Да или нет?

Публицист и историк Михаил Захаров о том, кто прав: Гаусс, Чуров, Навальный или Памфилова?.

Смешные люди — те, кто ищет результаты «масштабных и визуально опознаваемых фальсификаций». В прошлый раз они после выборов искали знаковые экстремумы, указывающие на такого типа действия власти. То есть участки на примерно одной территории с примерно одним типом электорального поведения, где результаты отличаются в разы. Теперь же они ищут похожие результаты голосования на «электорально однородной территории». И то, и другое, по мысли товарищей, является финальным доказательством тех самых фальсификаций. И однородность, и неоднородность. А что тогда является доказательством чистоты выборов?

В прошлый раз это была агитация за Гаусса и против Чурова — дескать, нет нормального распределения, стало быть, фальсификации. Теперь решительно выступили против Гаусса и Памфиловой — есть нормальное распределение, значит, фальсификации. Может, во всем просто Гаусс виноват? Власти с целью фальсификаций купили 150 лет как покойного математика, наверно — это бы многое объяснило.

Это вообще классный метод — если люди (сторонники, скажем) уверены в том, что нечто произошло, то это превращается в веру, в доопытное знание. А любой опыт встраивается в схему в качестве доказательства. Крутая штука в эмоциональном плане. «Глупость или Измена» — и вот выбирайте какой вариант вам больше по душе — дураки или проходимцы, некомпетентные люди или откровенные гады. Для них в любом случае ничего хорошего. Или классический диалог из Карлсона приходит на ум:

«фрекен Бок прервала Малыша, — Я сказала, отвечай — да или нет! На простой вопрос всегда можно ответить „да“ или „нет“, по-моему, это не трудно.

— Представь себе, трудно, — вмешался Карлсон.
— Я сейчас задам тебе простой вопрос, и ты сама в этом убедишься. Вот, слушай! Ты перестала пить коньяк по утрам? Отвечай — да или нет?
У фрекен Бок перехватило дыхание, она хотела что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова.
— Вот видишь! — сказал Карлсон с торжеством.
— Да, да, конечно, — убежденно заверил Малыш, которому так хотелось помочь ей.
— Нет! — закричала фрекен Бок.
Малыш покраснел и подхватил, чтобы ее поддержать, — нет, нет, не перестала!
— Жаль, — сказал Карлсон, — пьянство к добру не приводит!»

Это самый простой пример обвинительной логики, при которой и оправдания бессмысленны, ибо нельзя на любой простой вопрос ответить «да или нет», как призывал Алексей Навальный на проспекте Сахарова 5 лет назад (требуя честного Гауссова распределения).

Еще один момент: представим, что власти поставили задачу и впрямь нарисовать нужное число голосов и спустили указивку 40 процентов от списочного состава избирателей. Ну, вот представили? Что помешало на конкретных участках норму выполнить? Почему, по данным критиков, на целом ряде участков, результат оказался выше? Зачем было на «точно выполнивших указание» были «эксперименты» с сотыми долями процента? Будто не понятно как работает бюрократическая машина — сказали 40 процентов, будет 40 процентов. Даже если в ответе получится «два землекопа и две трети». Посмотрите по любой кампании со спущенными сверху установками — при конкретном ТЗ (а 40 процентов — это четкое ТЗ) реализация будет строго в рамках заданных параметров. Никаких отклонений. Любой сотрудник избиркома — там все-таки учителя, а том числе и математики, способен умножить число зарегистрированных избирателей на 0,4. И никто не будет заморачиваться тем, что у соседей то же самое. Это было бы слишком умно, так машина не думает. Реально, вспомните любые фабрики троллей — они в рамках задачи хреначат десятки тысяч даже не однотипных, а просто одинаковых комментариев.

А вообще, конечно, взять бы этого Гаусса, да за такие распределения года на три на Соловки. Или не Гаусса, а Чурова. То есть не Чурова, а Памфилову. А вообще интересный кейс — Алексей Навальный требует у ЦИКа отменить итоги выборов и отставки главы ЦИК. И говорит, что это будет проверкой на вшивость самой главы ЦИК и всего ЦИК. «Вы мне противны — уйдите и, а застрелитесь». Наверно, Памфилова сидит и горько плачет, заряжая наградной браунинг.