Пора расплаты

Доклад педиатра Хилари Касс, подготовленный по запросу английского Минздрава Англии и опубликованный на прошлой неделе, произвел настоящий фурор.

В докладе ставится под сомнение обоснованность гормональной терапии и хирургических операций над детьми с «гендерной дисфорией», за что выступает ряд активистов и что поддерживают медицинские учреждения страны. В докладе утверждается, что использование блокаторов полового созревания и гормонов для взрослых следует прекратить, не в последнюю очередь потому, что долгосрочный эффект их применения непредсказуем. Отказавшись принимать узконаправленные рассуждения о дисфории за чистую монету, Касс предлагает взглянуть на проблему шире, утверждая, что подобные требования следует рассматривать «в контексте психического здоровья и эмоционального состояния широких слоев подрастающего поколения».

Все это уже имеет, и еще будет иметь серьезные институциональные и правовые последствия. Но не в меньшей степени этот доклад вызвал чувство облегчения (смешанное с недовольством) со стороны всех нас, наказанных за несогласие с гендерной идеологией. Такое ощущение, что Британия просыпается от коллективного дурного сна. Но как так вышло, что ложные по сути и чудовищные по исполнению идеи могли быть восприняты всерьез, не говоря уже о том, чтобы во многих случаях оставить нестираемый след на искалеченных детских телах? Здесь возникают глубокие психоаналитические вопросы. Прежде всего, как естественный процесс полового созревания – наступление половой зрелости – стал патологизированным? Как и почему медицинские работники, не говоря уже о неквалифицированных людях, которые стоят во главе групп давления и благотворительных организаций, пришли к выводу, что предупреждение взрослой жизни посредством употребления опасных лекарств было правильным решением детских проблем?

Желание подавить процесс полового созревания у детей, которым, как отмечает Касс, порой ставят диагноз аутизм, следует понимать в контексте культуры, которая в более широком смысле занимается самоинфантилизацией. Культура, которая фетишизирует не только молодость, но также и безопасность. Хотели ли родители, согласившиеся на блокаторы полового созревания, каким-то образом защитить своих детей от взрослой жизни? Чувствовали ли они подсознательно, что их дети не смогут справиться с проблемами сексуальной жизни? Да, половое созревание болезненно. Впервые человек встречается с новыми свойствами своего тела и новыми особенностями жизни в обществе, что требует время, чтобы приспособиться. Противоположный пол приобретает новый смысл, иногда неприятный. Менструация часто шокирует девушек, так же как сексуальные ощущения зачастую вызывают у юношей неловкость и смущение.

Половое созревание — это время глубокой уязвимости, когда чувства собственного достоинства практически нет, хотя оно отчаянно нужно. Неудивительно, что молодые люди цепляются за свою идентичность так же, как предыдущие поколения цеплялись за групповую и субкультурную принадлежность. Молодые люди неустанно копируют друг друга (и образы, которые они видят) не в последнюю очередь потому, что ищут образцы для подражания, отличающиеся от своих родителей. Культура, пропитанная сексуальными образами, усугубляет проблемы, поскольку многие стремятся – и это понятно – остаться вне круга желаний.

В 1996 году Рене Жирар написал статью под названием «Расстройства пищевого поведения и миметическое желание». Многие люди отмечают, что желание идентифицировать себя как «транс» — во многом подобно расстройствам пищевого поведения (на самом деле, как показала Касс, эти два явления часто коррелируют) — имеет сильное миметическое измерение. Целые группы девочек-подростков внезапно начинают идентифицировать себя как «мальчиков» или «небинарных», точно так же, как девочки часто подражая друг другу голодают и проводят очистку организма в стремлении победит в борьбе за конкуренцию в худобе. Как заметил Жирар: «Навязчивые люди, сидящие на диете, действительно хотят быть худыми, и большинство из нас тайно осознают это, потому что большинство из нас тоже хотят быть худыми».

Мы никогда не преодолеем зависть и соперничество, сколько бы мы ни отрицали в себе эти мотивы. Как выразился Жирар: «Процесс, который сначала отрицал Бога, затем человека и, наконец, даже личность, не уничтожил стремление к соперничеству, которое, напротив, становится все более и более интенсивным». «Побеждает» тот человек, который лучше всего соответствует действующей идеологии. В мире после запретов, в котором ограничения нужно игнорировать, преодолевать или разрушать во имя индивидуальной свободы, это во многом похоже на попытку быть максимально свободным (в данном случае свободным от чего-то, что воспринимается как нечто такое же скучное и ограниченное, как «мужское» или «женское»). Как сказал Жирар: «Люди с расстройствами пищевого поведения — это не люди с религиозным похмельем, традиционалисты и фундаменталисты, а наиболее «освобождённые»».

Такого рода миметическое соперничество будет обостряться, возможно, поэтому прежних отклонений от гендерных норм считается недостаточно. Человек, который полностью посвящает себя экстремальным модификациям тела, демонстрирует превосходство над другими, которые доходят максимум до стрижки. В сочетании с гиперболическим использованием языка — идея о том, что неверие в гендерную идеологию сродни ереси; что отказ от использования транс-местоимений является «преступлением на почве ненависти» или даже что происходит «транс-геноцид» — можно одновременно занимать возвышенную роль одновременно и «самого социально-одобряемого» и «страдающей жертвы».

В культуре, где нет обычаев, позволяющих признавать и сопровождать естественный переход между молодостью и взрослением, когда религиозные нарративы более не в состоянии придать ему смысл, человечество вместо них воссоздает мрачные ритуалы, как будто бы в отместку самому себе. «Есть большая ирония в том, что в результате процесса искоренения религии, который происходит сегодня, порождаются бесчисленные карикатуры на нее», — писал Жирар. Попытку найти медицинское решение естественного процесса следует рассматривать не только с точки зрения денег, которые можно заработать, но и с точки зрения того, что это говорит о нашем более глубоком состоянии общественного сознания. За трансманией стоит страх взрослой жизни и половых различий.

Если мы прошли пик модного увлечения, а доклад Касс и его трезвый, разумный тон победят, тогда придется расплатиться перед весьма многими представителями разных слоев общества. Но по более глубокому размышлению, необходимо понять, почему мы больше не можем взрослеть и почему принятие того пола, которым мы являемся, стало такой проблемой.

Compact