Социологи выяснили, чем отличается «великая китайская мечта» от «русской мечты»

Понятие «американская мечта» известно почти всем, но что такое «российская мечта» или «китайская мечта», пока неизвестно. Точнее сказать, не было до недавнего времени, пока социологи России и Китая не провели соответствующие изыскания. Позже выяснилось — похоже, социологи, совершенно неожиданно обнаружили не только русскую мечту, но и русскую национальную идею.

Идея масштабного исследования «Россия — Китай: опыт сопоставительного изучения социальных изменений в период реформ» возникла семь лет назад. Как рассказал, представляя совместный проект, директор Института социологии РАН Михаил Горшков, исследователи из России и Института социологии Китайской академии общественных наук исходили из того, что трансформации, переживаемые обеими странами на пути реформ, должны иметь что-то общее.

Общее, разумеется, есть — в первую очередь это резкая дифференциация в доходах, возникшая после перехода от социалистического пути к капиталистическому. К примеру, в российском обществе на месте трёх основных классов — рабочих, крестьян и интеллигенции — возникли 10 страт, характеризующихся главным образом разным уровнем доходов.

В свою очередь, в Китае резко сократилась доля крестьянского населения: если 30 лет назад она составляла 70% от жителей страны, то сегодня — 30%. При этом, несмотря на внешнюю более успешную реализацию реформ, в Китае доля людей, живущих за чертой бедности, гораздо выше, чем в России — 14% против 1%. Тогда как в России выше количество людей со средними доходами — 56%, в Китае их чуть больше 40%. И, разумеется, российский средний класс значительно опережает китайский по своему уровню образования — здесь почти у всех высшее образование. И хотя в Китае за последние 30 лет шансы молодёжи на поступление в вуз увеличились почти в два раза, эта сфера по-прежнему считается труднодоступной, что приводит к серьёзному расслоению в обществе.

Также в процессе исследования выяснилось, что за последние десять лет у россиян значительно изменилась самоидентификация. Если в 90-е годы большинство определяло себя главным образом по национальному признаку, профессиональному статусу или мировоззренческим взглядам, то сегодня 72% идентифицируют себя в первую очередь как граждан России. Причём эта цифра примерно одинакова для всех возрастных групп.

А вот с европейцами российская молодёжь себя особо не ассоциирует: о близости с этой социальной группой сказали лишь 18% опрошенных, тогда как 48% заявили, что подобной близости не ощущают. Неудивительно поэтому, что больше половины россиян в возрасте до 30 лет считают, что западный образ жизни в России никогда не привьётся. И вообще, что касается системы ценностей, выяснилось, что у всех возрастных групп они примерно одинаковые, и разрыв между молодёжью и старшим поколением хотя и есть, но не критичен и не нарастает. Так, к примеру, больше половины россиян в возрасте до 30 лет выступают за государство со смешанным типом экономики, где присутствует как рыночная составляющая, так и государственное регулирование. В других возрастных категориях показатели примерно те же.

И наконец, наиболее интересный момент исследования касался образа российской и китайской мечты. Как заметил Михаил Горшков, мечта — это проекция будущего на настоящее, и то, о чём мечтает человек, может много рассказать о нём самом. Тем более что подобных сопоставительных исследований, по словам Горшкова, в научной сфере ещё не проводилось.

Оказалось, что при внешней схожести стремлений людей обеих стран к благополучной и мирной жизни всё же мечтают русские и китайцы по-разному. По словам Михаила Горшкова, для китайца на первом месте — материальное благополучие с высоким уровнем доходов. А вот для россиянина это совсем не так важно — главное, чтобы «не надо было копейки считать» и хватало на жизнь.

Мечты китайцев сосредоточены главным образом на их повседневной жизни, а русские мечтают глобально — в тройку главных мечтаний наряду со здоровьем и разумным достатком входит стремление жить в справедливом и разумно устроенном обществе. А потом уже идут мечты о семье, любви, детях, хорошей квартире и путешествиях.

Интересно и отношение к работе в разных странах. Если китайцы мечтают о любой работе, лишь бы она хорошо оплачивалась, россияне в первую очередь хотят иметь интересную работу, которая не только бы обеспечивала определённый уровень благосостояния, но и давала бы человеку возможность самореализации.

Таким образом, социологи пришли к выводу, что между российским и китайским обществом имеются определённые цивилизационные различия — особенно в том, что касается идеального общественного устройства. «Для россиян важнее возможности индивидуальной самореализации, а также такие глобальные характеристики, как справедливость общественного устройства (даже в тех областях жизни, которые никак не связаны с их личными интересами). В Китае же относительно значимее роль межличностных отношений и устойчивость своего положения, особенно в сфере занятости», — говорится в исследовании.

Выходит, что почти за 30 лет развития капитализма главные ценности российского общества не претерпели существенных изменений, и принцип социальной справедливости по-прежнему занимает очень важное место в национальной культуре россиян. В понятие «справедливое общество» наши граждане вкладывают равенство возможностей для всех, активную роль государства в системе социальной защиты, дифференциацию доходов, отражающих в первую очередь квалификацию, образование и эффективность работы каждого человека. Социологи даже пришли к заключению, что именно мечта о справедливом обществе выполняет для населения страны роль консолидирующей идеи. Так что национальная идея нашлась сама собой, а точнее, она никуда не исчезала последние сто лет.

Источник