Не стало с нами

В фейсбучной ленте украинская коллега-социолог Алла Марченко, с которой пару лет назад пересёкся на конференции в Швеции, сообщила: «Не стало з нами Зигмунта Баумана, одного з кращих мислителів сучасності».

Всё именно так и происходит. Именно так случаются проявления необратимой глобализации и её дискурсивно уточняемых оборотных сторон.

Вопроса о том, с кого из авторов начинать список обязательной литературы по культурологической части курса «Глобализация», который с небольшими перерывами я имею честь читать уже пятнадцать лет, никогда не возникало. Зигмунт Бауман и его «Индивидуализированное общество» были в априорном топе. По-другому, наверное, я не мог себе и представить. Хотя теперь кажется, что ему, скорее всего, не понравилась бы такая безоговорочная категоричность. Ничто не может устанавливаться навечно и наделяться качествами априорности. Тем более в разговорах о глобализации, глобальности, глобализме и глобалистике.

Бауман констатировал, что с конца ХХ века более невозможно интерпретировать мировое управление в терминах «интеграции в Запад». Ведь так называемый «Китай», а если хотите, то и «Восток» это никакой не Незапад в старом смысле. Это – оболочка, под которой сидят такие же транснационалы и "глобалс", как в США, Британии, Франции и Польше. И суть дела касается не только глобального менеджмента, но и понимания того господства преодолевающих границы суверенитетов практик культурного потребления, о которых профессор Бауман размышлял с присущими ему смелостью, открытостью, проницаемостью и безнадёжностью.

Когда просматриваю свой первый, ещё рукописный конспект «Индивидуализированного общества», то сразу погружаюсь в ткань той сложносвязанной дескриптивности интеллектуальной среды, которая окружала автора книги. Нет, не окружала. Он сам её организовывал, вызывая резонанс в широких кругах американской, британской, французской и польской элиты. Он намечал перспективы будущего развития не только западного, но и незападного обществ – перспективы противоречивые и неоднозначные. Речь шла не только об индивидуализации как таковой, но и о тесно связанной с ней фрагментации социальной действительности в целом и жизни каждого отдельного индивида в частности.

Вряд ли будет большим откровением утверждать, что сама фрагментация, как и индивидуализация, обусловлена, прежде всего, усложнением современного общества, резко возросшей трудностью адаптации индивидов, социальных групп и институтов к быстро меняющейся общественно-политической реальности, которая рассыпается на множество отдельных реальностей, к переменам, порождаемым бурным технологическим развитием и непосредственно вторгающимся во внутренний мир человека, воздействуя на его ценности и само восприятие мира. Оборотная сторона процессов фрагментации состоит, по Бауману, в глубокой эрозии системы институтов, связанных с коллективным социальным действием, в кризисе гражданственности, в опустении агоры – места, где граждане могли бы обсуждать социально значимые вопросы, вступать в споры и одновременно находить возможность для молчаливого присутствия.

Один из парадоксов работ Баумана, на которые обращали внимание проницательные исследователи, заключался в том, что при чтении его книг, статей и интервью часто возникало впечатление, что «индивидуализированное», то есть предельно фрагментированное общество и есть вершина социального прогресса, а с прогрессом, как известно, спорить академически неверно, его надлежит безропотно принимать и приветствовать. Бауман иезуитски констатировал существующее положение, не жалея красно-коричневых красок для его описания, но и не указывая средств, которые могли бы поставить в определенные рамки процессы фрагментации и таким образом помочь преодолеть беспомощность институтов коллективного действия. И это, по-видимому, далеко не случайно. Дело в том, что из его анализа вытекало принципиальное отсутствие таких средств в столь, казалось бы, многообразном и предельно дифференцированном по обе стороны интеллектуальной Атлантики дотрамповском пространстве.

Ещё одна из ловушек, хитро сплетённых Бауманом, заключается в том, что многое из описанного им удивительно напоминает «социальную аномию» – понятие, введенное классиком социологии Эмилем Дюркгеймом для описания болезненного состояния общества, в котором возникает вакуум общественно значимых ценностей и норм. Такое состояние, по Дюркгейму, характерно для переходных и кризисных периодов развития. Но о каких переходах и о каких кризисах можно говорить в случае современного западного/незападного общества с его уверенностью в отсутствии достойных внутренних противников? И здесь вновь пробивается баумановский скепсис в том, что редукция общества до фейсбучного сообщества пусть и обеспечивает торжество над противниками, но оказывается всё же сопряжённой с определенными потерями и кризисными явлениями.

По Бауману, достойным ответом на рассматриваемые социальные катаклизмы должно стать … искусство. Именно оно способно наделить граждан навыками соотнесения общественных вопросов и личных проблем, обнаружения теснейшей связи между ними. Конечно, современное искусство находится в опасности, так как всё чаще не обращает внимания на сплетения социальных нервных волокон, ведёт к аполитичности, равнодушию ко всем актуальным общественным вопросам. Но тревога Баумана должна быть верно декодирована.

В интервью, данном почти пять лет назад перед лекцией на так называемой «дискуссионной платформе», организованной в рамках Первой киевской биеннале современного искусства, Бауман свидетельствовал: «Когда-то художники полагались на то, что их произведения будут будоражить человечество и через столетия, сегодня жизнь их творений порой ограничивается работой выставки. Появились инсталляции и хэппенинги. Центр тяжести перешёл из мастерской художника в галереи. Потому что нет общепринятых критериев качества художественного произведения, считается только количество денег, которое оно принесло, и шум, который создаётся вокруг выставки. Таким образом, мы не знаем, куда мы идём. Мы догадываемся, но нам свойственно часто ошибаться в своих ожиданиях. Мы – творцы всякого рода – работаем без какой-то гарантии успеха. Нет таких твёрдых правил, которые можно изучить наизусть. Наш успех зависит от веры в собственные силы».

Очень жаль, что Зигмунта Баумана не стало с нами.