Колумнист сайта Центра политического анализа Павел Родькин опубликовал новую книгу

Поступила в продажу книга постоянного автора сайта Центра политического анализа, эксперта в области брендинга и визуальных коммуникаций, доцента Высшей школы экономики Павла Родькина «Медиа и социум. Три попытки вскрыть субъект власти».

Книга «Медиа и социум. Три попытки вскрыть субъект власти» рассказывает о критическом анализе феномена современных интернет-коммуникаций как инструмента власти (управления и контроля). Данная проблема является предметом большой научной дискуссии и актуальна для понимания таких явлений, как: капитализм, власть, информационное общество, Интернет, новые медиа и др. Автор прослеживает на эмпирическом материале формирование новой действительности — отношение власти и управления в информационном обществе.

Из предисловия автора:

«Столь желанное и ожидаемое многими информационное общество все ближе. Как кажется, главным делом этого общества будет не строительство и обслуживание машин, перерабатывающих материал природы в продукты деятельности и товары, как это было в классическом капитализме Маркса, а служение машинам, перерабатывающим знаки — материю более „тонкую“ и живущую по другим законам, нежели предметы „вещного“ мира.

Постановка вопроса начинается уже с самого названия предлагаемого вниманию критического очерка. „Попытка вскрыть субъект власти“, осуществленная трижды, наводит на мысль, что власть в знаковом обществе требуется разыскивать, и это само по себе удивительно в отношении власти. Ведь власть — основное социальное отношение, связывающее социум сам по себе, основа всех форм его существования и выражения, выражается в добровольном подчинении приказу, слову. В добровольности подчинения выражается сознание индивидом зависимости его жизни от принципиально коллективного способа существования и воспроизводства человеческого рода. Не стоит верить нобелевским лауреатам, что власть как общественный эффект создают „специалисты по насилию“. Нельзя применить насилие ко всем индивидам, а применение его к части их с целью испугать остальных (то есть опять-таки применить насилие) не может создать никакой устойчивой общественной структуры. Насилие существенно при борьбе конкретных персон за власть между собой, но не для самого ее существования. Насилие над несогласными (преступниками) также имеет значение не для установления власти вообще, а для подавления тех, кто борется с конкретной персоной власти (режимом, аппаратом), хотя бы и только в негативном смысле.

Власть не имеет места, если нет персоны, отдающей публичный приказ. Никакой „субъект“ власти не нужен, власть конкретна и в лице своего носителя предъявлена всем. Сама суть власти в том, что она принадлежит именно „этой“ персоне, а не „той“. „Эту“ персону признают, а „ту“ — нет. И раз мы почему-то заговариваем о „субъекте“ власти, значит, с властью что-то не так. Власть возникает из ее признания и никак иначе, и признать можно только видимое, данное, предъявленное, ограниченное, невсеобщее, конкретное. Субъект учреждает себя сам, через свою самодостаточность, самоидентичнось, самоочевидность — по Декарту: cogito ergo sum. Субъект абстрактен и может реализоваться как функция, меняя носителей, которые уже выступают не от своего имени, но от имени субъекта. А каково имя субъекта? Есть ли оно вообще? Поэтому неудивительно, что вопрос о субъекте власти встает в неразрывной связи с ее розысками. О чем же идет речь?»

Источник