«Союз спасения»: на кого равнялись декабристы

Андрей Шитов пытается спроецировать нашу историю на страну, где свои «декабристы» победили.

В 1812 году Наполеон со своей армией «двунадесяти языков» вторгся в Россию. Народ наш без всяких сословных различий поднялся сначала на защиту, а потом и на освобождение своего отечества. Сожженную Москву сдали французам, но в итоге те были разгромлены, и в 1814 году русские казаки дошли до Парижа.

В том же 1812 году в США началась вторая война за независимость от британской короны. В мире этот конфликт считается одним из локальных отголосков наполеоновских войн, но для американцев он имел принципиальное значение. В 1814 году был момент, когда британские войска захватили Вашингтон и спалили центр города, включая Белый дом и Капитолий. Однако, в конце концов американцы во главе с четвертым президентом страны и основным составителем Конституции Джеймсом Мэдисоном все же отстояли свой суверенитет.

Четырнадцатого декабря 1825 года в столице Российской империи Санкт-Петербурге было подавлено революционное восстание, поднятое во имя ограничения самодержавия и отмены крепостного права. Гвардейские полки, выведенные на Сенатскую площадь, были расстреляны картечью. Пятерых руководителей восстания позже казнили, остальных декабристов ждали ссылки и каторга. Теперь о них снят новый фильм – «Союз спасения».

 

«Избранное величество»

Когда я работал за океаном, мне доводилось бывать в поместьях «отцов-основателей» США, включая ее первого президента и главнокомандующего войсками в первой войне за независимость (1775-1783 гг) Джорджа Вашингтона. Я читал и слышал о том, как после победы один из его чересчур восторженных подчиненных призывал военного лидера американской революции короноваться, но тот сразу решительно и даже гневно отверг эту идею. Позже он точно так же отклонил и предложение собственного вице-президента Джона Адамса о том, чтобы его как главу нового государства официально титуловали «Ваше избранное величество» или «Ваше высочество президент Соединенных Штатов Америки и защитник их свобод».

Никто же не знал тогда, как правильно величать руководителя исполнительной власти в республике. В итоге оставили просто – президент США.

Уже там, в вашингтоновском Маунт-Верноне, мне приходила в голову мысль о том, что очень похожие усадьбы я встречал прежде и в родном Подмосковье. А позже, в поместье третьего президента и автора Декларации независимости США Томаса Джефферсона в Монтичелло меня вдруг осенило: «Да это же наши декабристы!» Те же революционеры из благородного сословия. Просто заокеанские, принадлежавшие к чуть более старшему поколению и… победившие.

 

“Small news”

Конечно, скорее всего я ломлюсь в открытую дверь и пишу то, что давно известно профессиональным историкам. Вот у покойного академика Николая Болховитинова еще в советское время был очерк: «Декабристы и Америка».

Там рассказано, как наши юные революционеры чтили американских предтеч, прежде всего Вашингтона и Бенджамина Франклина, как в их кругу Павлу Пестелю прочили «славу Вашингтона». Как они изучали опыт государственного строительства в заокеанской республике, обращая внимание не только на его сильные стороны, но и на изъяны, прежде всего сохранение рабства, а также на различия между Америкой и Россией («там жителей девять миллионов, у нас – сорок», - указывал один из отечественных противников федерализма).

Но все же в целом тема, как я понимаю, проработана пока слабо. Для американцев она и вовсе по сути не существует: они считали свою революцию маяком для всего мира и Россию особо не выделяли. На дипломатическом донесении о попытке переворота в Санкт-Петербурге, поступившем в Вашингтон лишь осенью 1826 года, рукой тогдашнего госсекретаря США Генри Клея сделана пометка: «Мелкое известие» (“Small news»).

У нас же, по свидетельству Болховитинова, в советский период из всей этой обширной и многогранной темы «более или менее основательно изучено [было] лишь влияние федеральной конституции [США] 1787 года и конституций отдельных американских штатов на конституционные проекты декабристов и в первую очередь на конституцию Н. М. Муравьева».

 

«Высочайшая воля – и есть закон»

Но я не ученый, а журналист. И мне просто хочется указать на идейное сходство между людьми, которые одними из первых в современной истории человечества провозгласили за океаном принцип верховенства права, и теми, кто примерно в то же время мечтал утвердить этот же принцип у нас в России: чтобы власть служила закону, а не наоборот.

В новом фильме есть эпизод (цитирую по памяти), в котором Сергей Муравьев-Апостол в исполнении Леонида Бичевина спрашивает: «На основании какого закона нас осудили?» А ему отвечают: «Высочайшая воля – и есть закон»…

Кстати, не только карать, но и миловать тоже положено по закону. В США никому и в голову не придет, например, помогать за счет казны человеку, у которого стихийным бедствием – наводнением, пожаром или ураганом – разрушено не застрахованное жилье. Пусть даже и единственное.

Как известно, непосредственным толчком к восстанию декабристов послужило так называемое «междуцарствие», т.е. неопределенность в вопросе престолонаследия и принесения присяги новому государю после смерти императора Александра I. Поэтому имеет смысл напомнить, что в практическом плане едва ли не главное достоинство американской республики – действующая со времен Джорджа Вашингтона система регулярной, мирной, законной, упорядоченной и публичной передачи высшей власти в стране по итогам общенародного голосования на выборах.

Хотя как раз сейчас политические противники действующего президента США Дональда Трампа по сути пытаются ставить под сомнение этот замечательный опыт. А нам не грех лишний раз повторить собственные исторические уроки перед выборами, предстоящими в 2024 году. 

 

«Пресс-джанкет» на «Мосфильме»

«Союзом спасения» изначально именовалось первое тайное общество декабристов. Теперь это еще и название новой картины об их судьбе. 

Для ее презентации журналистов собрали на «Мосфильме» (я, кстати, попал туда впервые в жизни) на так называемый «пресс-джанкет». Мне это сначала показалось забавным, поскольку слово “junket” означает гулянку или поездку (как правило, за чужой счет) и имеет обычно неодобрительно-насмешливую коннотацию. Но позже я выяснил, что это профессиональный киношный термин, точно отражающий суть дела: просмотр эпизодов из фильма и общение с его создателями.

Продюсер картины Константин Эрнст охотно согласился с моим предположением о том, что декабристы могли знать и учитывать американский опыт, хотя и подчеркнул, что гораздо большее воздействие на них тогда оказывала Европа. Он напомнил, что один из их лидеров и главных героев фильма Кондратий Рылеев был правителем канцелярии в Российско-американской торговой компании (РАК), где служили и некоторые его единомышленники.

Между прочим, советский исследователь Семен Окунь утверждал, что дом главного правления РАК близ Синего моста на Мойке был сначала «своеобразным клубом заговорщиков», а затем и «штабом декабристского восстания». По его словам, властями позже «посещение [этого] дома… приравнивалось к участию в заговоре».

Меня это, кстати, навело на неожиданную мысль: уж не потому ли (конечно, наряду с другими причинами) вскоре после восстания американцам были проданы сначала принадлежавшая РАК крепость Форт-Росс в Калифорнии, а затем и вся русская Аляска? Так сказать, от греха подальше – чтобы чужая республиканская крамола у нас поменьше расползалась?

Впрочем, это лишь гипотеза, а новая картина основана на фактах. И Эрнст, и режиссер-постановщик Андрей Кравчук заверяли, что исторические события воссоздавались в кадре со скрупулезной точностью – естественно, с поправкой на то, что даже сохранившиеся свидетельства очевидцев порой разнятся в деталях. Чтобы воспроизвести прошлый облик Санкт-Петербурга, «здесь графика, как в «Звездных войнах», - сказал продюсер.

«Мы показываем, как сейчас говорят геопозицию», то есть точное местоположение и перемещения действующих лиц, которое сейчас почти никто уже не помнит, кроме специалистов, добавил Эрнст. И подытожил: «У нас нет ни одного исторически недостоверного события».

А среди достоверных, кстати, отражено и восстание Черниговского полка в Киевской губернии, происшедшее в основном уже в январе 1826 года.

 

«Перед собой, перед Богом, перед людьми...»

По поводу названия картины Кравчук сказал, что «Союз спасения» - «это конечно некоторое обобщение», отражающее идеалистические настроения людей, стремившихся «личным примером изменить и спасти [родную] страну».

По своему социальному положению, по своим взглядам все они были очень разные, «но для них было важно, чтобы в стране существовал закон, перед которым все равны», - пояснил режиссер, добавив, что «конституционная монархия это подразумевает».

В целом «это, наверное, история о том, на что и как далеко ты готов пойти ради своих желаний, ради своей мечты, - сказал Кравчук. – А если пошел, то готов ли, можешь ли взять на себя ответственность за все, что происходит. Потому что когда ты сам по себе живешь и что-то делаешь, - это одно, а когда ты выводишь множество людей, то отвечаешь и за них тоже».

Этот лейтмотив не раз еще всплывал в разговоре. «У нас была своя позиция, но она относилась не к политике, а к людям: к человеческой душе, к пути человека в этом мире. К чувству ответственности перед собой, перед Богом, перед людьми», - сказал режиссер-постановщик.

На вопрос о том, стремился ли он провести какие-то параллели с сегодняшним днем, он с улыбкой ответил отрицательно. В творчестве, на его взгляд, актуальность привлекательна «художественно, а не социально». «Актуальность художественного образа – вот что важно, - сказал Кравчук. - Если он складывается, как образ, то он актуален всегда».

 

«Это про нас»

Вообще и режиссер, и продюсер подчеркнуто старались избегать назидательности. «Мы не навязываем никаких идей. Мы говорим: вот так это было», - пояснил Эрнст суть своего подхода.

Сознательно уходя от «конкретной политической заданности», он, по его словам, рассматривает фильм, как «историю про наших соотечественников, которая произошла 200 лет назад». «Гаджеты и костюмы» за этот срок изменились, «но люди остались точно такими же», - сказал продюсер, напомнив, что он биолог по образованию. «Поэтому это про нас», - подчеркнул он.

Кравчук также исходит из того, что выводы зрители в состоянии сделать сами. «Здесь нет предостережений: не ходите на площадь или что-то такое», - сказал он. И вновь напомнил об ответственности человека за свой выбор и за его последствия для себя самого и для окружающих.

 

Актуальность образа

Последствия эти, как наглядно показано в фильме, бывают порой кровавыми и фатальными. Но при всем том создатели картины, конечно, откровенно любуются своими героями. Леонид Бичевин и Антон Шагин упоенно рассказывали о работе над образами декабристов. При этом Шагин упомянул, что хоть и мучился, но снимался в линзах, поскольку где-то вычитал, что у Рылеева в разговорах о любви к родине «загорались каким-то неестественным блеском» темные как смоль глаза.

Актеры, как и режиссер, подчеркивали, что декабристы были людьми чести, не отрекавшимися от своих убеждений и слов даже под угрозой казни. А я слушал и вспоминал «Петербургский романс» Александра Галича с рефреном: «Можешь выйти на площадь/, Смеешь выйти на площадь/ В тот назначенный час?!»

А еще – известные строчки Бориса Слуцкого про то, как «Люди сметки и люди хватки/ Победили людей ума»… Напечатано это было в 1987 году, вроде как бы на позднесоветскую злобу дня. Но к какому месту и времени ни приложи, получается в самый раз. Вот она – актуальность художественного образа!

И, кстати, не только в России, но и за океаном, где сметка и хватка нередко ставятся повыше чести и совести, а порой – и выше закона. Еще декабрист Александр Беляев в своих воспоминаниях писал: «В наших мечтах осуществлялся чудный идеал,… которого достигла, как мы думали, Америка, считавшаяся тогда раем либералов... Мы тогда еще не подозревали, что идеалы наши – гордые республиканцы – способны идеально набивать свои карманы на счет великого отечества и пользоваться своею законодательною властью для прикрытия самых нечестных проделок, акционерных и других».

Тут уж впору вспомнить Владимира Высоцкого: «Пророков нет в отечестве своем, но и в других отечествах – не густо»…

 

У всех своя правда

Так в чем все-таки главный урок восстания декабристов при взгляде из сегодняшнего дня? В том, что свобода лучше, чем несвобода? Думаю, любой американец ровно так и ответит, причем ни на секунду не задумавшись.

Но у них своя история, а у нас своя. А взгляд на нее и подавно у каждого свой собственный. Например, историк и религиовед Андрей Зубов мне сказал, что если бы к власти пришел декабрист Пестель, то Россия на сто лет раньше получила бы революционный кровавый террор.

В общем, как и рекомендуют создатели картины, на ключевые вопросы о «Союзе спасения» каждый, наверное, должен ответить себе сам. Но для этого надо как минимум посмотреть фильм.