Конец невинности

Иногда нам везет, когда истина раскрывается с неожиданной стороны. «Рыба гниет с головы», — заявил Габриэль Атталь, премьер-министр Франции.

Он имел в виду «моральное разложение» студенческого актива в элитном парижском Институте политических исследований, выступающего в поддержку Газы и тем самым подрывающую веру в несуществующий лагерь единой поддержки Израиля. Удивительно точное заявление из уст, обычно глаголящих исключительно ложь. То, что рыба гниет с головы, верно даже вдвойне. Голову можно понимать в метафорическом смысле: как олицетворение правителей и, в более общем смысле, господ. В этом смысле да, гнилью воняет сейчас повсюду. И его же слова можно понимать и в метонимическом смысле: насчет способности мышления, и в данном случае — как распад этой способности. Более того: крах норм, которым способность мышления должна была соответствовать.

Такой крах объясняется не просто глупостью (которой мы порой обязаны интересными гипотезами), а, скорее, корыстной глупостью. Ведь даже при всех прочих материальные интересы в конечном итоге определяют склонность судить одним способом и запрет судить иным способом. Тогда гнилая рыбья голова имеет двойное значение: насилие буржуазного блока (метафора), проявляющееся в навязывании своих содержаний суждения (метонимия).

Почему данный вопрос поставлен так жестко, чего не было бы, скажем, в вопросах налогообложения или контроля рабочего времени? Что такого особенного в этом международном событии, что оно имеет столь мощный резонанс? Один из возможных ответов заключается в том, что западная буржуазия считает ситуацию в Израиле тесно связанной с ее собственной. Это воображаемая, полусознательная связь, которая – гораздо больше, чем просто социальная близость – обусловлена скрытой близостью, которую нельзя не отрицать. Сочувствие господству, сочувствие расизму, возможно, самая чистая форма господства и, следовательно, наиболее волнующая господ. Эта близость усиливается, когда господство вступает в кризис: органический кризис капитализма, колониальный кризис в Палестине, когда те, над кем осуществляется господство, восстают вопреки всему, а их антагонисты готовы их уничтожить, лишь бы восстановить господство.

Но есть и нечто боле серьезное, что вызывает очарование у западной буржуазии. Проницательная Сандра Люкберт сказала именно слово, которое я считаю здесь наиболее точным: невинность. Очарование вызывает образ Израиля как фигуры господства в невинности. Господствовать, ни капли не запятнав себя: возможно, такова главная мечта господина. На суде левый активист Пьер Гольдман кричал: «Я невиновен, я онтологически невиновен, и вы ничего не можете с этим поделать». Какими бы разными ни были в данном случае обстоятельства, его слова весьма подходят и здесь: после холокоста Израиль окончательно утвердился в своей онтологической невиновности. И действительно, евреи оказались первожертвами, жертвами на вершине истории человеческого насилия. Но жертва, даже в таком масштабе, не означает «навсегда невиновен». Единственный способ перейти от одного к другому – посредством мошенничества.

Западная буржуазия сохраняет из всего этого наследия только то, что ей выгодно. Ей бы очень хотелось предаться господству в самой невинности. Это, очевидно, непросто, но пример находится прямо перед ее глазами, она загипнотизирована им и немедленно вступает в ряды солидарности с ним.

У людей есть разные способы не замечать насилия, которое они совершают. Первый состоит в еще большем унижении угнетенных: они не настоящие люди. Следовательно, причиненный им вред на самом деле не является злом, и невинность таким образом гарантируется. […]

Неправильное использование термина «антисемитизм» можно проанализировать аналогичным образом. В своих нынешних отклонениях (которые, очевидно, не исчерпывают всех случаев, поскольку и настоящего антисемитизма предостаточно) обвинение имеет целью делегитимировать всех тех, кто желает признать причинно-следственную связь, и, следовательно, поставить под сомнение невиновность.

Гниение головы – это, прежде всего, корыстное искажение категорий мышления и способности суждения, потому что то, что нужно защищать, слишком драгоценно. Следствием этого является снижение – можно даже сказать, унижение – публичных дебатов. То, что тухлая рыба говорила устами Атталя, не случайно, поскольку это унижение типично для процесса фашизации, в который страну втянул макронизм, поддерживаемый радикальной буржуазией. Этот процесс мы можем распознать по растущей империи лжи, систематическому искажению фактов и даже откровенной их фабрикации. При сотрудничестве буржуазных средств массовой информации – что вполне ожидаемо и так всегда и было.

Тем не менее, отрицание и символический компромисс, запугивание и цензура не помогут остановить поток реальности из Газы. Что и какой ценой поддерживает лагерь безоговорочной поддержки Израиля, он, очевидно, уже не способен увидеть. Для каждого, кто не совсем потерял рассудок и с ужасом наблюдает за происходящим, идеологическая пучина – между биологическим расизмом и мессианской эсхатологией – в которую погружается правительство Израиля, бездонна. Что мы видим и что мы уже знали, так это то, что эсхатологические политические проекты обязательно являются проектами массовых убийств.

Как утверждал Илан Паппе, отличительной чертой колонизации, когда она основана на поселениях, является желание устранить присутствие оккупированных людей – в случае палестинцев либо путем изгнания-депортации, либо, как мы теперь видим, посредством геноцида. Здесь, как и в других подобных случаях, известных истории, расчеловечивание снова является главным инструментом самооправдания. Примеров этому сейчас бесчисленное множество, как из официальных израильских крутов, так и в мутном потоке социальных сетей, поражающих своей ликующей чудовищностью и садистским ликованием. Вот что происходит, когда приподнимается завеса невинности, и это, как всегда, не самое приятное зрелище.

Одна из особенностей ландшафта уничтожения, который завораживает наше внимание, — это разрушение кладбищ. Именно по подобному опознаются проекты искоренения: господство, доведенное до точки символического уничтожения, что, как это ни парадоксально, напоминает положения херема, вынесенного Спинозе: «Пусть его имя будет стерто из этого мира раз и навсегда». В его случае успеха добиться не удалось. И здесь этого тоже не будет.

То, что мы наблюдаем, — это моральное самоубийство. Никогда прежде не было такой колоссальной растраты считавшегося неисчерпаемым символического капитала, накопленного после холокоста. Оказывается, время символической расплаты наступает для всех, особенно для того колониального проекта, который называет себя Западом и претендует на монополию на цивилизацию, но при этом совершает насилие во имя своих принципов. […] Безучастные – это уже соучастники, и особенно те, кто отрицает столь гигантское преступление, которое совершается на их глазах и на глазах у всех остальных, - люди такого рода уже не смогут ни на что претендовать. Весь мир наблюдает за смертью Газы, и весь мир наблюдает, как Запад наблюдает за Газой. И ничто не ускользнет от них.

В этот момент мы неизбежно вспоминает о Германии, чья безоговорочная поддержка Израиля достигла поразительного уровня бредовости и о которой один пользователь интернета с мрачно пошутил: «Когда дело доходит до геноцида, немцы всегда находятся на неправильной стороне истории». Не факт, что «мы» – Франция – выглядим намного лучше, но точно, то, что суд истории ждет каждого за углом. История – это именно то, с чем Запад встречается в секторе Газы. Если, для чего тесть все основания полагать, это рандеву Запада с собственным упадком и распадом, то наступит время, когда мы сможем сказать, что мир перевернулся в секторе Газы.

NLR