Сможет ли психоанализ спасти нас от гендерного безумия?

Какую роль психоанализ играет в современном мире? В этом году в возрасте 97 лет в своем доме в Линкольне, штат Массачусетс, умерла последняя внучка Фрейда, Софи Фрейд, профессор и психиатр в сфере социальной работы.

Еще ребенком она покинула Вену, спасаясь от нацистов. В 2002 году в интервью газете Boston Globe Софи Фрейд сказала, что, несмотря на ее интерес к психологии, она рассматривала психоанализ как «нарциссическую индульгенцию». Конечно, многие разделяют это мнение о психоанализе; если речь не идет о нечитабельных научных текстах, то он точно предназначен для богатых невротиков, последнее, вероятно, из-за первого.

Тем не менее, психоанализ может многое предложить нам, когда повсюду одержимы идентичностью — при условии, что сами аналитики готовы сохранять свою критическую дистанцию от идеологической истерии, охватившей наши институты.

В Аргентине многие люди считают посещение аналитика делом привычным. Однако в Соединенных Штатах психоанализ находится в упадке и на протяжении большей части ХХ в. воспринимался в основном прохладно, будучи сведенным к медикализованной перспективе психиатрии. И это несмотря на то, что идеи психоанализа проникли в популярную культуру и даже стали косвенно использоваться корпоративной Америкой и аппаратом безопасности США. Эдвард Бернейс, племянник Фрейда, печально известен тем, что манипулировал «бессознательными желаниями» масс: продавал сигареты суфражисткам, называя их «факелами свободы» в 1920-х гг, затем способствовал при поддержке ЦРУ перевороту в Гватемале в 1954 г., уже после того, как успехом увенчалась его кампания в пользу United Fruit Company, в результате чего американцы начали жадно потреблять бананы.

Сегодня более 13% американцев принимают антидепрессанты (в Британии — 17%), а расходы на психиатрическую помощь в США в 2019 г. достигли 225 млрд долл. Самоизоляция ухудшила психическое здоровье и без того неблагополучных групп, и в частности, большое беспокойство вызывало здоровье детей. Почти 21 млн американцев страдают по крайней мере от одного из вида зависимостей, а число смертей от передозировки наркотиков утроилось с 1990 г. Крупные западные города Запада провоняли каннабисом, а сервисы доставки и стриминговые платформы обслуживают перманентно обкуренное население. Вот вам и надежды контркультуры на расширение сознания.

Объявления о терапии встречаются повсюду от социальных сетей до общественного транспорта, у вас даже есть возможность доступа к ИИ-терапевту через приложение на смартфоне. Миллионы людей заслушиваются YouTube-психологами самого разнообразного уровня, чтобы получить представление о «расстройствах личности» и других патологиях. «Мужчины предпочли бы X, чем пойти на терапию» стало популярным мемом, мягко высмеивая мужское сопротивление «заботе о себе», подразумевая при этом, что разговор с незнакомцем о своих личных страданиях — это какая-то современная городская необходимость, сродни занятиям в сайкл-студии и все больше дорожающему кофе.

В определенном смысле медикаментозное и контролируемое несчастье — это цена, которую мы платим за жизнь в условиях либеральной современности. Лучшее, что вы можете сделать, это выпить несколько таблеток и излить свое сердце (если вы можете себе это позволить). Но какой взгляд на человеческую личность лежит в основе такого рода жизни? Несомненно, это депрессивный, механический образ, лишенный глубины. Религия местами сохраняется, но преобладает мрачная светскость. Люди хотят быть «счастливыми», забывая, что само слово «счастье» происходит из мира удачной судьбы — и на самом деле вы ни черта не можете сделать со своей судьбой, кроме как принять ее. Греки, в том числе, понимали это. Но сегодня нам не хватает чувства трагедии, и мы смиренно принимаем страдание без смысла.

Идея психоанализа о бессознательном, таящем в себе неизвестные нам желания, которые сказываются во снах и языковых оговорках, кажется мечтой прежней литературной эпохи. Сегодня мы не можем себе представить, насколько революционным было в то время «повторное открытие» Фрейдом бессознательного. Так что же изменилось? Теперь все в открытом доступе. Нет бессознательного. Нет души. Неподавленное «оно» просто сочится повсюду, находя свой объект-головоломку в широко доступной онлайн-порнографии. Мы живем в прозрачную эпоху, когда все — предпочтения, конфиденциальность, мнения — прозрачно. И мы свободно разместили все это там. Как выразился философ Бюнг-Чул Хан, «прозрачность делает человека стеклянным». Хан утверждает, что мы добровольно подчинились цифровому обществу контроля через «добровольное самоосвещение и саморазоблачение». Мы ведем себя так, как будто ничего не скрыто и нам все известно, в том числе и собственные желания.

Психоанализ действует иначе, обнаруживая в парапраксиях, таких как оговорки или сновидения, свидетельство существования психической сферы, которая не поддается непосредственному воздействию нашего рационального, честного, тщательно контролируемого и воспитываемого социального «я». Более того, и в этом, пожалуй, его великолепие, психоанализ не сделает вас счастливыми, обещая лишь превратить истерическое несчастье в обычное несчастье, как выразился Фрейд. Проведя пять лет в анализе, я могу подтвердить это. Благодаря анализу у меня теперь есть четкое представление о том, насколько негативно я устроена, с сопутствующим осознанием того, что я мало что могу с этим поделать, кроме как попытаться не потакать своим плохим наклонностям. Как ни парадоксально, это осознание чрезвычайно утешительно. Мы могли бы отметить, что, несмотря на зависимость от химических веществ и терапевтических средств, одной из самых знаменитых фигур нашего времени является Джордан Питерсон, который сочетает юнгианские прозрения с чтением Библии и упором на то, чтобы привести свою жизнь в порядок. Не все, кажется, хотят обвинять внешние «структуры», такие как капитализм или патриархат, в своих личных страданиях. В этом, пожалуй, и суть дела — откуда мы знаем, что именно нас беспокоит, когда оно вдруг начинает болеть?

Как сказал один из великих комментаторов Фрейда Бруно Беттельгейм в книге «Фрейд и душа человека» 1983 г.: «Цель Фрейда на протяжении всей жизни состояла в том, чтобы помочь нам понять самих себя, чтобы нас больше не подталкивали неизвестные нам силы к проживать жить в недовольстве или, может быть, непосредственно страдая и делать других несчастными в ущерб себе». Предложенный Фрейдом вид анализа и самоанализа, который он проводил прежде всего над собой, противоречит некоторым господствующим сегодня культурным тенденциям, которые, в свою очередь, повлияли на нынешнее состояние дисциплины.

Психоанализ сегодня испытывает такое же давление, что и любой другой институт, а именно: дать людям то, что, по их словам, они хотят, независимо от того, хорошо это для них или нет. Логика идентичности — я есть то, чем я себя называю, как почти выразился великий мыслитель Эминем, — является ключом к этому либеральному потребительскому запросу. Как и предсказывал Беттельгейм, дельфийская заповедь «Познай себя» превратилась в «Делай, что хочешь». Великие сатанисты ХХ в. тоже поддержали эту идею: указ Алистера Кроули «Делай, что изволишь, да будет всем Законом» является фундаментальным для понимания современного слияния индивидуального желания с потребительством — желанию нужно потворствовать, а не понимать и терпеть.

Сегодня аналитики все чаще вынуждены принимать за чистую монету то, что пациенты говорят о себе, однако это предает одну из основных идей психоанализа. Как сказал мне недавно приглашенный редактор журнала Compact Славой Жижек, «урок психоанализа состоит в том, что то, что мы хотим, от того, чего мы желаем, всегда отделяет промежуток. Может случиться так, что я не только желаю чего-то, но хочу получить это, не прося об этом явно, делая вид, что это было навязано мне, — непосредственное требование разрушило бы все это. И наоборот, я могу чего-то хотеть, мечтать об этом, но я не желаю этого получать — вся моя субъективная целостность зависит от этого неполучения: непосредственное получение привело бы к краху моей субъективности».

Психоанализ обитает в царстве амбивалентности и двусмысленности. Он стремится раскрыть с помощью метафор и свободных ассоциаций скрытые причины наших желаний и поведения. Для него ясно, что понимание того, как мы устроены через наше отношение к языку и нашим родителям, требует много времени, и не всегда есть простые ответы. Таким образом, это радикально противоречит господствующей сегодня идее о том, что мы знаем, кто мы такие и чего мы хотим, и что общество должно признавать и даже насильно утверждать эти желания. Как и ожидалось, подобное противоречие внутри дисциплины проявляется прежде всего в вопросах сексуальности и сексуальной идентичности.

Жак-Ален Миллер, живой хранитель наследия Жака Лакана (и его зять), недавно вызвал споры своим текстом 2021 г. «DOCILE TO TRANS», который в двусмысленных и лукавых выражениях привлекает внимание к некоторым сторонам транс-движения. Он пишет: «На волне демографической эйфории, вызванной экспоненциальным ростом числа трансгендеров… лидеры движения за трансэмансипацию теперь склонны делать заявления, которые иногда принимают форму того, что можно было бы назвать транс-супрематизмом».

Для некоторых аналитиков, таких как Дариан Лидер, один из основателей Центра фрейдистского анализа и исследований, текущее господство трансгендеризма является положительным моментом. Недавно он сказал мне, что «психоаналитики должны быть открыты для извлечения уроков из текущих дискуссий о гендере и сексуальности, а не предполагать, что они уже все знают». Лидер удовлетворен тем, что для одних это означало «разоблачение глубоко консервативных позиций и предрассудков, а для других — демонстрацию чуткости и реального участия в том, как дискурс формирует жизнь».

Однако есть и другие, такие как Джоан Копец, профессор современной культуры и средств массовой информации в Университете Брауна, которая сказала мне, что известное замечание Лакана о политической экономии и сексуальности — «первое, что делает капитализм, — это избавляется от секса» — «не утратило своего значения». Она опасается того, что называет «новым номинализмом», предупреждая, что только на основе половых различий «мыслима возможность анонимного «общего» совместного существования». Напротив, «новый номинализм превращает идентичность в совершенно внешнее дело, в точку идентификации на заранее размеченной карте».

Копец права. Психоанализ не может сдаться на милость политикам идентичности и устранению половых различий, широко распространенных в нашей культуре, не утрачивая при этом себя фундаментально. Он не может смириться с тем, что то, что люди говорят о себе, не подлежит более глубокому исследованию, как самостоятельному, так и с помощью другого.

Что общего у религии и психоанализа, несмотря на критику Фрейдом библейской веры в книге «Недовольство культурой» 1929 г., так это понимание того, что жизнь и душа каждого человека имеют значение, что мы конституируемся нашим отличием друг от друга на уровне нашего пола, и на уровне нашего индивидуального и единственного бытия. И что тот факт, что у нас есть выбор, как жить с собой и с другими, как бы трудно это ни было порой, — это необыкновенно и прекрасно.

Compact