Война и мир

Необходимо серьезно отнестись к тезису, неоднократно повторяемому властями, о том, что все человечество и всякая страна в настоящее время находятся в состоянии войны.

Само собой разумеется, что такой тезис служит легитимации чрезвычайного положения с его резкими ограничениями свободы передвижения и абсурдными проявлениями, такими как "комендантский час", которые в противном случае трудно обосновать. Связь между властью и войной, однако, более тесна и единосущна. Дело в том, что война - это то, без чего она постоянно никак не может обойтись. В своем романе Толстой противопоставляет мир, в котором люди более или менее свободно следуют своим желаниям, чувствам и мыслям и который кажется ему единственной реальностью, с абстракцией и ложью войны, в которой все кажется увлеченным неумолимой силой. На своей фреске в Палаццо Публико Сиены Лоренцетти изображает мирный город, жители которого свободно передвигаются в соответствии со своими делами и желаниями, в то время как на переднем плане девушки танцуют, держась за руки. Хотя фреска традиционно называется "Доброе правление", такое состояние, сотканное как бы из маленьких повседневных событий общественной жизни и желаний каждого, на самом деле является для власти в долгосрочной перспективе неуправляемым. Как бы сильно она ни подвергалась всевозможным ограничениям и контролю, на самом деле по своей природе эта жизнь стремится избежать расчета, планирования и правил - или, по крайней мере, таков тайный страх перед властью. То же самое можно также выразить словами о том, что история, без которой власть в конечном счете немыслима, тесно связана с войной, в то время как мирная жизнь по определению лишена истории. Когда Эльза Моранте называла свой роман "La Storia" ("История"), в котором повествуется о превратностях судьбы простых людей на фоне войн и катастрофических событий ХХ века, она имела в виду нечто подобное.

Вот почему державы, которые хотят править миром, рано или поздно должны прибегнуть к войне, независимо от того, реальна она или тщательно смоделирована. И поскольку в состоянии мира жизнь людей имеет тенденцию выходить за рамки всякого исторического измерения, неудивительно, что власти сегодня не устают напоминать нам о том, что война с вирусом знаменует собой начало новой исторической эпохи, в которой ничто не будет так, как прежде. И многие, среди тех, кто завязывает глаза, чтобы не видеть ситуацию несвободы, в которую они попали, принимают ее именно потому, что убеждены, не без элемента гордости, что вступают - после почти семидесяти лет мирной жизни, то есть без истории - в новую эру.

Даже если, как это слишком очевидно, это будет эпоха рабства и жертвоприношений, в которой все, что делает жизнь достойной жизни, должно будет подвергнуться умерщвлению и ограничению, они охотно подчинятся ей, потому что они наивно верят, что таким образом они нашли для своей жизни тот смысл, который они неосознанно утратили в мире.

Однако не исключено, что война с вирусом, который оказался идеальным инструментом, который правительства могут дозировать и направлять в соответствии со своими собственными потребностями, и кажется намного проще, чем настоящая война, закончится, как и любая другая война, выйдя из-под контроля. И, возможно, в этот момент, если еще не поздно, люди снова будут искать тот неуправляемый мир, от которого они так небрежно отказались.

Quodlibet, 23.02.2021