Культурно препарируя страну

Если высокое украинство, назовём это так, максимально далекое от комедийных гоголевских образов, где-то и существует, то, скорей всего, именно во Львове.

Ближайшее будущее Украины, самой её идеи, задано недавним обращением мэра Львова, Андрея Садового, к жителям востока страны, в котором он, перейдя на русский язык, вполне литературный, кстати, без единой ноты акцента, призвал их вспомнить о благе  страны. Запад, восток и юг – сказал мэр - едины, между ними нет разницы, Харьков ценен не меньше Одессы, а та, в свою очередь, ни чем не уступает Чернигову и Луцку.

Этот поворот риторики, возможно, величайшая веха в культурной истории Украины. Ещё совсем недавно, буквально накануне событий на майдане, да и во время их, страна негласно делилась на завоевателей и завоёванных. Львов, как полновластный обладатель языковой нормы, сильный своими традициями, своей религиозность, своим подчеркнутой ориентаций на городской стиль жизни в старом, ещё австро-венгерском смысле этого слова - с оперой, кофейнями и парками, взял на себя полномочия культурной столицы, сродни нашему Санкт-Петербургу.

Действие, в общем-то, оправданное. Если высокое украинство, назовём это так, максимально далекое от комедийных гоголевских образов, где-то и существует, то, скорей всего, именно во Львове. Тут оно сконцентрировано, облагорожено, ему придан некоторый лоск, провинциальный, на взгляд москвича, но тем не менее.

Во Львове возможен украинский писатель, возможен учёный-гуманитарий, оратор, музыкант.

Огромная община эмигрантов в Канаде – тоже по большей части из близлежащих городков и сел, что не может не сказаться на общей атмосфере.

Украина Львова складывается, во-первых, из мощного влияния польской литературы, к сожалению, у нас почти не известной; польской истории – западные области покрыты руинами замков, принадлежавших когда-то шляхте. Во-вторых - Австро-Венгрия, аромат танцующей Вены. В-третьих, католическая церковь с её готическими соборами, латынью, мессами. И, наконец, в-четвертых, собственно украинского языка, прошедшего школу городской жизни, очищенного от буколических рудиментов, подогнанного по высокие стандарты польской словесности.

Искушенному европейцу, правда, может показаться, что эти различия не существенны и разница между Львовом и остальной страной не так уж велика, если исключить архитектуру, пребывающую, что, наверно, показательно, в самом плачевном состоянии. Однако, на данный момент, здесь и сейчас, это всё, что есть у нашего западного соседа, всё, что он может противопоставить российскому влиянию, каким бы слабым и несовершенным оно ни было.

Украинство, допустим Черкасс, центральной области, самого сердца страны, имеет скорее фольклорный оттенок.

В Черкассах вы найдёте россыпь диалектов, океан еще живых изустных преданий, переполненные экспонатами музеи сельского быта, подлинно народную кухню, молодых людей, щеголяющих в вышиванках.

Но вот ресторан высокой украинской кухни, не сало и вареники, а что-нибудь эдакое, или хотя бы оригинальное бистро без подражательства киношным клише, приличный книжный магазин с хорошей украиноязычной литературой, галерея местной школы художников и скульпторов, ухоженный парк с духовым оркестром - увы, нет. А, главное, не найдёте коренных горожан, для которых всё это является естественными декорациями повседневной жизни. Если такие и есть, то их вкусы будут ориентированы скорее на российские образцы.

Чем дальше на восток, тем сильнее будет это расслоение.

Совсем у границы с Россией украинство строго только деревенское, а город, интеллигенция и чиновничество, чисто русские.

Даже Киев, столица и самый большой город, не так заряжен украинством. Без сомнения, оно в нем присутствует, и присутствие это постепенно растет, ширится, но завоюет город совсем не так скоро, как может показаться.

По идее, Львов, как духовный центр молодой страны, как основной держатель акций украинской идентичности, должен был бы стать центром притяжения для областей, чьё украинство слабо и едва выходит за рамки этнографических особенностей. Но вышло нечто совершенно противоположное.

Львов не стал учителем украинства, он не стал его проповедовать, как апостол Андрей проповедовал учение Христа на берегах Днепра. Львов замкнулся в себе, отправил сам себя в спецхран, использовал своё культурное превосходство исключительно для унижения востока и юга страны. Донецк, Харьков и Севастополь слышали от него одни оскорбления.

Когда гражданин Украины, живущий, допустим, в Луганске, решал выучить украинский и по неопытности коверкал слова, его не подбадривали, ему никто не жал руку и не объяснял, как правильно. Наоборот, над ним издевались, как будто он совершил нечто преступное.

Представьте себе, что вы решили выучить английский язык, а ваш преподаватель из оксбриджа не помогает вам, не указывает, как правильно, но жестоко и грубо одёргивает. Продолжите вы обучение или забросите учебники? Скорей всего, последнее. Даже если вы способны изъясняться на диалектообразном суржике, даже в этом случае вас не признают своим и дразнят, насколько хватит выдумки и сарказма.

Язык – только часть проблемы. Высокое украинство, – самое ценное, самое важное, что мог предложить Львов, употреблялось, опять же, для всяческого гнобления.

Львов отказывался подавать себя. Ему была удобней роль разоблачителя чужих грехов.

Будь всё устроено по уму, во Львов, как когда-то в Петербург – передовой город российского государства, должны были бы съездить все граждане страны. Его университет, в особенности гуманитарные факультеты, формирующие не столько специальность, сколько целостное мировоззрение, должен был бы стать самым крупным. Перевести во Львов часть киевского университета имени Т.Г. Шевченко и еще несколько, в которых научная мысль поживей, сделать на их основе кампус в самом центре, на тех самых узких средневековых улочках, которые и есть лицо – вот была бы мощная инвестиция в целостность Украины.

Несколько десятков тысяч выпускников в год, проведших цветущие годы юности в декорациях самого украинского города из всех украинских городов - и через двадцать лет страна превратится в несокрушимый монолит. Но нет, Львов потратил последние два десятилетия на то, чтобы распугать соседей. Судя по массовым митингам, ему это удалось. Теперь он остался один на один со своим украинством; добился, чего так страстно искал.

Выступление Андрея Садового – это первое озарение львовян на свой счёт.

Они увидели последствия своей грубости и устыдились. Это как же надо было себя вести, чтобы ровно половины страны собралась менять гражданство?

Что будет дальше, какие шаги предпримет самый украинский город из всех украинских городов – пока не ясно, однако его мэр обратился к людям на русском со словами извинения, что не может не радовать и не внушать надежды на оздоровление тамошнего климата.