Трансатлантизм проходит проверку на прочность

Во взаимоотношениях США со своими европейскими союзниками вновь не заладилось.

Несмотря на предпринимаемое американцами жесткое давление, Евросоюз все же воздержался от перехода к третьему секторальному пакету санкций в отношении России.

Кроме жесткой риторики в адрес Москвы собравшиеся во вторник главы МИД ЕС на деле продемонстрировали лишь готовность расширить предыдущий персонифицированный пакет санкций против российских чиновников и предпринимателей. К этому можно добавить обещание европейцев до августа еще раз подумать над секторальным вопросом.

По крайней мере, уходящий со своего поста глава дипломатии Евросоюза Кэтрин Эштон на итоговой пресс-конференции сообщила, что в четверг Еврокомиссия представит свои предложения, направленные против России и касающиеся ограничений «доступа к рынкам капитала, обороны, товаров двойного назначения, чувствительных технологии, в том числе, в секторе энергетики».

Но, как не трудно догадаться, подобные обещания редко реализуются на практике.

Если была бы малейшая возможность достичь европейского консенсуса по такому вопросу, то решение по введению секторальных санкций было бы уже принято. Последняя неделя июля здесь ничего не решает. Поэтому создается некая видимость поддержки политики США, уже успевших 17 июля ввести секторальные санкции против российских банковского сектора (Газпромбанк и Внешэкономбанк), энергетических компаний (Роснефть и Новатэк), а также оборонных предприятий («Алмаз-Антей», концерн «Калашников», НПО «Ижмаш», НПО «Базальт», Уралвагонзавод и КБ приборостроения). На деле же европейцы готовятся к переформатированию взаимоотношений внутри Евросоюза, когда в противовес общеевропейскому единству усиливается приоритет национальных интересов, даже если они противоречат американским.

Это был новый тяжелый удар по американским монополярным амбициям. В Вашингтоне еще могут мириться с непокорной путинской Россией, Китаем, который собирается лишить США финансового и экономического лидерства, существованием БРИКС как возможного альтернативного центра силы в мире. В совокупности все это можно списать на возвращение некоего подобия привычного биполярного мира с противостоянием теперь между развитыми и развивающимися странами.

Но даже такая формула теперь не работает. Американцы наверное не без удивления обнаружили, что развитые экономики, на лидерство среди которых они претендовали, «разбрелись по национальным квартирам» и предпочитают создавать видимость трансатлантического единства, нежели оказывать противодействие росту российской фронды, не скупясь жертвуя собственными интересами.

Со времен известной фултонской речи, обозначившей начало биполярного противостояния, многое изменилось, и президент США Барак Обама никак не может сравниться по масштабу личности с премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем.

После Второй мировой войны для разоренной Европы тесные взаимоотношения с США, предложившие план Маршалла, были необходимым условием выживания. Теперь же американцы не могут себе позволить такую роскошь как финансовая поддержка своих ближайших европейских союзников.

В Европе прекрасно понимают, что привычные стратагемы трансатлантизма безнадежно устарели, и теперь для выхода из финансового кризиса необходимо искать альтернативные источники, ориентируясь исключительно на собственные национальные интересы. Американцы не станут оказывать помощь Европе, они сами нуждаются в поддержке. Поэтому в качестве альтернативного источника безопасности в Европе все чаще свое внимание обращают на Восток. Соответственно, для США стоит задача нивелировать такую тенденцию, опираясь на выстроенные институты коллективного действия Евросоюза и наиболее последовательных союзников в лице Великобритании и ряда стран, недавно присоединенных к ЕС из Восточной Европы и Прибалтики.

Следует признать, что теоретически институты коллективного действия Евросоюза способны навязать принятие невыгодных решений даже самым сильным европейским государствам, таким как Германия и Франция. Но как показала практика достижения консенсуса по секторальным санкциям, переформатирование межгосударственных отношений в ЕС приобрело необратимый характер. Для ясности опустим санкции в банковском и энергетическом секторах, где есть своя специфика и группы интересов. Обратим внимание на попытки введения общеевропейских ограничений, накладываемых на Россию, в такой пропагандистски выгодной на фоне украинского кризиса сфере как военно-техническое сотрудничество и поставки вооружений.

Непосредственно перед последней встречей глав МИД ЕС главы внешнеполитических ведомств Великобритании и Швеции Филип Хаммонд и Карл Бильдт заявили, что будут добиваться эмбарго на военные поставки в Россию. Президент Литвы Даля Грибаускайте также призвала ввести эмбарго на оружие для России из-за эскалации кризиса на Украине. Но дальше принятого 17 июля Евросоветом заявление по Украине, в котором лидеры стран ЕС запросили Еврокомиссию пересмотреть ряд программ сотрудничества с Россией, дело не пошло.

В частности, позиция Франции по вопросу выполнения контракта по поставке в Россию вертолетоносцев типа «Мистраль» осталась неизменной. В эфире телеканала TF1 глава МИД Франции Лоран Фабиус во вторник твердо заявил, что первый корабль будет поставлен в октябре, обусловив передачу в следующем году второго развитием ситуации на Украине и позицией России.

Такое обещание — это максимум, на который пошел Париж, в условиях жесткого давления со стороны США и Великобритании.

Разумеется, все решил финансовый вопрос. За срыв контракта, заключенного в 2011 году, Франция должна была бы заплатить России неустойку в размере 1,1 млрд евро. Но именно в таком прагматичном ключе сейчас распределяются приоритеты европейской политики, и они распределяются не в пользу трансатлантизма и коллективных решений в рамках ЕС.

Выстраиваемые десятилетиями трансатлантические взаимоотношения сейчас проходят проверку на прочность, и не предопределено, что они сохранятся в будущем. Если американцы не хотят потерять европейцев в качестве своего ближнего круга, то им срочно надо выработать план для Европы (не исключено, погрузив ее предварительно в хаос региональной войны). Но это не более чем фантазии, которые вероятно посещают стратегов в Вашингтоне. Реальных возможностей реанимировать трансатлантическое союзничество вероятно уже не осталось.