Почему проиграл ПАРНАС

Старая пословица гласит: «У победы много родителей, поражение — сирота».

В американском сериале «Босс», который описывает перипетии предвыборной гонки за пост губернатора штата Иллинойс, после неожиданного поражения фаворита в его офисе не осталось ровным счетом никого, даже секретарши. И бывший будущий глава штата бродил по пустым кабинетам, грустно глядя, как сквозняк разбрасывает по полу его агитки. Не так в костромском штабе ПАРНАС после оглушительного поражения — царит приподнятая атмосфера Майдана, Алексей Навальный толкает пламенные речи толпе «наблюдателей» и журналистов, а «Открытая Россия» не признает результаты выборов. Они не хотят выглядеть проигравшими, и их нетрудно понять.

Но у поражения ПАРНАС было много отцов. И, прежде всего, сам Алексей Навальный, который буквально накануне выборов под заинтересованные взгляды любопытных блогеров додумался встречаться с американскими дипломатами — и не где-нибудь, а в самой Костроме!

Второй отец провала — главный технолог ПАРНАС на региональных выборах Леонид Волков. Объявленные «самыми эффективными и инновационными» избирательные технологии оказались банальным пиаром в соцсетях, известным еще с середины нулевых. Старые и проверенные технологии работы в поле ПАРНАС даются тяжело и неохотно. Поражение в Костроме, куда партия вложилась финансово и организационно по полной, где ей удалось и зарегистрироваться, собрать подписи и привлечь множество волонтеров и наблюдателей, стало завершающим штрихом в череде электоральных катастроф летне-осеннего выборного сезона 2015 года.

Пресловутый агитационный куб, оставленный мокнуть под дождем посреди пустой костромской площади — это, пожалуй, говорящий сам за себя символ эпического провала ПАРНАС. Но, помимо символов, у поражения есть множество объективных причин.

Проблемы, возникшие у ПАРНАС в ходе предвыборной кампании как в Костромской, так и на остальных трех площадках, носили прежде всего технологический, а не политический характер. Об этом говорило и большинство экспертов и политтехнологов. Партия оказалась не вполне готовой вести серьезную кампанию в ресурсном, содержательном, политическом (в части региональной политической повестки), информационном (в части поддержки региональных СМИ), экспертном (в части представления о региональных политических раскладах) и кадровом (в части подбора кандидатов, агитаторов и волонтеров) отношениях.

Резюмируя, можно свести причины неудач партии на нынешних региональных выборах к нескольким факторам.

Первое: полное отсутствие предварительной работы в регионах кампании, незнание местных особенностей, слабая или никакая ориентация в региональных политических раскладах. Поздний «вход» в предвыборную кампанию привел к ряду технических сбоев: план (если он и задумывался) «поплыл» по срокам, серьезной поддержки на уровне местного истеблишмента получить не удалось практически нигде, оказались не вполне готовы в партии и к прямым апелляциям к общественному мнению и СМИ в избранных руководством партии регионах кампании.

Второе: крайне поздний старт предвыборной кампании. С момента объявления о своих планах на брифинге 22 апреля до развертывания на территориях хоть какой-то серьезной работы пройдет целый месяц. Только к концу мая технологические команды ПАРНАС заедут в регионы для развертывания штабов и подготовки праймериз. Потеря целого месяца для скоротечной кампании — критична. Тем более, если до выборов осталось не больше трех месяцев. Технологи ПАРНАС рассчитывали использовать опыт 90-х, когда короткие и агрессивные кампании обеспечивали успех кандидатам. Однако с тех пор региональная политическая культура ушла далеко вперед. Парламентские партии серьезно укрепились, связав избирателей и политический актив в единую, пусть и конфликтную сеть. У парламентских партий в регионах были не только материальные и кадровые ресурсы, о них и их кандидатах на местах знали, чего не скажешь о «варягах». Для того, чтобы противостоять крупным игрокам на их территории, пары месяцев уличной пропаганды отнюдь не достаточно. Необходима планомерная работа, или хотя бы достаточно долгая кампания, чтобы партия обросла местным «мясом» и приобрела хоть какую-то узнаваемость.

Третье: опора на приезжих, в основном на московский актив и кандидатов. В Костромской области вопреки своим же обещаниям федеральный штаб ПАРНАС решил не делать ставку на местные кадры. Решено было скопировать с успешной для ПАРНАС кампанию Бориса Немцова в Ярославскую облдуму, для чего и был привлечен политтехнолог из Петербурга, обеспечивший результат в Ярославле. А это означало, что единственным кандидатом, на которого по-настоящему работал штаб, был лично Илья Яшин. Проблемы местного отделения ПАРНАС и «Партии Прогресса» столичный десант не волновали. Завезя извне кандидатов, технологов и активистов, «федералы» сорвали планы своих региональных отделений, не дали им заработать на выборах — что материальный, что электоральный капитал. По сути, они использовали своих же людей на местах как расходный материал, заставили работать «за идею», а затем выбрасывали их, лишь только они оказывались не нужны.

Эти факторы были довольно точно описаны в известном юмористическом спектакле и одноименном фильме «День выборов»:

« — У нас прекрасные стартовые позиции: кандидат-массажист, сейчас занят — ищет розетку; предвыборной программы нет, с прессой не договорились, на все — семь дней…
— Уходим.
— Конечно…
— А деньги?!
— Остаемся.
— Конечно…»

Примерно так и происходило с избирательной кампанией ПАРНАС в 2015 году. Только в отличие от героев фильма, которые даже не позиционируют себя в качестве серьезных политтехнологов и всерьез претендующих на что-либо политиков («мы радийщики, а не политтехнологи», «задача победить на выборах перед нами не ставится»), ПАРНАС изначально заявлял о серьезности своих намерений.

Четвертое: примитивные технологические ошибки при проведении предварительного голосования. ПАРНАС вынес на суд избирателя опять-таки вопросы общефедеральной повестки оппозиции, не заботясь о существовании интересов сугубо региона и его жителей. ПАРНАС не смог использовать праймериз в качестве первой волны агитационной кампании («выборы до выборов»), не сумел обратиться к должному числу избирателей ни непосредственно, ни через СМИ. Не сумел красиво подать процедуру нигде, кроме собственных аккаунтов в социальных сетях (то есть праймериз сыграли в основном в узкой среде актива самой партии, причем не на местах) и небольшого количества федеральных СМИ. Но, что хуже, ПАРНАС спровоцировал тем самым понятные и справедливые упреки у собственных сторонников в регионах в нерепрезентативности праймериз. Это как раз и привело к организационному и политическому коллапсам партии в Калуге и, частично, к неудаче в Новосибирске. Вместо того, чтобы посредством праймериз привлечь избирателя, партия оттолкнула их.

Пятое: крайне слабый подбор местных кандидатов, которых проводил ПАРНАС через праймериз. Они были, как правило, местными и неизвестными, либо известными, но не местными. Из местных и неизвестных никому кандидатов состоял основной список ПАРНАС, который представители федерального штаба, не смущаясь, называли «технарями». Москвичи ставились на первое место в Калуге, Магадане и Костроме — то есть везде, где праймериз либо сознательно не раскручивались (а то не дай бог случится неожиданность), либо вообще не проводились.

Исключения лишь подчеркивают правила.

Единственным более или менее известным членом «тройки» в Новосибирске оказался современный художник Артем Лоскутов, которого крайне трудно заподозрить в наличии политических амбиций. Его просто по-дружески попросили поучаствовать.

Единственным более или менее известным членом «тройки» в Калуге стала местная активистка Татьяна Котляр. Но «москвичи» ее тотчас изгнали из списка.

Единственным более или менее известным членом «тройки» в Костроме был Владимир Андрейченко — экс-чиновник областной администрации, заместитель губернатора, с именем которого ассоциируются не самые лучшие для регионального народного хозяйства годы.

Если бы Котляр, Андрейченко и Лоскутов оказались бы по ту сторону баррикад, то пропагандисты ПАРНАС не пожалели бы для них красного словца: наркоман, скандалистка, жулик и вор — набор эпитетов был бы примерно таким. И подобный выбор «москвичи» предложили избирателю?!

Шестое: отсутствие четкого позиционирования и наличие сразу двух брендов — ПАРНАС, с одной стороны, и «Демократическая коалиция», с другой. Казалось бы, после провала коалиционных соглашений в Калужской области стоило бы аккуратнее использовать бренд Демократической коалиции. Разнообразие брендов в рамках одной «полки магазина» может быть на пользу только тогда, когда на ней присутствует лишь твой товар, а у ПАРНАС было множество конкурентов.

Седьмое: практически полное игнорирование интересов местных оппозиционных лидеров общественного мнения и контрэлит. Федеральные лидеры ПАРНАС проигнорировали мнение местных политиков — потенциальных сторонников оппозиции. В Калужской и Костромской областях списки партии и вовсе возглавили москвичи, что полностью демотивировало местных оппозиционных политиков оказывать серьезную поддержку партии. Им было очевидно, что даже при удачной предвыборной кампании на места в областном парламенте могут претендовать, по сути, только первые места списка — рассчитывать на сенсацию было бы недальновидно. Оттолкнув от себя местный актив, ПАРНАС лишился и того небольшого организационного и, что ценнее, имиджевого и переговорного ресурса, который могли бы предложить им представители региональных контрэлит. Идти же «просто так» за неизвестными в регионе «варягами» представители местного актива не видели смысла.

Восьмое: мотивация самой партии была политически незрелой. Вероятно, сами члены Демократической коалиции не предполагали, что их допустят до выборов в Костроме. Скорее всего они рассчитывали «отчитаться» скандалами со снятием их списков по недостоверным подписям.

Девятое, но не последнее. Возникает вопрос: если в партии не рассчитывали на успешный результат, то зачем было заявляться на выборы? Есть несколько возможных мотивов. Из них наиболее вероятная — личные интересы федеральных партийных лидеров, которые теоретически могут претендовать на места в Государственной думе по одномандатным округам, прежде всего в Москве. Им нужно продемонстрировать потенциальной группе поддержки, прежде всего финансовой (кто сказал — Ходорковский?), свою «серьезность», а также отработать взаимодействие со столичными активистами, потому и нужно завозить активистов из столицы, а не работать с местными на выборах. Кроме того, участие на заранее обреченных выборах важно и для демонстрации решимости в борьбе с властью. Ведь последний ресурс «бескомпромиссности» можно с успехом использовать и дальше, коли статус «официального борца с режимом» приносит определенные дивиденды если не в России, то точно в некоторых странах Запада. Таким образом, даже в случае провала на выборах в Госдуму лидеры ПАРНАС гарантированно остаются при деле в рамках следующего парламентского цикла и в свете приближающихся в 2018 году президентских выборов. Но, возможно, что уже без бренда ПАРНАС.

Мы могли бы и дальше перечислять ошибки, которые допустила Демократическая коалиция на региональных выборах 2015 года. Но и этого вполне достаточно, чтобы сделать очевидный вывод: избирательная кампания ПАРНАС была обречена с самого начала. И виноваты в поражении, прежде всего, те, кто выступал ее идейным вдохновителем и организатором, кто планировал региональные авантюры и кто ответственен за тех, кто доверил им свое имя, время и деньги. Мы знаем этих людей. Это Михаил Касьянов, Алексей Навальный, Георгий Албуров, Леонид Волков, Владимир Милов, Алексей Яшин, Владимир Мерзликин и Андрей Заякин.

Статья написана на основе доклада Центра политического анализа «Почему ПАРНАС проиграл. 1000 и 1 ошибка оппозиционеров на региональных выборах».

Ознакомиться с докладом можно по ссылке.

Источник