что можно наблюдать извне, упускает суть ментальной реальности. Я нахожу поистине необычным, что Деннет может рассматривать непосредственность того, что происходит в его собственном сознании, как иллюзию, преодолеваемую теорией, построенной извне. Только философ мог убедить себя в чем-то столь неправдоподобном.

Подчеркну: это философский проект. В книге есть анекдот о разговоре с У. В. Куайном, выдающимся американским философом, преподававшим Деннету в Гарварде. Куайн указал, что ему неудобно быть философом – что он стал философом вопреки собственной воле – и Деннет подумал: «И я тоже». Но продолжавшиеся всю его жизнь попытки истолковать все привычные вещи жизни в соответствии с материалистической метафизикой можно объяснить только философским стремлением к всеобъемлющему пониманию реальности, ограниченному радикальными предположениями. Деннет — философский ревизионист, подобно философу XVIII века Джорджу Беркли, который утверждал, что реально только сознание, а материя — иллюзия.

Деннет также оказался центральной фигурой в других дискуссиях: о том, как много можно объяснить теорией эволюции путем естественного отбора, о причинах религиозных убеждений, о зачастую неадекватных заявлениях об ИИ. Есть некоторые неприятные моменты, которые до сих пор вызывают у него беспокойство, но по большей части это история, насквозь пронизанная солнечным светом, в которой не осталось места для темных теней.

Он заканчивает вопросом: «А что, если я ошибаюсь?» – то, что каждый философ должен сохранять в глубине души. Хотя я и полагаю, что он неправ, но я не знаю, что является правильным. Мы далеки от решения проблемы сознания и тела, поэтому даже разработка и защита ошибочной теории может стать вкладом в наш вечный поиск способов понимать себя.

The New Statesman