О выборах и технологах

Вышел указ о назначении выборов. Избирательная кампания в ГосДуму официально стартовала. Поздравляю всех причастных.

Несколько моментов по поводу ее принципиальных контуров:

1. Почти в половине субъектов — всего 38 регионов — параллельно с выборами в ГД идут выборы в региональные заксобрания. Для тех, кто администрирует кампании, это управленческая задача огромной сложности. Теперь придётся увязывать воедино кампанию партий по списочному голосованию, кампанию депутатов-одномандатников в ГД и кампании в региональные парламенты.

Технологически это значит, что вся вертикаль штабов — от центральных в Москве до штабов региональных одномандатников — должны как-то координировать свои кампании — на уровне АПМ, мероприятий, смысловых посылов и персоналий. У каждого второго одномандатника в ГД на округе будет с десяток битв местного значения за мандаты в облЗакСах, со своими полями, бюджетами и обыденной для этого уровня вседозволенностью в части так называемых «технологий».

Куда поставят галочку в думском бюллетене приводные пехотинцы от двух-трёх местных предпринимателей, идущих за мандатом регионального депутата? При том, что они, эти предприниматели, совершенно одинаковые во всем, кроме того, что кому-то одному удалось выиграть праймериз ЕР и получить достаточно эфемерный статус «согласованного» (с соответствующими — завышенными — ожиданиями по поводу «поддержки сверху»), а другие два пошли от остальных партий или самовыдвиженцами? А ты, например, региональный технолог, работающий на кампанию по ГД в режиме «денег нет, но вы держитесь»: с кем из них дружить? С тем, кто официально от партии, или с тем, кто больше голосов в итоге даст за твоего думца? Сиди, считай.

2. Возвращение смешанной системы. Уже сейчас ряд видных депутатов от думских партий, оставшихся без проходного списочного места в результате изменения системы, рыщут по стране в подборе технологических команд на свои одномандатные кампании. А попутно — и в поисках округов, где достаточно слабые и безресурсные единороссы выиграли праймериз, и можно пободаться всерьёз, имея деньги, технологии и верхнюю установку на максимально конкурентную кампанию.

В преддверии праймериз я участвовал в пресс-конференции ВЦИОМа в ТАСС по их поводу. Пока пили кофе, готовясь к мероприятию, тассовский ведущий рассказал, что, мол, был у них недавно Стальевич, и он будто бы сказал, что даже сейчас, если бы выборы были «полностью свободными и конкурентными», на них победили бы «красно-коричневые» — так что, мол, хорошо, что гайки покамест откручены не полностью. Ведущий попросил меня это прокомментировать. Я и ответил — Стальевич, конечно, голова, но от жизни оторвался, похоже. Потому что на «полностью свободных и конкурентных выборах» сейчас с гарантией победят «синие» — такие конкретные пацаны с баблом и пехотой, которые легко купят полями нужное им количество голосов за 500 рублей или просто за пузырь, а также председателей комиссий — тех даже без денег, просто подойдут и объяснят, кто тут папа. И если в чем и состоит благотворная роль т.н. «админресурса», так это в том, что добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем просто добрым словом.

Как мы теперь знаем, главными бенефициарами кампании Навального-2011 — «голосуй за любую кроме» — стали КПРФ, СР и ЛДПР. Ну, то есть, если отбросить пафос, Леша таки сделал тогда бородатой выхухоли приятное. Урок юношам, обдумывающим житьё — совершая то или иное политическое действие, всегда не мешает посмотреть, кто уже подставил и распахнул чемодан для его окэшивания. А если разобраться, то вот уж где лавки по торговле статусами — обзавидуешься: это в «партии власти» тебя будут всякими способами инспектировать на предмет того, достоин ли ты вообще ее представлять, а тут — благодать: кем угодно можно быть, главное — договориться. Сейчас на моих глазах в одном регионе торгуются позиции в партии, которая даже не думская еще, а всего лишь «с перспективой роста»: первое — семь миллионов, второе — пять и так далее. Такие вот «праймериз».

3. 14 партий в списке без сбора подписей. А всего — 70, и можно предполагать, что какое-то количество из них таковые тоже собрать сможет, по масонской ли линии, или как иначе — свобода же, конкурентность, открытость, легитимность и все дела. Я, конечно, двумя руками за «больше политики»; и вообще — откручивание гаек ровно в момент, когда мы во внешнем мире все больше оказываемся в положении осаждённой крепости — считаю позицией истинно политической, смелой и уже поэтому правильной.

Но сейчас в этих условиях для всего политического класса во весь рост встаёт новая задача: как сделать так, чтобы на выборах основное решали не деньги и технологии (административные или коммерческие — не суть важно), а коммуникации и институты представительства. Чтобы побеждали политики, а не назначенные-«согласованные» и не денежные-«конкретные». Причем у меня тут позиция вполне умеренная: кандидат может быть и «согласованным», и даже «конкретным» — важно, чтобы он при этом был именно политиком. То есть тем, кто умеет с людьми разговаривать, выстраивать коммуникации и действительно представлять интересы своей территории, а не московского начальства или своей ФПГ.

Так называемые «политтехнологи» школы нулевых, обыкшие делать кампании в стиле «сушим явку, делаем административный привод, скупаем голоса, работаем с комиссиями» — подлежат в этих условиях списанию в утиль как класс. И в конечном счете такое списание будет выгодно всем, в том числе и рынку: выстраивание качественной системы коммуникации с людьми, рассчитанной не только на короткий период кампании, но и на всю каденцию выбираемого лица или партии — задача куда более серьезная, объемная и бюджетная, чем «с нужными договориться, остальных развести». А главное — она требует принципиально других компетенций и взглядов на жизнь. Технолог из кондотьера должен превратиться в инженера общественной коммуникации, полноценного специалиста по public relations в общемировом, а не специфически русском («ты меня правда любишь, или это пиар?») смысле слова.

Тем, кто к этому не готов — «вон из профессии».

Источник