Бездомный на дому

"Я пью", - говорит один из героев книги Светланы Алексиевич "Время секонд хэнд", посвященной распаду Советского Союза.

"Почему я пью? Я не люблю жену. Я хочу просто взять и с помощью алкоголя оказаться там, где все хорошо и прекрасно".

Уже минуло много недель карантина (я потерял счет времени), но я все время думаю об этом человеке. Одна из тем, о которой пишут во время эпидемии не так уж много, это как меняется отношение к алкоголю. Пабы закрыты, и кое-кто стал пить меньше. Согласно одному опросу, целая треть людей в Британии стала пить меньше, чем в "нормальных" условиях. Но некоторые (около 18%) стали пить гораздо больше. Признаюсь, я один из них.

Каждый день одно и то же. Ребенок будит меня и одновременно моего партнера; мы вместе едим нашу пищу в одно и то же время; ребенок спит в одно и то же время. Я работаю в одно и то же время; я выхожу из дома в одно и то же время каждый день, чтобы погулять с ребенком. Каждый день я сижу с ребенком в одно и то же время, пока работает мой партнёр, и каждый раз повторяется тот же самый цикл оптимистического пробуждения от легкой дремоты с недосыпу, который заканчивается печальным разочарованием. Все сливается воедино – возможно, так придется прожить еще месяцы. Существование приостановлено, кривая жизни выровнялась.

Или, возможно, все не совсем так. Вокруг этой статичной рутины, за пределами нашего маленького собственного дома, периодически вспыхивают новые всполохи катастроф. Иногда мне будут сообщать доходах, которые я потеряю; о возможностях, которые, как я думал, могут материализоваться, но которые сейчас утрачены из-за постепенного отката всего из-за коронавируса. Нормально ли мы выберемся из всего этого? А как насчет ребенка? Что с ним будет, если у нас ничего не получится? Некоторые части нашего тела начали сдаваться – у моего партнера заболела спина, а на моей коже высыпали следы псориаза.

Так что мне не стыдно говорить, что теперь я пью больше. И мне не нужно никаких извинений. И зачем мне останавливаться на одном или двух бокалах? Зачем, если я могу пить столько, сколько мне нужно, чтобы почувствовать себя нормально в то мире, в котором я очутился, мире, в котором нас всех, по сути, посадили под домашний арест по состоянию здоровья.

Известно, что выпивка - не самый здоровый способ справиться с проблемами, ни физически, ни умственно, ни с точки зрения ее влияния на наши межличностные отношения. Учитывая, сколько народу похожим образом реагирует на карантин, неудивительно, что в числе мер против эпидемии раздаются призывы ограничить продажу алкоголя; и в частности переклассифицировать торговлю алкоголем навынос как "несущественные" услуги (как сначала решили в Северной Ирландии). Некоторые страны, такие как ЮАР, уже полностью запретили продажу алкоголя во время карантина. Всегда есть люди, которые находят воздержание привлекательным - легко понять, почему столь многие ратуют за то, чтобы насухо впадать в спячку в январе, сохранив толстый кошелек и подтянутую кожу - и это правда, что алкоголь может вызвать некоторые довольно неприятные проблемы. Может быть, кризис - это идеальная возможность подстричь нас всех под одну гребенку?

Одна из очевидных трудностей состоит в том, что, есть люди физически зависимые от алкоголя и они могут умереть, если их внезапно заставить бросить. Дополнительная нагрузка, которую такие случаи могут оказать на систему здравоохранения, может быть разрушительной во время текущего кризиса. В целом же, я вижу, как в угаре доказательства вреда алкоголя часто забывают спросить, а зачем вообще люди пьют? Алкоголь играет сложную роль в жизни человека: "причина и решение всех жизненных проблем", как говорили в "Симпсонах". Поэтому я вспоминаю о герое книги Алексиевич, который пьет, чтобы утолить "скуку" жизни после распада Советского Союза, давая ему ощущение себя "богом", "бесконечности внутри". Пьянство имеет всевозможные функции (ему приписывается, например, роль социальной смазки), но прежде всего оно может заставить почувствовать себя в мире как дома, когда больше ничего не помогает.

Эта мысль прослеживается и в творчестве великого писателя про алкоголь (и страшного пьяницы) Малкольма Лаури. Лаури вошел в историю литературы романом "У подножия вулкана", в котором запечатлены последние моменты жизни его двойника, мескалинового наркомана и бывшего посла Джеффри Фирмина, в период праздника Дня мертвых в Куахнауаке, отсылающей к мексиканской Куэрнаваке, где Лаури прожил много лет. Отчасти благодаря пьянству "У подножия вулкана" стала единственной завершенной зрелой работой Лаури. Однако после смерти его вдова Маржери собрала несколько оставшихся фрагментов в тексты, по крайней мере напоминающие готовые романы. Один из этих романов - "Октябрьский паром в Габриолу".

"Октябрьский паром" - это неровный материал, который нуждается в существенном переписывании и реструктуризации. Но, тем не менее, он содержит хотя бы часть густого мистического символизма, который делает "У подножия вулкана" столь убедительным романом. В его основе - потребность человека в доме, потребность принадлежать чему-то и быть с кем-то, иметь место, где можно чувствовать себя в безопасности. Два главных героя романа, Итан и Жаклин, списаны с Лаури и его жены. Оба страдают от своего рода экзистенциальной бездомности, во многом вызванной чувством вины (Итан, как и настоящий Лаури, считает себя ответственным за самоубийство своего соседа по университетскому общежитию; Жаклин - за смерть своей биологической матери, вскоре после ее рождения). Они чувствуют себя каким-то невыразимым образом не в своей тарелке; две родственные души, которые всегда "одиноки и бездомны" - и это ощущение периодически усиливается реальными, материальными катастрофами (болезнь, бесплодие, смерть близких, профессиональный позор, их дом сгорел...). "Изгнанник", в какой-то момент размышляет Итан. "Но что значит быть изгнанным в изгнании: где же я?"

Именно для того, чтобы компенсировать, что они не могут чувствовать себя в мире как дома, или не имеют дома в мире, Итан и Жаклин обращаются к выпивке. Это проходит красной нитью через весь роман. Но становится наиболее явно, когда семейный дом Итана (под названием "Объятья Баркервиля", потому что раньше это был паб; многие пабы в романе также являются жильем и наоборот) внезапно загадочным образом сгорает. Все пропало, кроме одной вещи, которую Итан спасает из обломков, и которая приносит ему и его жене хотя бы временное облегчение: бутылку джина. Выпив ее на берегу озера Онтарио, они снова чувствуют себя хотя бы немного в мире с миром: "почти радостными", утонувшими в напитке и друг друге и наконец готовыми себе представить хоть какое-то будущее после пожара. Как было бы хорошо, если бы все могло так и оставаться, и если бы выпивке вскоре не пришли на смену горькие споры и все не свернулось в спираль самоуничтожения. "Как будто бы крыша упала им на голову, но выпивка оставалась в их отчаянии последней связующей нитью". Забыв о безопасности, люди будут пытаться повторять выпивку снова и снова. Лаури понял это, все его герои - это портреты реальных людей, это относится и к его собственному пьянству. Факт, на который он обращает наше внимание, предназначен не для моральной оценки, а нужен для того, чтобы мы могли рассматривать проблему более широко.

Люди, которые обеспокоены объемами выпитого собой и окружающими во время карантина, должны понимать, что от банальных утверждений о воздержании от алкоголя мало толку. Коронавирус подтолкнул мир на край широкомасштабного обнищания. Сокращение потребления алкоголя может быть важно для здравоохранения, но это случится только тогда, когда общество почувствует себя под защитой. Именно этого, не устанавливая ограничений на продажу или потребление алкоголя, требует любая по-настоящему ответственная политика.

TLS