«Карточный домик» как селфи абсолютной власти Запада

Кандидат искусствоведения, доцент НИУ ВШЭ. Эксперт в области брендинга и визуальных коммуникаций Павел Родькин о четвертом сезоне популярного американского телесериала о вашингтонской политике «Карточный домик».

Переизбыток шоу-политики в повседневной жизни парадоксальным образом приводит к дефициту качественного массового кино и сериалов про политику. Новые сезоны американского сериала «Карточный домик» в полной мере восполняют этот дефицит. Сильной стороной «Карточного домика» является не «правдоподобность» и миметическое соответствие форме реальной политики, ее основным образам, типажам или деталям, а воспроизводство художественными средствами реального содержания современной сверхполитики. Даже данная через намеки, полунамеки и условности, она делает сериал важным элементом мидийной реконструкции власти. Это есть конечный, идеальный образ власти, ее политическое и идеологическое селфи, ее мгновенный автопортрет который проступает сквозь шум дебатов, выборов и новостей.

Фрэнк Андервуд — политик, олицетворяющий собой макиавеллистскую идею чистой власти (буквально, власти ради власти) и лишенный при этом какой-либо рефлексии, что отличает президента Андервуда от президента Петрова, единственного равного и персонифицированного политического субъекта власти на другой стороне мира. Страшный русский, не избавленный создателями от карикатурных черт диктатора, еще по старинке рефлексирует над своей властью, остро реагируя на предателей-олигархов или критику международной общественности, что образует в сериале его психологический портрет и политический тип. Подобных черт полностью лишена чета Андервудов, для которых политические предательства или личные измены лишены субъективности и воспринимаются в качестве объективной механики процесса монополизации власти и механики власти как таковой, не нуждающейся ни в политическом, ни в идеологическом, ни тем более в этическом оправдании. Препятствия, которые возникают в силу разных причин на пути к абсолютной власти Андервуды с разной степенью успеха преодолевают убийствами, интригами, фальсификациями, сделками и т. д.

В этом заключается привлекающий внимание реализм «Карточного домика» и глубокая насмешка над публичной политикой и мониторной демократией. Вообще, одной из недооцененных линий «Карточного домика» является неизменное торжество оффлайного политика «старой школы» Фрэнка Андервуда, над новыми медиа и политиками нового типа, каковым, в 2008 году, был объявлен Барак Обама. Обещанных идеологами постиндустиально-креативно-цифрового мира изменений, брошенных массам в виде очередной кости глобальным политическим классом, в реальности не происходит.

По этой же самой причине реальные политики все больше отдаляются от образов, «нарисованных» в сериале: в отличие от Рональда Рейгана, Кевину Спейси не стать новым президентом США, хотя вся логика шоу-политики и общества потребления наводит и подталкивает к такому, безусловно гениальному, развитию сценария — его превращения в реальность. В настоящей же Америке Белый дом захватывают постмодернистские фигуры вроде Хилари Клинтон (несмотря на свое идеологическое родство с Андервудром, эстетически — это уже перебор). В современной эстетической политике США холодному и консервативному Андервуду места уже нет, в лучшем случае на него может претендовать, да и то с очень большой натяжкой, Дональд Трамп.

Главный феномен «Карточного домика» заключается в том, что, хоть и не впервые, но уже совсем отчетливо и недвусмысленно именно массовая культура производит продуктивную деконструкцию политики и власти. В конце концов, в каждом телевизионном шоу всегда есть элемент политики.