Рождение гражданской нации затянулось. Кровь Майдана – это ее кесарево сечение.

Гражданин из схрона.

Московские ястребы, будем называть их так, давно уже, еще с самого начала девяностых, предлагают вернуть Украину в состав России, обосновывая такой шаг единой историей, родственным узами, общей верой, промышленным наследием Советского Союза и некими абстрактным духовными материями. Методы возвращения, как водится, предлагают самые разные: от кровожадного военного похода с массовыми зачистками и депортациями неблагонадежного населения в Сибирь, до элегантной покупки продажных местных элит, завистливо облизывающихся на баснословные нефтяные заработки бывшего старшего брата.

Дело, как им кажется, за малым: выбрать наиболее перспективный вариант, чтобы максимум эффекта при минимуме вложений, проявить державную волю, уладить разногласия с мировым сообществом, сделать первый шаг, и огромные плодородные территории с вестернизированным и урбанизированным населением, с шоссейными дорогами, с развитой авиапромышленностью, с аграрным сектором мирового уровня у нас в кармане.

Для России с её катастрофической рождаемостью дополнительные сорок пять миллионов славян – благословение божие, инъекция жизни, отдаляющая печальную развязку, весьма, кстати вероятную, если верить демографам. Зачем же дело стало? Что останавливало все девяностые, все нулевые, и что останавливает до сих пор?

С военной точки зрения у Украины нет армии. На бумаге она, конечно, есть, до недавнего времени в неё призывали крепких сельских парубков, сейчас, правда, перешли на контракт, военные училища выпускают офицеров, имеется кое-какая техника, отдельные подразделения принимали участия в операциях на Ближнем Востоке.

С другой стороны, практика показывает: срочная служба в любом полку легко прерывается после уплаты родителями взятки, весьма скромной по российским меркам. Средний уровень компетенции украинского сержанта, если навскидку, существенно уступает российскому, поскольку российский сержант с большей долей вероятности имеет реальный опыт войны на Северном Кавказе.

Разумеется, в украинских казармах есть профессионалы высокого и сверхвысокого уровня, есть те, кто окажет ощутимое сопротивление несмотря ни на что, но количество этих людей, надо полагать, не превышает известной нормы в два процента: ровно столько ахиллесов – мужчин, приспособленных жить на войне, производит человеческая популяция.

К тому же, последние двадцать пять лет люди с соответствующими склонностями активно уходили в бизнес, в криминал, в полицию, которая, понятное дело, мало что может без сигнальной палочки в руке.

Отсюда сам собой следует вывод: военный путь открыт, при удачном стечении обстоятельств, при грамотной работе со СМИ и слаженном действии боевых частей, можно обойтись малой кровью или даже вовсе без неё.

Экономическая экспансия – стратегия, блестяще оправдавшая себя в начале нулевых, когда Москва начала «собирание земель русских», покупая лояльность новосибирских, ярославских, петропавловских баронов федеральными программами развития регионов – бери, сколько можешь, и слушайся нас – примененная в отношении Украины, дала бы колоссальный результат.

Сколько стоят авторитетные люди, способные решать сложные политические вопросы, допустим, в Ровенской области? Какова там норма коррупционной прибыли? По сравнению с нефтеносной Тюменью – копеечная. Чуть дороже, понятное дело, чем вымирающий Псков и чахнущий Великий Новгород, но, в общем, – по карману. Подозревать постсоветских «лучших людей» в каком-то особом аристократизме, в верности неким абстрактным принципам, в морали, не приходится. Единственное, что у них есть – «понятия», но и они, «понятия» эти, сущность текучая, гибкая, плазматическая, т.е. не шибко обременительная, когда дело доходит до действительно крупных сумм.

Другими словами, если Кремль откроет кошелек и начнет платить, как он умеет – олимпиада тому яркий и запоминающийся пример – поглощение соседней республики неизбежно в течение ближайших двух-трёх лет, учитывая все возможные бюрократические формальности и юридические тонкости. Так почему же он не платит?

Вопрос этот, повторяемый на разны лады, время от времени звучит и справа, и слева, и из центра. Спелое, сочное яблоко весит на расстоянии вытянутой руки. Сорви - и оно твоё. Сколько конспирологических теорий выстроено вокруг, сколько копий сломано, сколько чернил пролито? В итоге все свелось к обычному: у нас «вредители и шпионы» засели в правительстве и не дают русским людям взять своё назад.

Проблема в том, что на Украине, как бы пафосно это не звучало, рождается то самое, пресловутое, многократно развенчанное охранительными полемистами, гражданское общество. Оно рождается в муках и на Западе, и на Востоке. Ее рождение затянулось на десятилетие. Кровь Майдана – это ее кесарево сечение.

Если обратится к философии гражданства, то гражданин – это человек, который сам, сознательно, по своему желанию записывается в армию, чтобы с оружием в руках отстаивать свои права и свои интересы. Не столько духовные, хотя и не без этого, сколько политические.

Первыми современными гражданами были солдаты наполеоновской армии. Их отличие от солдат прошлого, наёмных хищников и беспринципных мародёров по преимуществу, в том, что они не профессионалы, их постоянный источник дохода – обычная специальность, будь то торговля или земледелие, или управление банковскими активами. Их пребывание в роли солдата является следствием высокого уровня самосознания, они мыслят политически и видят свой интерес далеко за пределами домохозяйства и семьи. Они воюют за общественное благо и в идеале легко отказываются от платы за риск быть убитыми. Появление такого типа солдат – это, собственно, и есть главная примета рождения гражданского общества. Добровольцы у военкомата, когда отечество в опасности – вот они кто.

Но нынешняя митинговая активность, скорей всего, не в счет или мимо. Должно произойти нечто иное, какая-то магия, неожиданный переход на новую ступень сознания, как утверждал философ-гегельянец Александр Кожев. И если это произойдет, то обратный путь становится невозможен.

Москва поняла это раньше других и предусмотрительно приняла решение воздержаться от открытых действий. Если гражданам новой генерации не давать повода, они останутся гражданами, но будут спокойней и тише, с ними даже можно будет вести дела. Как улей диких пчёл – будь ласков, будь спокоен, будь осторожен, и тебе позволят взять немного мёда, а начнёшь кричать и лезть напрямую – ужалят скопом.

Призывную, плохо подготовленную, немотивированную армию легко разбить, провинциальных баронов легко купить, но противостояние с вооруженными гражданами, ушедшими в подполье, да еще сейчас, в век глобальных медиа, доступных технологий и серой логистики поднимет расходы на силовое обслуживание новых территорий в сотни раз. Задача, в том числе и России, не загнать новых граждан в новые схроны. Некоторые говорят, что это и есть – выход.

Но Майдан, на который выходят и после новости о десятках убитых – это серьёзная головная боль. И сегодня она не у нас. Не самый плохой результат, наверное.