Свой путь юго-востока

У России нет правовых, политических и социально-экономических возможностей для присоединения каких-либо новых регионов Украины.

Сегодня в центре внимания российского общества находится общественный конфликт на Юго-востоке Украины, в первую очередь, в Донецке и Луганске. Многие митингующие там требуют проведения в Донецкой и Луганской областях референдумов по образцу Крыма и Севастополя с тем, чтобы инициировать присоединение этих областей к России, и даже введения в них российской армии. Только вот Донецк и Луганск — это не Крым и Севастополь. Есть большие отличия в политической, правовой и социальной сферах, не позволяющие переносить опыт в Крыма и Севастополя на другие части Украины.

Во-первых, в этих областях сегодня провозглашают «народные республики», создают «советы народных депутатов», избирают «народных губернаторов» на митингах и сходах, а вот легитимность таких органов и структур, мягко говоря, невелика, равно как и легитимность инициируемых ими референдумов о присоединении к России (термин «легитимность» сегодня прочно входит в бытовой обиход, как некогда вошли «электричество» и «космонавт»).

Ссылки же разных «народных трибунов» на недавние события в Киеве также не выглядят убедительно, так как киевское беззаконие вызывает у россиян только осуждение.

Законные же органы представительной власти в этих областях, если и хотели бы проведения референдумов, то, по-видимому, скорее с целью расширения прав в рамках федерации или широкой автономии в составе Украины, а не в целях сецессии и присоединения к России. В Крыму и Севастополе было совсем не так: референдумы в них проводились организованно по решению законно избранных представительных органов власти.

Во-вторых, для того, чтобы итог референдума в таких случаях выглядел убедительно, необходимо большинство голосов от списочного состава избирателей, для чего нужно, чтобы при уровне явки на избирательные участки, скажем, свыше 70%, около 70% голосов пришедших граждан проголосовали за утвердительный ответ на главный вопрос референдума. В Крыму и Севастополе при явке свыше 80% за вступление в состав России проголосовали свыше 95% процентов пришедших. Это даже не простое, а квалифицированное большинство (более 2\3) от списочного состава избирателей. Ни в Донецке, ни в Луганске такого единства мнений у населения пока не наблюдается, следовательно, результаты такого принципиального, основополагающего, судьбоносного референдума будут выглядеть в этом случае неубедительно.

В-третьих, регионы Юго-востока и Юга Украины были включены в состав УССР по завершении Гражданской войны, когда УССР вместе с данными регионами (но без Крыма и Севастополя) вошла в состав СССР. При этом УССР (также вместе с данными регионами в своем составе) была признана официально мировым сообществом в 1945 году, когда стала членом Организации Объединенных Наций. Крым же и Севастополь были отторгнуты коммунистическим руководством СССР у России с нарушениями норм не только национального права, но также принципов и обычаев международного права, и присоединены к Украине лишь в 1954 году. 

Таким образом, в случае возвращения Крыма и Севастополя в состав России, имеет место не аннексия, а реституция, не нарушение права, а его восстановление. С прочими областями Украины дело обстоит совсем по-другому.

В-четвертых, Россия и Украина делимитировали и частично демаркировали свои границы по суше, в то время как историческая граница между Россией и Украиной на Перекопском перешейке, естественно, не была объектом делимитации. Восстанавливая свою историческую государственную границу на Перекопском перешейке, Россия опирается на один из базовых принципов международного права, позволяющий восстанавливать исторические границы между государствами, если с момента их изменения еще не прошли сроки жизни одного или двух поколений. Граница на Перекопском перешейке существовала с 1921 по 1954 годы, а с 1945 года, с вступлением, как СССР, так и УССР в ООН, она стала государственной границей. В текущем 2014 году многие родившиеся в 1954 году мужчины только начали выходить на пенсию по старости. При средней продолжительности жизни россиянина свыше 65 лет (минимальное значение) очевидно, что с тех пор не ушло даже одно поколение, большинство же рожденных в 1954 году россиян и украинцев живы и сегодня. Но о каких исторических государственных границах внутри Украины в случае Луганской или Донецкой областей может идти речь?

В-пятых, если чисто гипотетически, эти субъекты вдруг чудесным образом оказались в составе России, то российский бюджет не смог бы обеспечить миллионам бывших граждан Украины объем социальных выплат, пенсий, льгот, пособий, а также услуг здравоохранения, образования, социального обеспечения на уровне российских стандартов. Нам сегодня нужно Крым и Севастополь поднимать, и эта задача нам по плечу. Но не многомиллионный Юго-восток Украины! А если же в страшном фантастическом сне представить себе картину ввода российских войск в Юго-восточные регионы Украины в ходе противоборства, последующую дезорганизацию, объемы гуманитарной помощи, проблемы труда и занятости, масштаб международных санкций и опасность глобального конфликта… Если Крым и Севастополь стимулируют Россию к жизни и развитию, то украинский Юго-восток способен утянуть российскую экономику в глубокий кризис и сам утонуть в волнах рецессии вместе с ней. Может кто-то на Западе мечтает об этом, не знаю. Но не мыслящие россияне, я уверен.

Таким образом, полагаю, что украинцам придется самим решать вопросы своей государственности.

Каким образом? Думаю, что только с помощью разумного компромисса и диалога всех здоровых сил общества в целях быстрого формирования новой легитимной власти и глубокой чистки политической элиты. И делать это, желательно, в рамках единого государства, построенного на наднациональных принципах, но с учетом особенностей регионов, на основе широкой автономии (федерации). Смогут ли украинцы Запада, Центра и Юго-востока найти пути совместного выживания, или Украину ждет распад, не знаю. Но очевидно, что у России нет правовых, политических и социально-экономических возможностей для присоединения каких-либо новых регионов Украины, какие бы голоса не были оттуда слышны сегодня.

Сказанное не значит, однако, что Россия должна отказаться от политической, культурной и гуманитарной поддержки, не только русского, но всего, в том числе, конечно, и украинского населения в соседней братской стране. При этом делать это она может только на основе норм и принципов международного права, и более чем желательно, на основе кооперации с другими членами мирового сообщества, от которых многонациональный народ Украины также ждет помощи и поддержки в трудный период своей истории.