ГКО: прошлый опыт и будущие риски

Это название нам хорошо знакомо, поскольку в истории постсоветской России ГКО сыграли крайне негативную роль.

Падение мировых цен на нефть, вытеснение «Газпрома» с европейского рынка газа, девальвация российского рубля, кризисные явления в экономике России приводят к потенциальным рискам уменьшения бюджетных доходов. В свою очередь, это порождает трудности с формированием и исполнением утверждённого федерального бюджета РФ на 2015−2017 гг. и может создать бюджетный дефицит. Тогда, по цепочке, возникнут трудности с выполнением социальных обязательств государства перед многими категориями граждан, будут сорваны госпрограммы по причине отсутствия необходимых объёмов финансирования.

Очевидно, что именно задачей предотвращения возможности возникновения бюджетного дефицита было вызвано заявление первого замминистра финансов РФ Татьяны Нестеренко о возвращении механизма государственных краткосрочных обязательств (ГКО). Правда, по словам Нестеренко, ГКО не будут использоваться как источник покрытия дефицита бюджета.

Это название нам хорошо знакомо, поскольку в истории постсоветской России ГКО сыграли крайне негативную роль, став катализатором тяжелейшего экономического кризиса 1998 года.

Тогда, напомним, в условиях стагнации промышленного производства в России федеральный бюджет страдал от отсутствия достаточных доходов.

У многочисленных банков также стремительно сокращалась доходная база. Платёжеспособных клиентов, способных взять и вернуть банковский кредит, было тогда очень мало. В этой обстановке банки стремились зарабатывать, в основном, на финансовом рынке. ГКО в тот момент представлялись наиболее надёжным финансовым инструментом, потому что конечным плательщиком по ним являлось государство. Банки не останавливало даже то, что доходность ГКО была сначала заметно ниже, чем в целом доходность по финансовым рынкам, и поэтому банковская маржа была небольшой.

В течение нескольких лет покупка и продажа ГКО стали преобладающим видом финансовых операций в России. Объёмы эмиссии всё новых ГКО стабильно возрастали. В 1995 году чистые бюджетные поступления от реализации ГКО за минусом расходов по погашению предыдущих выпусков составили 28 трлн неденоминированных рублей, что позволило профинансировать более 50% дефицита федерального бюджета. В 1996 году выручка от размещения ГКО достигла более 50 трлн рублей.

Будущее казалось безоблачным. Государство бесперебойно получало средства для финансирования своих программ. Ежемесячные доходы федерального бюджета составляли 22 млрд рублей, ежемесячные расходы 25 млрд рублей и ещё 30 млрд рублей ежемесячно должно было направляться на погашение внутреннего долга, не считая процентов по кредитам и внешним займам. Банки и их клиенты, покупавшие ГКО, также получили стабильный источник доходов. Затем средства из федерального бюджета, путём их распределения и перераспределения, попадали в финансово-банковский сектор страны, где использовались в немалой степени на покупку новых эмиссий ГКО.

Однако экономика России тогда «лежала».

Предприятия, в основном, не создавали и не реализовывали свою продукцию ни для внутреннего рынка, ни на экспорт. Поэтому они не имели ни больших доходов, ни вообще больших денежных средств. В итоге, роль ГКО тогда постепенно свелась к «высасыванию» свободных денежных средств из экономики, в первую очередь, её реального сектора.

Таким образом, политикой государства была создана гигантская финансовая пирамида. Как мы все с тех пор стали понимать по собственному опыту, такие финансовые пирамиды существуют только до тех пор, пока в экономике есть свободные денежные средства, которых будет хватать для выплат по текущим (срочным) обязательствам. Слабая экономика России в итоге смогла поддерживать жизнеспособность пирамиды ГКО лишь до лета 1998 года. В августе правительство Кириенко приняло решение отказать в выплатах по всем обязательствам государства, включая ГКО. Это спровоцировало панику и привело сначала к банковскому кризису, а затем — экономическому кризису 1998 года.

Поэтому вполне понятна настороженность, с которой специалисты и эксперты восприняли новость о возврате ГКО. Многие утверждают, что это — вынужденный шаг правительства, которое так и не смогло создать в России развитый финансовый рынок и не стимулировало и не создало условий для возникновения многочисленных финансовых инструментов, способных обеспечить экономику и промышленность долгосрочными инвестициями, а бюджеты всех уровней — стабильными доходами.

Аргументация со стороны авторов идеи новых ГКО-2014, действительно, звучит не слишком вразумительно. В частности, прозвучала мысль, что ГКО направлены на внутреннее заимствование в ситуации, когда внешнее заимствование — со стороны западных банков — стало невозможным. При этом сразу же возникает ситуация, когда Минфин России эмитирует ГКО, а основными покупателями становятся структуры Банка России и крупнейшие банки страны (Сбербанк, ВТБ, ВЭБ). Такая схема позволит либо вообще не использовать Резервный фонд, либо делать это в минимальных размерах. Тогда расходы бюджета будут финансироваться за счёт продажи всё новых выпусков ГКО.

Но какие будут гарантии того, что объём задолженности государства по ГКО вновь не превысит объём поступлений от продажи ГКО, как это было в 1998 году?

Не возникнет ли новая финансовая пирамида?

Осмелится ли государство вновь объявить полный или хотя бы частичный дефолт по своим обязательствам в части ГКО?

Не забытым остаётся также и то, что под прикрытием дефолта многие банковские структуры также объявили о своём частном дефолте, отказавшись возвращать вклады миллионам граждан страны, так и средства корпоративным клиентам (предприятиям и компаниям). Но при этом владельцы банков-банкротов создавали новые, так называемые бридж-банки, куда переводили все ликвидные активы из своих прежних банков, оставляя в них только задолженность перед клиентами и бюджетом.

Сегодня задолженность по гособязательствам сохраняется на минимальном уровне, но вот угрожающего объёма достигла совокупная задолженность крупных корпораций России. Их неспособность погасить взятые банковские кредиты и выпуски собственных обязательств (облигационные займы, евробонды) грозит им не только банкротством. С недавних пор в международной судебной практике стало всё больше применяться уголовное преследование непосредственно топ-менеджеров компаний, банков и корпораций, виновных в доведении до банкротства своих компаний и нанесении ущерба своим акционерам и кредиторам.

В настоящее время многие компании и корпорации России обратились за выделением им средств из Резервного фонда. Однако уже ясно, что Резервного фонда на всех не хватит.

С помощью же новых финансовых схем и инструментов (и это может быть не только ГКО) может быть сделана попытка перевести многие корпоративные долги в бюджетные обязательства государства. В таком случае, компании и корпорации России сумеют успешно — полностью и в срок — погасить свои долги перед кредиторами и инвесторами. А по долгам федерального бюджета вновь будет отвечать население — путём сокращения на них расходов бюджета или высокой инфляцией.

Этот риск вполне возможен, поэтому нельзя допускать неясностей и недомолвок в любых предложениях и идеях, исходящих из финансово-экономического блока правительства.