О чем я всегда говорил

Уже второй раз за месяц сталкиваюсь с ситуацией, когда говорю ровно то же, что и десять-двадцать лет назад говорил, а разные старые знакомые вздыхают — ах, боже мой, во что он превратился.

В первый раз — в дискуссии про феминисток, второй — про кондотьеров. Ну, феминистки — не побоюсь этого слова, хрен с ними, а вот насчёт кондотьеров…

Еще раз, по пунктам.

Тезис первый. Избирательные кампании с бюджетами, измеряемыми в миллионах долларов, резко сужают возможный круг кандидатов — гораздо в большей степени, чем любой «админресурс». Мало того: такой ценник — причем практически всегда кэшом, вчерную — означает, что человек, еще только избравшись, уже дохрена кому должен. Соответственно, «политическая коррупция» является одной из первопричин коррупции уже административной: как еще возвращать, если не с помощью обретенного на выборах статуса?

Тезис второй. Дороговизна кампаний — не только и не столько следствие аппетитов технологов (эти, когда-то жившие относительно жирно, чем дальше тем больше на подножный корм переходят). А в первую очередь — результат высокой себестоимости самого процесса разворачивания и функционирования выборной машины. Исследований, обучения, сколачивания команд, аккумуляции физических ресурсов — от рекламных площадей до помещений под штабы и логистики. Это, повторяю, даже если вести чисто электоральную кампанию (то есть не бегать с конвертиками по председателям УИКов и разного рода судейским). Не будет преувеличением сказать, что в электоральной кампании у технолога стоит задача ни много ни мало создать с нуля виртуальную политическую партию, которая спустя пару дней после подсчета голосов растворится в воздухе. И, да, это дорого.

Тезис третий. Никаким сверхъестественным шаманством и колдунством сегодняшние «технологи» не обладают; все, что они делают, вполне доступно для освоения партийному функционеру средней руки, если его, конечно, целенаправленно этому учить. У заезжих технологов есть по большому счету лишь одно существенное преимущество перед местными кадрами — незамыленный взгляд и опыт работы в различных территориях, дающий необходимую глубину отстраненности. Но это легко купируется, если в рамках партийной кадровой политики наладить горизонтальную мобильность — то есть начать двигать людей из региона в регион, как это часто происходило в советское время. Пока этого нет даже в ЕР, но, думаю, со временем обязательно сделают.

Тезис четвёртый и основной. ВСЕ ЭТО, без малейшего изъятия, я говорил еще в 2006 году Володину на Банном. Предметом встречи тогда был заказ для издательства «Европа» двух книжек, которые делала моя группа — «Агитатор «Единой России» и «Технология создания партии», которые задумывались как первый камень в основание системы партийной учебы — вторую, кстати, по сей день на Озоне продают. И более того — есть пруфы, где я то же самое писал в статьях. В тот же период.

Более того. Ровно эту же идею — о неизбежном реванше кадровых политических машин над коммерческими политтехнологиями — я излагал Марине Литвинович еще, страшно сказать, в 1998 году в ответ на рекламный ролик ФЭПа как главного форпоста новой реальности — политического рынка.

20 лет говорить одно и то же — легко прослыть занудой. Но, с другой стороны, и дожить до момента, когда твои идеи реализуются.

Источник