Не место для репрессий

Общественность волнуется — обеспокоил ее ряд законопроектов, принятых накануне Госдумой в рамках антитеррористического пакета.

Общественность волнуется — обеспокоил ее ряд законопроектов, принятых накануне Госдумой в рамках антитеррористического пакета. Наибольшую озабоченность общественности вызывают, естественно, ограничения, которые накладывает ряд поправок в законодательство на интернет-деятельность. Оно понятно: основной поляной для деятельности «сил добра» против всего самого темного на земле (под этим самым темным обычно понимается российские власти, но это давняя привычка российской интеллигенции и ее современных наследников) давно является интернет.

И вот общественность негодует все в том же интернете, что государство в лице депутатов, дескать, задумало поставить интернет под свой контроль и вообще загубить все разумное доброе вечное, что только есть в России, то есть твиттер, фейсбук и блогеров в них обитающих. После чего в России, разумеется, наступит беспросветная тьма и деспотия, а силы света проиграют окончательно.

Тут стоит оговориться — законопроекты про интернет у депутатов редко выходят годными к моментальному применению.

По той причине, что авторы оных законопроектов далеко не всегда до конца понимают специфику работы различных сервисов глобальной сети. А не обладая целым ворохом зачастую узкоспециальных знаний, написать хороший и работающий законопроект почти невозможно.

Потому нередко законы приходится либо переписывать, либо они, будучи принятыми и вступившими в силу, не работают. Поскольку закон, который регулирует поведение сферического коня в вакууме, годен для применения к сферическому коню, а не ко вполне реальному стаду антилоп.

Что же взволновало сетевую общественность более всего? Во-первых, норма о «приравнивании блогеров к СМИ». На самом деле, ни о каком приравнивании речи в принципе не идет — это так депутаты продвигали законопроект. Но заявка на регулирование деятельности блогеров действительно содержится. Надо сказать, что депутаты уже не раз к этой теме возвращались и всякий раз отступали — больно не по зубам она оказывалась.

Ныне закон приняли, но вопросы остаются все теми же, что и три года назад и даже ранее.

Вопрос, например, как, кто и когда будет считать аппаратно у кого из блогеров насчитывается три тысячи пользователей-физлиц? Не кликов, хостов, не уникальных пользователей, а именно «физлиц в день». Что такое еще и вот это «в сутки» — а если двадцать суток подряд количество этих «виртуальных физлиц» превышает уровень в три тысячи, а на 21-й оно сокращается до 2999 — то подпадает ли блогер под действие закона? В общем, вопросов к новому закону много, и лучше бы было их, по крайней мере, прояснить до того, как закон не станет работать из-за этих неконкретных определений, создавая тем самым не столько неудобство для блогеров, сколько головную боль для органов исполнительной власти, что вынуждены будут исполнение закона контролировать.

Не менее взволновал интернет-общественность и новый порядок, которым организаторы распространения информации в интернете обязуются хранить самые разные данные, через их сервисы переданные, шесть месяцев и предоставлять их по требованию компетентных органов. В интернете тут же припомнили, что значительная часть популярных у россиян интернет-сервисов находится вне юрисдикции РФ, а потому может отказаться от предоставления такой информации российским правоохранителям, да и от ее хранения тоже. Что вроде бы может привести к блокировке твиттера, фейсбука и прочих сервисов, если те жить по новому российскому закону не захотят.

Не первый случай, когда закошмаривание в медиа, скажем так, сильно опережает события.

Три года назад, например, СМИ облетела новость «ФСБ требует запретить Skype». И впрямь — один из представителей ведомства нечто похожее заявил, но в самой службе все-таки пояснили, что запрещать сервис никто не собирается. В Microsoft же подумали и заявили, что в принципе не против передать российским безопасникам шифровальный алгоритм интернет-телефонии Skype. Сложно сказать, слушает ли ФСБ разговоры по скайпу, но сам сервис точно работает и никто его пока не запрещал — это определенно.

То же самое в принципе может произойти и с иными западными интернет-компаниями, работающими в России — если здешний рынок им интересен, то почему бы им не пойти навстречу требованиям российского законодательства? Это — во-первых. Во-вторых, как все это будет работать, кто будет контролировать и по каким принципам будет запрашиваться информация — пока категорически неясно. Как не ясно, будет ли это работать в принципе. Вполне вероятно, что даже принятие закона станет только отправной точкой для переговорного процесса российских властей и представителей интернет-индустрии. А чем закончится процесс — опять-таки — пока сложно представить.

Вообще-то неплохо, если российские безопасники смогут и впрямь предотвращать теракты, о которых преступники будут договариваться посредством фейсбука, например. Ничего плохого в самой такой возможности, в таком инструменте нет — если, разумеется, он используется теми же силовиками во благо общества, а не во вред ему или для личного обогащения отдельных сотрудников, например, МВД. Но последнее, как представляется вопрос более к чистоте рядов силовых структур, а не к интернету и даже не к регулирующему интернет закону.

Вообще в России много неработающих законов и прочих регулирующих актов.

Можно, конечно, иронизировать над англосаксонской системой права с ее экзотическими законами (в Айдахо, например, нельзя ловить рыбу, сидя на верблюде, а в Мичигане жена не может постричь волосы без согласия мужа), но ведь и в России действуют подчас пещерные нормы, которые никто давным-давно не исполняет, но и не отменяет. Пару лет назад вице-премьер Аркадий Дворкович иронизировал, что ему принесли проект решения правительства, в котором «отменялся ряд других решений органов государственной власти, в том числе решения, принятые в 1918-м, 1920-м, 1931-м и в 1935-м годах». Подписаны они были в числе прочих и Владимиром Лениным. В этом плане судьба новых законов представляется далеко не очевидной.

Ожидание неких «масштабных репрессий» и «зажимания свободы» тоже кажется, как минимум, преждевременным. Все прочие «репрессивные законы», против которых бурно митинговала оппозиция в 2012 году и позже, ни к каким «репрессиям» собственно не привели. Их применение было весьма и весьма ограниченным: скажем, ни организаторы, ни участники ряда несогласованных с мэрией акций (акция у Соловецкого камня 15 декабря 2012 года, акция в поддержку Алексея Навального 18 июля 2013 года) оппозиции, кроме наиболее радикально настроенных, не были задержаны или оштрафованы. Конечно, в интернете волнение, но это же интернет — место для настоящих истерик, обычно на пустом месте.