Девять лучше десяти

Российская интернет-общественность внезапно возбудилась на фотографии упаковок куриных яиц одного из российских производителей.

Проблема в том, что в упаковке был не привычный российскому потребителю десяток, а всего девять яиц. Известный российский карикатурист Сергей Елкин даже немедленно отметился картинкой, где продавщица объясняет пораженному покупателю, что в десятом яйце — «смерть Кащеева».

Агрохолдинг отреагировал довольно быстро, и из его объяснения можно было понять, что выпускает он такие упаковки уже довольно давно — еще с первого квартала 2018 года. И вообще: в ассортименте у предприятий этого конкретного производителя, как следует из объяснений, есть упаковки и по шесть, и по восемь, и даже по 12 и тридцать яиц. Таким образом, «данная упаковка — это новый формат предложения для российского рынка».

Казалось бы, о чем тут говорить — широкая линейка, большая конкуренция на рынке, вот бизнес и упражняется, чтобы место на рынке не потерять и завлекать потребителя условно выгодным предложением. На деле, впрочем, речь идет не столько о бизнесе, сколько о символе. Яйца — они у нас не в дюжинах или полудюжинах измеряются, а в десятках. Что будет дальше, какие еще основы потрясут производители в своей жажде чистогана и стремлении удовлетворить взыскательного и совершенно невзыскательного потребителя одновременно? Вино в бутылках по 0,6 литра, а водка по 0,4? Пачки сигарет по 17 штук?

Вероятно, для этих ноу-хау уже наступило время, чтобы окончательно рухнули последние скрепы в этом потребительском сегменте и не осталось никаких «ровных» и архетипичных мер и весов.

В конце концов, давно уже и молоко продается далеко не по литру, и майонез уже не тот, что раньше, и пиво — 0,45 вместо 0,5, и даже кола самого известного производителя в бутылках по 0,9 литра. Делается это с очевидной целью — повысить цены таким образом, чтобы среднестатистический потребитель не смог этого заметить сразу же и не предпочел привычному уже бренду продукцию конкурентов. Потому вместо повышения цены понижается объем. Примерно то же касается ресторанов и кафе — там еще можно варьировать до известной степени качество ингредиентов и прочих позиций в непродовольственном массмаркете. Ухищрения известные и экономически вполне объяснимые.

Понятна политика производителей самых разных товаров: их издержки растут, покрыть их за счет роста объема потребления не получается (у граждан с 2015, а то и с 2008-2009 года стало меньше денег на любого типа «премиальное» потребление), а потому следует хитрить. В конце концов, объемы снизят все конкуренты и наступит новая ситуация условного равновесия, где 0,9 литра молока будет равно прежнему литру, а девять яиц станут десятком.

Среднему бизнесу на конкурентном рынке иначе не выжить, тем более, что от правительства ему помощи точно ждать не стоит. Вместо каких-нибудь налоговых каникул правительство повышает НДС (символично, что яичный скандал совпал с вводом новой ставки налога), а продавец и производитель просто вынуждены «зашивать» новый налог в цену товара. В результате потребитель платит еще немного больше и потому немного больше беднеет, следовательно, в целом покупает немного меньше.

Здесь имеется очевидный разрыв между представлениями российского чиновничества и в особенности ведомств, которые отвечают за экономический рост и его измерение, и реальностью среднестатистического российского гражданина. Вот министр труда Максим Топилин в своем выступлении в Госдуме в октябре прошлого года заявил о беспрецедентном росте зарплат на 11 процентов. Фокус в том, что что бы там ни нахимичила статистика, мало кто из россиян этот рост ощутил непосредственно на себе, а те кто могли его ощутить, вероятнее всего, стартовали с очень низкой базы. Рост с 13 тысяч рублей до 14,5 — это ведь тоже рост на 11 процентов. При этом у чиновников правительства существует твердое предположение, что инфляция в России крайне низкая, в то время как продуктовая инфляция, которую наблюдает отдельно взятый россиянин в магазине рядом со своим домом — она совсем другая. Там и не абстрактный росстатовский сферический сыр в вакууме, по которому считается показатель, а конкретный «Российский» от конкретного производителя. И вот уже тот же Топилин удивляется — как так — реальные зарплаты растут, а реальные доходы — снижаются, мол, это все теневой сектор виноват.

Представляется, что виноват не только теневой сектор, который влияет хитрым образом на статистику, а скорее, сама уже статистика (которую, к слову, переподчинили от премьера Минэкономразвитию) и, в не меньшей степени, политика самого правительства. Она в период текущей рецессии выглядит странно и алогично. Правительство не идет ни по одному из известных путей управления экономикой в кризис, подчиняя все свои мероприятия одной единственной задаче наполнения бюджета и суверенных «заначек» типа покойного Стабфонда.

Рецепты-то известны, и к каким из них прибегает правительство? Стимулировать потребление? Нет, ведь реальные доходы падают, а налоги и неналоговые сборы каждый год растут. Стимулировать производство? Да тоже особо нет — ведь и тут налоги-сборы, мягко говоря, не снижаются. Бизнесу — тому, что производит и торгует — только и остаются яйца до 9 штук в упаковке, ведь другого пространства для маневра у него не остается. Населению — разного рода стратегии выживания, из которых для многих единственной очевидной становятся невозвратные кредиты банкам и жуликам, именующим себя микрофинансовыми организациями. И недаром премьер Дмитрий Медведев говорил о бедности как о постыдном явлении для нашей страны и обещал ее сократить на «200 процентов» (оговорился, бывает), то есть вдвое. Но пока бедность де-факто растет, а меры различных ведомств сводятся к изъятию свободных средств у населения.

Социальные последствия новой бедности — серьезное испытание для государства в целом. Длительное падение не дает возможности для персонального планирования граждан, а тут уже следует ожидать и падения рождаемости, и увеличения числа мошенников, которые обещают златые горы здесь и сейчас, и даже — не исключено — локального роста преступности.

Неприятны и потенциальные политические последствия — заявления ряда региональных чиновников вроде «не просили рожать» и слов про полезность макарон тиражируются в СМИ в силу низового раздражения и запроса на широко понимаемую справедливость. В конечном счете, под справедливостью понимается и распределение средств, то есть тот самый рост реальных доходов не мифических «средних россиян», а вполне конкретных потребителей, которые получают 9 яиц по цене 10, то есть меньше калорий за те же деньги.

Рассуждения отдельных умников из региональных, а то и федерального правительства вызывают понятное отторжение у граждан и дискредитируют уже всю систему власти целиком. Получается натуральный разрыв между «мы» и «они» (то есть обобщенная бюрократия, олигархи, политики в целом).

Не надо думать, что в эту щель между «нами и ими» сможет встроиться какая-то оппозиция — при ближайшем рассмотрении самый несистемный оппозиционер оказывается слишком далек от народа.

Но это единственное, что может утешать действующее правительство. Нет, ну еще можно уповать на рост цен на нефть или, на худой конец, на реализацию планов по снижению бедности вдвое к 2024 году (что стоит в планах правительства). Вот только не получится ли так, что к 2024 году десяток яиц будет состоять уже из семи, а то и пяти штук. Вот уж где будет действительно «смерть Иванова в ассортименте».

Источник