Почему левые должны быть против открытых границ

Прежде лозунга "Строим стену!" был лозунг "Снесем стену!".

В знаменитой речи 1987 года Рональд Рейган потребовал стереть "шрам" Берлинской стены и настаивал на том, что чудовищное ограничение передвижения, которое она представляла, было ничем иным, как "символом ограничения свободы для всего человечества". Далее он заявлял, что те, кто "отказывается присоединиться к миру свободы", "устареют" под воздействием непреодолимой силы глобального рынка. Так и произошло. В честь праздника сноса Берлинской стены Леонард Бернстайн поставил "Оду к радости", а Роджер Уотерс исполнил "Стену". Во всем мире начали рушиться барьеры для труда и капитала, был объявлен конец истории, а затем последовали десятилетия глобализации, в которой господствовали Соединенные Штаты Америки.

За двадцать девять лет своего существования около 140 человек погибли при попытке пересечь Берлинскую стену. В обетованном мире глобальной экономической свободы и процветания только в прошлом, 2017-м году при пересечении американо-мексиканской границы погибло 412 человек, а в предыдущем, 2016-м году в Средиземном море погибло более трех тысяч. Тогда как поп-песни и голливудские фильмы о свободе никуда не делись. Что же пошло не так?

Конечно, рейгановский проект не закончился распадом Советского Союза. Рейган и его преемники от обеих партий использовали ту же триумфальную риторику, чтобы разгромить профсоюзы, дерегулировать банки, расширить аутсорс и глобализировать рынки за счет мертвого груза государственных экономических интересов. Центральным элементом этого проекта был неолиберальный штурм государственных барьеров на пути перемещения труда и капитала. У себя на родине Рейган также курировал одну из самых значительных промиграционных реформ в американской истории - "амнистию Рейгана" 1986 года, которая расширила рынок труда, позволив миллионам нелегальных мигрантов получить легальный статус.

Массовые выступления против различных элементов этой политики, стартовавшей после холодной войны, первоначально исходили со стороны левых и принимали форму антиглобалистских движений, а затем и "Оккупай Уолл-стрит". Но, не обладая достаточной силой, чтобы бросить вызов международному капиталу, протестные движения ни к чему не привели. Глобальная финансовая экономическая система устояла, несмотря на все разрушения, которые она принесла, даже во время кризиса 2008 года.

Сегодня, безусловно, наиболее заметное антиглобалистское движение принимает форму антимигрантской реакции, возглавляемой Дональдом Трампом и другими "популистами". Между тем, у левых, похоже, нет иного выбора, кроме как отшатнуться в ужасе от "мусульманского запрета" Трампа, услышав новости о том, как ICE выслеживает семьи мигрантов; они могут только реагировать на все, что делает Трамп. Если Трамп выступает за иммиграционный контроль, то левые будут требовать обратного. И вот сегодня разговоры об "открытых границах" вошли в мейнстрим либерального дискурса, тогда как раньше они ограничивались радикальными фритрейдерскими аналитическими центрами и кругами анархистов либертарианского толка.

Хотя ни одна серьезная левая политическая партия не предлагает конкретных мер по созданию настоящего общества без границ, принимая моральные аргументы левых, выступающих за открытые границы, и экономические аргументы фритрейдерских аналитических центров, левые загнали себя в угол. Если "ни один человек не может быть незаконным!", как гласит один из протестных лозунгов, левые неявно принимают моральные аргументы в пользу отсутствия границ или существования суверенных государств вообще. Но какие последствия будет иметь неограниченная миграция для таких проектов, как всеобщее государственное здравоохранение и образование или государственные гарантии занятости? И как прогрессисты смогут убедительно объяснить их развал общественности?

Во время кампании праймериз демпартии 2016 года, когда редактор Vox Эзра Кляйн предложил Берни Сандерсу выступить в поддержку политики открытых границ, сенатор не упустил случая продемонстрировать свою винтажность, ответив: "Открытые границы? Нет. Это предложение братьев Кох"[1]. На мгновение его слова тряхнули официальную позицию партии, и Сандерса вскоре обвинили в том, что он "говорит как Дональд Трамп". Однако за поколенческой разницей, которую продемонстрировал этот обмен мнениями, скрывается более серьезная проблема. Развал регулирования рынка труда и полный отказ от проведения последовательной политики в сфере занятости означает, что сегодня вопросы иммиграции могут обсуждаться только в рамках культурных войн, которые ведутся исключительно на моральных основаниях. На обостренных эмоциях, которые захватили общественных дебаты о миграции в Америке, преобладает простая морально-политическая дихотомия. Быть против иммиграции - это дело правых, а быть за иммиграцию - это дело левых. Но экономика миграции говорит о другом.

 

Полезные идиоты

Превращение принципа открытых границ в "левую" позицию - это нечто весьма новое, что в корне противоречит истории организованных левых. Открытые границы долгое время были лозунгом правых, выступающих за права бизнеса и свободный рынок. Опираясь на неоклассических экономистов, эти группы выступают за либерализацию миграции на основании рыночной рациональности и экономической свободы. Они выступают против ограничений на миграцию по тем же причинам, что и против ограничений на движение капитала. Институт Катона, финансируемый Кохом, который также выступает за отмену законодательных ограничений на детский труд, на протяжении десятилетий пропагандировал радикальные идеи открытых границ, утверждая, что поддержка открытых границ является основополагающим принципом либертарианства, и "Забудьте уже о стене, для США настало время открыть границы"[2]. Институт Адама Смита утверждал примерно то же самое - что "Иммиграционные ограничения делают нас беднее"[3].

Вслед за Рейганом и такими деятелями, как Милтон Фридман, Джордж Буш-младший выступал за либерализацию миграции до, во время и после своего президентства. Гровер Норквист, рьяный защитник налоговых сокращений Трампа (а также Буша и Рейгана), на протяжении многих лет выступал против антилиберализма профсоюзов, напоминая нам, что "враждебность к иммиграции традиционно была делом профсоюзов"[4].

Он не ошибается. Начиная с первого закона об ограничении иммиграции в 1882 году и заканчивая Сезаром Чавесом и знаменитой многонациональной организацией United Farm Workers, протестовавшей в 1969 году против стимулирования работодателями нелегальной миграции и использования труда нелегальных мигрантов, профсоюзы действительно часто выступали против массовой миграции. Они рассматривали преднамеренный ввоз нелегальных низкооплачиваемых работников как ослабление позиций трудящихся на переговорах и как форму эксплуатации. Невозможно обойти тот факт, что сила профсоюзов по определению зависит от их способности ограничивать и изымать предложение рабочей силы, что становится невозможным, если всю рабочую силу можно легко и дешево заменить. Открытые границы и массовая иммиграция - это победа боссов.

И боссы почти повсеместно поддерживают это. Аналитический центр Марка Цукерберга и лоббистская организация Forward, выступающая за либерализацию миграционной политики, перечисляют среди своих "основателей и спонсоров" Эрика Шмидта и Билла Гейтса, а также генеральных менеджеров и высшее руководство YouTube, Dropbox, Airbnb, Netflix, Groupon, Walmart, Yahoo, Lyft, Instagram и многих других. Совокупного личного богатства, представленного в этом списке, достаточно, чтобы оказать сильное влияние на большинство институтов исполнительной и представительной органов власти, а то и вовсе купить их. Хотя прогрессисты зачастую превозносят этих "либеральных" миллиардеров, их мотивы очевидны. Поэтому их щедрость в отношении догматичных, настроенных против прав трудящихся республиканцев, таких как сенатор Джефф Флейк из печально знаменитой "Банды восьми", не должна вызывать удивления.

Следует признать, что в прежние времена профсоюзная борьба с массовой нелегальной трудовой миграцией порой попахивала расизмом (которым, впрочем, было заражено все американское общество). Однако попытки либертарианцев выставить профсоюзы в качестве "настоящих расистов" упускают, что в эпоху сильного профсоюзного движения они организовывали крупные кампании международной солидарности с рабочими всего мира. Профсоюзы повысили заработную плату миллионам своих небелых членов, в то время как уничтожение профсоюзов по некоторым оценкам обходится сегодня чернокожим американцам в 50 долларов в неделю[5].5

Во время неолиберального переворота Рональда Рейгана профсоюзам был нанесен такой удар, от которого они так и не оправилась, в результате чего на протяжении всех прошедших десятилетий заработная плата постоянно стагнировала. Под таким давлением и сами левые претерпели трансформацию. В отсутствие мощного рабочего движения их радикализм остался лишь в сфере культуры и индивидуальной свободы, тогда как в экономической сфере левые могут предложить не более чем бессмысленные протесты и попрошайничество.

Учитывая то, насколько бессовестным образом СМИ представляют низкооплачиваемых мигрантов, которых ICE к тому же преследует в качестве преступников, как мигранты тонут в Средиземном море, и насколько опасен рост антииммигрантских настроений во всем мире, нетрудно понять, почему левые хотят защитить нелегальных мигрантов, не дать им стать жертвой. И так и должно быть. Но действуя в соответствии с правильным моральным мотивом по защитите человеческого достоинства мигрантов, левые в итоге оттянули линию фронта слишком далеко назад, тем самым фактически защищая саму эксплуататорскую систему миграции.

Нынешние левые активисты из лучших побуждений стали полезными идиотами большого бизнеса. После того, как они стали жертвой пропаганды "открытых границ" и сурового морального абсолютизма, с точки зрения которого какое бы то ни было ограничение миграции является чудовищным злом, любая критика эксплуататорской системы массовой трудовой нелегальной миграции фактически отвергается как ересь. Даже такие твердые левые политики, как Берни Сандерс в США и Джереми Корбин в Великобритании, обвиняются критиками в "национализме", если они признают легитимность границ или выступают за ограничение миграции. Этот радикализм открытых границ в конечном итоге выгоден элитам самых богатых стран мира, он высасывает силы организованных трудящихся и лишает развивающиеся страны крайне необходимых специалистов и настраивает рабочих против рабочих.

Но левые не обязаны верить мне на слово. Спросите Карла Маркса, чья позиция по вопросам иммиграции привела бы к его изгнанию из рядов современных леваков. Хотя миграция в сегодняшних темпах и масштабах была бы немыслима во времена Маркса, он весьма критически оценивал последствия миграции, имевшей место уже в XIX веке. В письме к двум своим американским попутчикам Маркс утверждал, что ввоз в Англию низкооплачиваемых ирландских иммигрантов заставлял их вступать во враждебную конкуренцию с английскими рабочими. Он рассматривал это как часть системы эксплуатации, которая разделяла рабочий класс и представляла собой продолжение колониальной системы. Он писал:

"Но английская буржуазия имеет еще гораздо более существенные интересы в современном ирландском хозяйстве. Ирландия благодаря все увеличивающейся концентрации арендных участков постоянно поставляет свое избыточное население на английский рынок труда и таким образом снижает заработную плату, ухудшает материальное и моральное положение английского рабочего класса.

И, наконец, самое важное! Все промышленные и торговые центры Англии обладают в настоящее время рабочим классом, который разделен на два враждебных лагеря: английский пролетариат и ирландский пролетариат. Обыкновенный английский рабочий ненавидит ирландского рабочего как конкурента, понижающего его уровень жизни. Он чувствует себя по отношению к нему представителем господствующей нации и именно потому делается орудием в руках своих аристократов и капиталистов против Ирландии, укрепляя этим их господство над самим собой. Он питает религиозные, социальные и национальные предубеждения по отношению к ирландскому рабочему. Он относится к нему приблизительно так, как белые бедняки относятся к неграм в бывших рабовладельческих штатах американского Союза. Ирландец с лихвой отплачивает ему той же монетой. Он видит в английском рабочем одновременно соучастника и слепое орудие английского господства в Ирландии.

Этот антагонизм искусственно поддерживается и разжигается прессой, церковными проповедями, юмористическими журналами - короче говоря, всеми средствами, которыми располагают господствующие классы. В этом антагонизме заключается тайна бессилия английского рабочего класса, несмотря на его организованность. В нем же заключается тайна сохранения могущества капиталистического класса. Последний вполне это сознает"[6].

Маркс продолжал, утверждая, что приоритетной задачей организаций трудящихся в Англии было "пробудить в английском рабочем классе сознание того, что национальное освобождение Ирландии является для него не абстрактным вопросом справедливости и человеколюбия, но первым условием его собственного социального освобождения". Здесь Маркс указал путь, на который сегодня практически никто не встает. Импорт низкооплачиваемого труда - это инструмент угнетения, который разделяет рабочих и выгоден власть имущим. Поэтому правильным ответом будет не абстрактный морализм о необходимости принимать всех иммигрантов в качестве жеста воображаемой благотворительности, а устранение коренных причин миграции, которые заключены в отношениях между крупными и мощными экономиками и более мелкими или развивающимися экономиками, из которых бегут люди.

 

Человеческая цена глобализации

Сторонники открытых границ часто упускают из виду издержки массовой миграции для развивающихся стран. Действительно, глобализация часто создает порочный круг: либерализация торговой политики разрушает экономику региона, что в свою очередь приводит к массовой эмиграции из этого региона, еще больше подрывая потенциал страны происхождения и снижая заработную плату для самых низкооплачиваемых работников в стране назначения. Одной из основных причин трудовой миграции из Мексики в США стал социально-экономический коллапс, вызванный Североамериканским соглашением о свободной торговле (NAFTA). NAFTA заставила мексиканских фермеров конкурировать с американским сельским хозяйством, что имело катастрофические последствия для Мексики. Мексиканский импорт удвоился, и Мексика потеряла тысячи свиноферм и кукурузных плантаций из-за конкуренции со стороны США. Когда цены на кофе упали ниже себестоимости производства, NAFTA запретила вмешательство государства для поддержки фермеров на плаву. Кроме того, американским компаниям было разрешено покупать инфраструктуру в Мексике, включая, например, главную железнодорожную ветку страны с севера на юг. Затем железная дорога прекратила пассажирские перевозки, что привело к сокращению рабочей силы на железной дороге после подавления забастовки. К 2002 году заработная плата в Мексике упала на 22%, хотя производительность труда работников выросла на 45%[7]. В таких регионах, как Оахака, эмиграция разрушила и местную экономику и общество, поскольку мужчины уехали работать на американских фермах и скотобойнях, оставляя женщин, детей и стариков.

А как насчет значительной части квалифицированных мигрантов-"белых воротничков"? Несмотря на риторику о "дырявых странах" или государствах, "не присылающих лучших", последствия миграционной "утечки мозгов" для экономики развивающихся стран огромны. Согласно данным Бюро переписи населения за 2017 год, около 45% мигрантов, прибывших в США с 2010 года, имеют высшее образование[8]. Развивающиеся страны борются за сохранение своих квалифицированных и высокопрофессиональных граждан, зачастую подготовленных за большие государственные деньги, потому что крупнейшие и богатейшие экономики, господствующие на мировом рынке, имеют возможность их перехватить. Сегодня Мексика также является одним из крупнейших в мире экспортеров образованных специалистов, и поэтому ее экономика страдает от постоянного дефицита квалифицированных кадров. Эта несправедливость развития, конечно, не ограничивается Мексикой. По данным журнала Foreign Policy, "сегодня в Чикаго практикует больше эфиопских врачей, чем во всей Эфиопии, стране с населением 80 миллионов человек"[9]. Нетрудно понять, почему политическая и экономическая элита богатейших стран мира хотела бы, чтобы мир "посылал своих лучших", независимо от последствий для остального мира. Но почему морализаторствующие левые, выступающие за открытые границы, создают гуманитарное прикрытие для этих чисто корыстных интересов?

Согласно лучшим анализам потоков капитала и мирового богатства на сегодняшний день, глобализация обогащает самых богатых людей в самых богатых странах за счет самых бедных, а не наоборот. Некоторые называют это "помощью наоборот". Миллиардные выплаты по процентам долга поступают из Африки в крупные банки Лондона и Нью-Йорка. Огромные частные богатства ежегодно создаются в добывающих сырьевых отраслях и за счет трудового арбитража и возвращаются обратно в богатые страны, где базируются транснациональные корпорации. Бегство капитала на триллионы долларов происходит потому, что международные корпорации используют преимущества налоговых гаваней и тайных юрисдикций, ставших возможными благодаря либерализации Всемирной торговой организацией "неэффективных для торговли" правил выставления счетов и других мер регулирования[10].

Глобальное неравенство является основным фактором, подталкивающим массовую миграцию, и глобализация капитала не может рассматриваться отдельно от этого вопроса. Существует также фактор притяжения со стороны эксплуататорских работодателей в Соединенных Штатах, которые стремятся нажиться на не объединенных в профсоюзы низкооплачиваемых работниках в таких секторах, как сельское хозяйство, а также за счет импорта большого объема рабочей силы из числа белых воротничков, уже прошедших обучение в других странах. В результате, по разным оценкам, одиннадцать миллионов человек проживают в Соединенных Штатах нелегально.

 

Корпоративные интересы и моральный шантаж

Открытые границы не имеют общественного мандата, но иммиграционная политика, которая возлагает бремя соблюдения закона на работодателей, а не на мигрантов, пользуется подавляющей поддержкой. Согласно опросу, проведенному Washington Post и ABC News, поддержка обязательного использования федеральной системы проверки занятости (E-Verify), которая не позволит работодателям эксплуатировать нелегальный труд, составляет почти 80% - более чем вдвое больше, чем поддержка строительства стены вдоль мексиканской границы[11]. Так почему же президентские кампании вращаются вокруг строительства огромной пограничной стены? Почему текущие дебаты о миграции вращаются вокруг противоречивой тактики ICE по преследованию мигрантов - особенно когда более гуманный и популярный метод возложения бремени в первую очередь на работодателей по найму легальной рабочей силы также является и наиболее эффективным?[12] Ответ, вкратце, заключается в том, что бизнес-лобби десятилетиями блокировало и саботировало такие меры, как E-Verify, в то время как левые, выступающие за открытые границы, отказались от серьезного обсуждения этого вопроса.

Недавно Западная ассоциация сельхозпроизводителей и, среди прочих, Калифорнийская федерация фермерских бюро заблокировали законопроект, который сделал бы E-Verify обязательной, несмотря на несколько уступок со стороны представителей бизнеса[13]. Демократы, казалось, полностью отсутствовали на этих дебатах. В результате, будут и дальше приглашать в страну дешевых рабочих из экономик, разрушенных сельским хозяйством США, подвергая их незаконной эксплуатации. Не имея полноценных прав, эти неграждане не смогут объединиться в профсоюз и будут находиться в постоянном страхе быть арестованными и привлеченными к уголовной ответственности.

Сейчас среди сторонников открытых границ и большинства мейнстримных комментаторов стало общим местом, что "миграционного кризиса не существует". Но нравится им это или нет, радикальная трансформация уровня массовой миграции непопулярна во всех слоях общества и во всем мире. И люди, среди которых она непопулярна, - а это граждане страны - имеют право голоса. Таким образом, миграция все в большей степени представляет собой кризис, который является фундаментальным для демократии. Любая политическая партия, желающая управлять страной, должна либо принять волю народа, либо подавить инакомыслие, чтобы навязать открытие границ. Многие либертарианские левые являются одними из самых агрессивных сторонников последнего. И ради чего? Чтобы обеспечить моральное прикрытие эксплуатации? Для того чтобы левые партии, которые действительно могли бы решить любой из этих вопросов на более глубоком международном уровне, остались без власти?

У сторонников иммиграционной эскалации есть два ключевых инструмента. Первый - это крупный бизнес и его финансовые интересы, но не менее мощное средство, которым куда более умело владеют левые сторонники расширения иммиграции - это моральный шантаж и общественное осуждение. Люди правы, считая плохое обращение с мигрантами морально неоправданным. Многие люди обеспокоены ростом расизма и безразличия по отношению к меньшинствам, которые зачастую идут рука об руку с антииммиграционными настроениями. Но позиция в защиту открытых границ не соответствует даже своему собственному моральному кодексу.

Существует множество экономических плюсов и минусов высокой иммиграции, но она, скорее всего, негативно скажется на низкоквалифицированных и низкооплачиваемых местных работниках, в то время как от нее выиграют более состоятельные местные работники и корпоративный сектор. Как утверждает Джордж Дж. Борхас, иммиграция функционирует как своего рода перераспределение богатства в сторону богатых[14]. В исследовании Национальной академии наук "Экономические и фискальные последствия иммиграции", проведенном в 2017 году, говорится, что нынешняя иммиграционная политика привела к непропорционально негативным последствиям для бедных и меньшинств Америки. Но это заключение не было удивительным для таких деятелей, как Маркус Гарви или Фредерик Дуглас. Несомненно, по сегодняшним меркам их тоже следовало бы считать "антииммигрантами" за то, что они предупреждали о подобном.

В публичном выступлении, посвященном вопросам иммиграции, Хиллари Клинтон сказала: "Я считаю, что когда миллионы трудолюбивых иммигрантов вносят свой вклад в нашу экономику, было бы бессмысленно и бесчеловечно пытаться их выгнать". В просочившейся в сеть закрытой речи, произнесенной перед латиноамериканскими банкирами, она пошла еще дальше: "Моя мечта - общий рынок полушария, с открытой торговлей и открытыми границами, а также когда-нибудь в будущем и с энергией, максимально, насколько это возможно, экологически чистой" (хотя позже она заявила, что имела в виду только границы, открытые для энергопотоков)[15]. Эти заявления, конечно, привели в бешенство антииммигрантских и протрампистских правых. Однако, возможно, более показательной является конвергенция между левыми, выступающими за открытые границы, и "респектабельными" правыми, выступающими за бизнес, которую олицетворяют высказывания Клинтон. В свежей статье в National Review, критикуя "национализм" Трампа, Джей Кост написал: "Говоря прямо, мы не обязаны любить друг друга, пока мы продолжаем делать друг на друге деньги. Это то, что будет держать нас вместе". В этом чудовищном квазитэтчеризме баклизмы[16] звучат точно так же, как либеральные "космополитизмы", но без гламура и флера морального самооправдания.

Как ребенок мигрантов и человек, который провел большую часть своей жизни в стране с постоянно высоким уровнем эмиграции - Ирландии - я всегда рассматривала проблему миграции иначе, чем мои добродушные левые друзья слева из крупных стран, господствующих в мировой экономике. Когда жесткая экономия и безработица обрушились на Ирландию - после того, как миллиарды государственных денег были использованы для спасения финансового сектора в 2008 году - я наблюдала, как вся моя группа сверстников уехала из страны и больше не вернулась. Это не просто технический вопрос. Это затрагивает сердце и душу народа, как война. Это означает постоянную утечку идеалистически настроенных и энергичных молодых поколений, которые обычно омолаживают и переосмысливают общество. В Ирландии, как и в любой стране с высоким уровнем эмиграции, всегда существовали антиэмиграционные кампании и движения, возглавляемые левыми, которые требовали полной занятости во время рецессии. Но они редко бывают достаточно мощными, чтобы противостоять силам глобального рынка. Между тем, виновные и нервничающие элиты, которым не повезло оказаться у власти в период народного гнева, только рады видеть, как потенциально радикальное поколение разбегается по всему миру.

Меня всегда поражает высокомерие и странный имперский менталитет британских и американских прогрессистов, выступающих за открытые границы, которые считают, что совершают акт просвещенной благотворительности, когда "чествуют" докторов наук из Восточной Европы или Центральной Америки, катая их на машине и угощая едой. В самых богатых странах пропаганда открытых границ, похоже, функционирует как фанатичный культ среди истинно верующих - продукт большого бизнеса и лоббирования свободного рынка, за которым стоит большая группа городского креативного, технологического, медийного класса и класса экономики знаний, которые служат своим собственным объективным классовым интересам, поддерживая дешевый скоротечный образ жизни и сохраняя свои карьеры в неприкосновенности, пока они попугайствуют об институциональной идеологии своих отраслей. Правда в том, что массовая миграция - это трагедия, а морализаторство высшего среднего класса по этому поводу - фарс. Возможно, сверхбогатые люди могут позволить себе жить в мире без границ, за который они так рьяно выступают, но большинство людей нуждаются - и хотят - в последовательном, суверенном политическом органе для защиты своих прав как граждан.

 

Защищать иммигрантов, бороться с эксплуатацией

Если открытые границы - это "предложение братьев Кох", то как должна выглядеть по-настоящему левая позиция по вопросу иммиграции? В этом случае, вместо того, чтобы подражать Милтону Фридману, левые должны исходить из своих собственных старых традиций. Прогрессисты должны сосредоточиться на решении проблемы системной эксплуатации, лежащей в основе массовой миграции, а не прибегать вместо этого к поверхностному морализму, который как раз узаконивает эксплуатацию. Конечно, левые не должны игнорировать несправедливость в отношении иммигрантов. Наоборот, они должны энергично защищать мигрантов от бесчеловечного обращения. В то же время настоящие левые должны занять жесткую позицию в отношении корпоративных, финансовых и других игроков, которые создают  отчаянные условия на местах, что и лежит в основе массовой миграции (что, в свою очередь, и порождает популистскую реакцию против нее). Только сильные национальные левые в малых и развивающихся странах в согласии с левыми, которые будут добиваться прекращения господства финансового сектора и глобальной эксплуатации труда в больших экономиках - смогут обрести надежду на решение проблемы.

Прежде всего, левые должны перестать покупаться на текущую пропаганду Института Катона, на правленую на то, чтобы игнорировать влияние иммиграции на состояние национального рынка труда, особенно на благосостояние бедных трудящихся, которые, вероятно, непропорционально пострадают от расширения пула рабочей силы. Иммиграционная политика должна быть разработана таким образом, чтобы не допустить существенного ухудшения позиций трудящихся на переговорах с работодателем, что особенно актуально в период стагнации заработной платы, слабости профсоюзов и массового неравенства.

Что касается нелегальной иммиграции, левые должны поддерживать усилия по внедрению обязательной электронной верификации и добиваться жестких штрафов для работодателей, не выполняющих требования. Работодатели, а не иммигранты, должны быть в центре внимания правоохранительных органов. Эти работодатели пользуются преимуществами труда нелегальных иммигрантов, которые лишены стандартных правовых гарантий. Именно они делают все, чтобы зарплата стремилась к нулю, уклоняясь при этом как от уплаты налогов на заработную плату, так и предоставления мигрантам иных льгот. Подобные стимулы должны быть устранены, если мы хотим, чтобы к рабочим относились справедливо.

Трамп с грустью жаловался на людей, приезжающих из "дырявых стран" третьего мира, и указал на норвежцев в качестве примера идеальных иммигрантов. Но норвежцы действительно когда-то приехали в Америку в большом количестве, бежав от отчаяния и бедности. Теперь, когда у них процветающая и относительно эгалитарная социал-демократия, построенная на общественной собственности на природные ресурсы, они больше не хотят в Америку[17]. В конечном итоге, мотивация для массовой миграции будет сохраняться до тех пор, пока структурные проблемы, лежащие в ее основе, не исчезнут.

Таким образом, решение проблемы массовой миграции требует улучшения перспектив бедных слоев населения мира. Сама по себе массовая миграция этого не достигнет: она создает конкуренцию для рабочих в богатых странах и утечку мозгов в бедных. Единственным реальным решением является устранение дисбаланса в мировой экономике и радикальная реструктуризация глобализации, которая была создана для того, чтобы приносить выгоду богатым за счет бедных. Для начала необходимо внести структурные изменения в торговую политику, которая препятствует развитию стран с развивающейся экономикой. Необходимо также бороться с направленными против прав трудящихся договорами, такими как NAFTA. Также необходимо вести борьбу с нынешней финансовой системой, которая направляет капитал из развивающегося мира в богатые страны, где возникает пузырь активов, только увеличивающий неравенство. Наконец, хотя безрассудная внешняя политика администрации Джорджа Буша была дискредитирована, искушение участвовать в военных крестовых походах, похоже, сохраняется. С этим также следует вести борьбу. Военные интервенции под руководством США уничтожили миллионы людей на Ближнем Востоке, изгнали со своих мест миллионы мигрантов и разрушили жизненно важную инфраструктуру.

Аргумент Маркса о том, что английский рабочий класс должен рассматривать ирландцев как потенциальное дополнение к их борьбе, а не как угрозу их идентичности, должен работать и сегодня, когда мы наблюдаем подъем различных движений за идентичность во всем мире. Мысль, что иммигранты приезжают сюда, потому что любят Америку, невероятно наивна - так же наивно, как предположение, что ирландские иммигранты XIX века, которых описывал Маркс, любили Англию. Большинство мигрантов эмигрируют в следствие экономических обстоятельств, и подавляющее большинство предпочло бы иметь перспективы на родине, рядом со своей семьей и друзьями. Но такие перспективы невозможны при нынешних темпах глобализации.

Подобно ситуации, которую Маркс описал для Англии своего времени, политики вроде Трампа сколачивают свою базу, разжигая антииммиграционные настроения, но они редко, если вообще, обращаются к вопросам структурной эксплуатации - как внутри страны, так и за рубежом - которая является первопричиной массовой миграции. Зачастую они только усугубляют данные проблемы, расширяя власть работодателей и капитала за счет трудящихся, и одновременно обращая гнев своих сторонников – являющихся часто жертвами этих же самых мер - против других жертв, иммигрантов. Однако, несмотря на все антииммиграционные заявления Трампа, его администрация практически ничего не сделала для внедрения E-Verify, предпочитая вместо этого хвастаться пограничной стеной, которая, похоже, так и не будет построена[18]. Когда семьи мигрантов разлучают на границе, американская администрация закрывает глаза на работодателей, которые используют иммигрантов в качестве пешек в игрищах трудового арбитража.

Между тем, представители левых, выступающих за открытые границы, могут пытаться убедить себя в том, что они занимают радикальную позицию. Но на практике они просто подменяют стремление к экономическому равенству политикой большого бизнеса, маскирующейся под добродетельный идентаризм. Америка, оставаясь одной из богатейших стран мира, должна быть в состоянии обеспечить не только полную занятость, но и прожиточный минимум для всех своих граждан, в том числе и занятых на тех рабочих местах, которые, как утверждают сторонники открытых границ, "американцы занимать не будут". Винить следует работодателей, незаконно эксплуатирующих мигрантов в качестве дешевой рабочей силы - с большим риском для самих мигрантов, а не мигрантов, которые просто делают то, что люди всегда делали, сталкиваясь с экономическими трудностями. Наивно прикрывая бизнес-интересы правящей элиты, левые рискуют столкнуться с серьезным экзистенциальным кризисом, поскольку все больше и больше простых людей переходят в ультраправые партии. В этот кризисный момент ставки слишком высоки, чтобы продолжать ошибаться.

American Affairs. Volume II, Number 4 (Winter 2018): 17–30.