Против аналитического марксизма

Новая марксистская культура, возникшая в США примерно в 2010 году, обладает множеством достоинств. Она уделяет особое внимание эмпирической реальности и сосредоточена на тактических и стратегических вопросах.

Тем самым она демонстрирует здоровый скептицизм по отношению к теории, особенно ко всему, что отдаёт Гегелем, Сартром, Лукачем или Франкфуртской школой. Её учителями мысли (в той мере, в какой она их признаёт) являются Райт, Пшеворский и, в несколько меньшей степени, Буравой. Каутский также маячит на заднем плане. Основная концепция этой группы – это своего рода упрощённый марксизм рационального выбора или «аналитический» марксизм. В этом мировоззрении существуют классы, члены которых имеют материальные интересы, вытекающие из их положения в системе отношений собственности. Успех или неудача левых партий зависит от того, в какой степени они апеллируют к интересам рабочего класса, определяемым таким образом. Один из синдромов, характерных для нового марксизма, – это тенденция левоцентристских партий вместо этого заниматься так называемой политикой идентичности.

Однако ключевой вопрос задают редко: что означает «материальный интерес»? При ближайшем рассмотрении этот термин приобретает своеобразный метафизический и вневременной оттенок. Говорят, что интересы «вытекают» из отношений собственности, без каких-либо дополнительных уточнений. Но это, по сути, неадекватное о них представление.

Марксизм не должен забывать, что «члены» классов – это люди, и люди живут ради своего будущего, каким они его представляют. Поэтому фундаментальной ошибкой является обоснование политики на апелляции к данному статусу – нынешнему состоянию общественного бытия – и интересам, якобы вытекающим из него. Ибо антропологически обоснованная политика подразумевает попытку мобилизовать группы и классы вокруг проекта построения будущего, которое возможно для них при данной совокупности определённых исторических обстоятельств. Интересы «материальны» в той мере, в какой они вытекают из этих объективных обстоятельств; они являются «интересами» в той мере, в какой они ориентированы на горизонт. Таким образом, марксизм не может быть, по замечательному выражению Антонио Лабриолы, «философией желудка» (una filosofia del ventre).

Это в свою очередь поднимает вопрос о том, как конструируется исторический горизонт. Один из важнейших способов — это процесс, о котором новая марксистская материалистическая метафизика говорит относительно мало: классовая борьба. Постигнутые материально и диалектически, классы не имеют априорных интересов, за которые они впоследствии борются. Скорее, классовая борьба по сути своей заключается в определении того, какое будущее реализуемо, а какое нет в текущих условиях, и только в этом перспективном контексте материальные интересы приобретают содержательное наполнение. Нет смысла утверждать, что крепостной в Англии XIII века был заинтересован в социализме. Однако, возможно, имело бы смысл сказать, что рабочий сталелитейного завода в Германии XIX века был заинтересован в социализме, поскольку это был один из возможных вариантов будущего, просвечивающий в исторической перспективе.

В некотором смысле это оборотная сторона другой характерной тенденции англо-американского аналитического марксизма: его попытки развить критику капитализма, перечислив его «вред» – то есть негативный аналог интересов. Но «вред» политически значим только в том случае, если он связан с историческими альтернативами. Например, капиталистический вред, который упоминает Эрик Олин Райт на первых страницах книги «Образы реальных утопий» (Verso, 2020) – неэффективность, системная склонность к потребительству, разрушение окружающей среды, ограничение демократии и так далее – не является критикой капитализма, поскольку многие из них могут быть применены к любой форме общественного производства, включая социализм.

Общая методологическая идея заключается в том, что говорить об интересах в отсутствие альтернатив – вообразимых и правдоподобных вариантов будущего, которые сами исторически конструируются в ходе борьбы, – значит говорить о чём-то нереальном и абстрактном, как если бы оно было реальным и конкретным. Хуже того, наделять сущность, называемую «материальными интересами», задуманную таким образом, каузальной властью над живыми людьми, являющимися их носителями, – это теологическое утверждение. Этот вид материализма скатился в худшую форму идеализма: идеализм, не осознающий себя.

NLR